Владимир Высоцкий - Сочинения

II. Случай на таможне

В. Румянцеву

Над Шере—метьевоВ ноябретретьего —Метеоусловия не те, —Я стою встревоженный,Бледный, но ухоженный,На досмотр таможенный в хвосте.

Стоял сначала — чтоб не нарываться:Ведь я спиртного лишку загрузил, —А впереди шмонали уругвайца,Который контрабанду провозил.

Крест на груди в густой шерсти, —Толпа как хором ахнет:"За ноги надо потрясти, —Глядишь — чего и звякнет!"

И точно: ниже живота —Смешно, да не до смеха —Висели два литых крестаПятнадцатого века.

Ох, как онсетовал:Где закон —нету, мол!Я могу, мол, опоздать на рейс!..Но Христа распятогоВ половине пятогоНе пустили в Буэнос-Айрес.

Мы все-таки мудреем год от года —Распятья нам самим теперь нужны, —Они — богатство нашего народа,Хотя и — пережиток старины.

А раньше мы во все края —И надо и не надо —Дарили лики, жития, —В окладе, без оклада…

Из пыльных ящиков косясьБезропотно, устало, —Искусство древнее от нас,Бывало, и — сплывало.

Доктор зубвысверлилХоть слезумистер лил,Но таможенник вынул из дупла,Чуть поддев лопатою, —Мраморную статую —Целенькую, только без весла.

Общупали заморского барыгу,Который подозрительно притих, —И сразу же нашли в кармане фигу,А в фиге — вместо косточки — триптих.

"Зачем вам складень, пассажир? —Купили бы за трешкуВ «Березке» русский сувенир —Гармонь или матрешку!"

«Мир-дружба! Прекратить огонь!» —Попер он как на кассу,Козе — баян, попу — гармонь,Икону — папуасу!

Тяжелос истымиКонтрабан-дистами!Этот, что статуи был лишен, —Малый с подковыркою, —Цыкнул зубом с дыркою,Сплюнул — и уехал в Вашингтон.

Как хорошо, что бдительнее стало, —Таможня ищет ценный капитал —Чтоб золотинки с нимба не упало,Чтобы гвоздок с распятья не пропал!

Таскают — кто иконостас,Кто — крестик, кто — иконку, —Так веру в Господа от насУвозят потихоньку.

И на поездки в далеко —Навек, бесповоротно —Угодники идут легко,Пророки — неохотно.

Реки льюпотные!Весь я тут,вот он я —Слабый для таможни интерес, —Правда, возле щиколотСиний крестик выколот, —Но я скажу, что это — Красный Крест.

Один мулла триптих запрятал в книги, —Да, контрабанда — это ремесло!Я пальцы сжал в кармане в виде фиги —На всякий случай — чтобы пронесло.

Арабы нынче — ну и ну! —Европу поприжали, —Мы в «шестидневную войну»Их очень поддержали.

Они к нам ездят неспроста —Задумайтесь об этом! —Увозят нашего ХристаНа встречу с Магометом.

…Я показдесь еще,Здесь моедетище, —Все мое — и дело, и родня!Лики — как товарищи —Смотрят понимающеС почерневших досок на меня.

Сейчас, как в вытрезвителе ханыгу,Разденут — стыд и срам — при всех святых, —Найдут в мозгу туман, в кармане фигу,Крест на ноге — и кликнут понятых!

Я крест сцарапывал, кляняСудьбу, себя — все вкупе, —Но тут вступился за меняОтветственный по группе.

Сказал он тихо, делово —Такого не обшаришь:Мол, вы не трогайте его,Мол, кроме водки — ничего, —Проверенный товарищ!

Памяти Василия Шукшина

Еще — ни холодов, ни льдин,Земля тепла, красна калина, —А в землю лег еще одинНа Новодевичьем мужчина.

Должно быть, он примет не знал, —Народец праздный суесловит, —Смерть тех из нас всех прежде ловит,Кто понарошку умирал.

Коль так, Макарыч, — не спеши,Спусти колки, ослабь зажимы,Пересними, перепиши,Переиграй, — останься живым.

Но, в слезы мужиков вгоняя,Он пулю в животе понес,Припал к земле, как верный пес…А рядом куст калины рос —Калина красная такая.

Смерть самых лучших намечает —И дергает по одному.Такой наш брат ушел во тьму! —Не поздоровилось ему, —Не буйствует и не скучает.

А был бы «Разин» в этот год…Натура где? Онега? Нарочь?Все — печки-лавочки, Макарыч, —Такой твой парень не живет!

Вот после временной заминкиРок процедил через губу:"Снять со скуластого табу —За то, что он видал в гробуВсе панихиды и поминки.

Того, с большой душою в телеИ с тяжким грузом на горбу, —Чтоб не испытывал судьбу, —Взять утром тепленьким в постели!"

И после непременной бани,Чист перед богом и тверез.Взял да и умер он всерьез —Решительней, чем на экране.

День без единой смерти

Секунд, минут, часов — нули.Сердца с часами сверьте!Объявлен праздник всей Земли:«День без единой смерти».

Вход в рай забили впопыхах,Ворота ада — на засове,Без оговорок и условийВсе согласовано в верхах.

Старухе Смерти взятку далиИ погрузили в забытье —И напоили вдрызг ееИ даже косу отобрали.

Никто от родов не умрет,От старости, болезней, отУспеха, страха, срама, оскорблений.Ну а за кем недоглядят,Тех беспощадно оживят —Спокойно, без особых угрызений.

И если где резня теперь —Ножи держать тупыми!А если бой, то — без потерь,Расстрел — так холостыми.

Указ гласит без всяких «но»:"Свинцу отвешивать поклоны,Чтоб лучше жили миллионы, —На этот день запрещено.

И вы, убийцы, пыл умерьте, —Забудьте мстить и ревновать!Бить можно, но — не убивать,Душить, но только не до смерти.

Конкретно, просто, делово:Во имя черта самогоНикто нигде не обнажит кинжалов.И злой палач на эшафотНи капли крови не прольетЗа торжество добра и идеалов.

Оставьте, висельники, тли,Дурацкие затеи!Вы, вынутые из петли,Не станете святее.

Вы нам противны и смешны,Слюнтяи, трусы, самоеды, —У нас несчастия и бедыНа этот день отменены!

Не смейте вспарывать запястья,И яд глотать, и в рот стрелять,На подоконники вставать,Нам яркий свет из окон застя!

Мы будем вас снимать с петлиИ напоказ валять в пыли,Еще дышащих, тепленьких, в исподнем…Жить, хоть несильно, — вот приказ!Куда вы денетесь от нас:Приема нынче нет в раю Господнем.

И запылают сто костров —Не жечь, а греть нам спины,И будет много катастроф,А смерти — ни единой!

И, отвалившись от стола,Никто не лопнет от обжорства,И падать будут из притворстваОт выстрелов из-за угла.

И заползут в сырую кельюИ вечный мрак, и страшный рак,Уступит место боль и страхНевероятному веселью!

Ничто не в силах помешатьНам жить, смеяться и дышать, —Мы ждем событья в радостной истоме.Для темных личностей в СтолбахПолно смирительных рубах:Особый праздник в Сумасшедшем доме…

И пробил час, и день возник,Как взрыв, как ослепленье!То тут, то там взвивался крик:«Остановись, мгновенье!»

И лился с неба нежный свет,И хоры ангельские пели,И люди быстро обнаглели:Твори, что хочешь, — смерти нет!

Иной до смерти выпивал —Но жил, подлец, не умирал.Другой в пролеты прыгал всяко-разно,А третьего душил сосед,А тот — его… Ну, словом, всеДобро и зло творили безнаказно.

Тихоня, паинька, не зналНи драки, ни раздоров:Теперь он голос поднимал,Как колья от заборов, —

Он торопливо вынималИз мокрых мостовых булыжник,А прежде он был тихий книжникИ зло с насильем презирал.

Кругом никто не умирал,А тот, кто раньше понималСмерть как награду или избавленье —Тот бить стремился наповал,А сам при этом напевал,Что, дескать, помнит чудное мгновенье.

Ученый мир — так весь воспрял,И врач, науки ради,На людях яды проверял,И без противоядий.

Вон там устроила погром,Должно быть, хунта или клика,Но все от мала до велика,Живут, — все кончилось путем.

Самоубийц, числом до ста,Сгоняли танками с моста,Повесившихся — скопом оживляли.Фортуну — вон из колеса! —Да! День без смерти удался —Застрельщики, ликуя, пировали.

Но вдруг глашатай весть разнесУже к концу банкета,Что торжество не удалось,Что кто-то умер где-то

В тишайшем уголке Земли,Где спят и страсти, и стихии, —Реаниматоры лихиеТуда добраться не смогли.

Кто смог дерзнуть, кто смел посметь,И как уговорил он Смерть?!Ей дали взятку — Смерть не на работе!..Не доглядели, хоть реви, —Он просто умер от любви.На взлете умер он, на верхней ноте.

Театру «Современник»