Ассоль - Валерий Вячеславович Татаринцев

алых парусах,

Как в детстве высоко летала

Она в далёких небесах.

С тех пор, как ей кольцо досталось,

Она душою расцвела,

Была уверена: осталось

Недолго ждать. Она жила

Мечтой о жизни предстоящей,

О страсти, сердце пепелящей,

О счастье до скончанья дней;

Любимый будет вместе с ней!

Чего ж ещё от жизни надо?!

Для чистых, преданных натур

В любви и счастье и отрада.

Таким же точно был Артур:

И он мечтал лишь о любимой,

Огонь любви неугасимо

Пылал в истерзанной груди,

Грэй ждал лишь счастья впереди.

Чумазый угольщик устал,

С повозкой чёрной рядом встал,

Чтобы спокойно покурить,

О том, о сём поговорить

С сапожником и мясником

(Давно он с ними был знаком).

Речь о правительстве зашла

И мирная беседа сразу

Почти что в драку перешла,

Как будто их покинул разум;

Правительство обматерить

В беседе походя приятно,

Министров важных костерить

И обложить десятикратно

Пытался каждый как умел,

Ругались просто виртуозно,

Руками потрясая грозно

Перекричать друзей хотел,

Конечно, каждый говорящий;

Дошло б до драки настоящей,

Но вдруг Ассоль к ним подошла,

Рукой махнула, улыбнулась —

И драка не произошла,

Друзья как ото сна очнулись.

«Привет, Ассоль! Как поживаешь?» —

С улыбкой угольщик спросил

И сигарету погасил.

Ассоль ответила: «Ты знаешь,

Пришла с тобою я проститься.

Ведь скоро уезжаю я

В чужие, дальние края!

И может всякое случиться:

Вдруг не увидимся мы снова» —

«Ещё не легче, право слово!

Ты уезжаешь?» – «Уезжаю!» —

«Скажи, куда?» – «Сама не знаю!

Ну что же, угольщик, прощай!» —

«Прощай! Но всё же навещай

Места родные иногда» —

«Я не прощаюсь навсегда», —

Рукой приветливо махнула

И, словно птица, упорхнула.

«Куда ж она теперь уедет?» —

Нахмурясь, угольщик спросил.

«Она, сдаётся мне, лишь бредит» —

Мясник сонливо пробасил.

Сказал сапожник: «Верно! Бредит!

И из Каперны не уедет.

Известно всем – она сама

Давно уже сошла с ума!»

Глава десятая

«Секрет» из устья Лилианы,

Надув тугие паруса,

Шёл в море. Было ещё рано,

Сверкала на траве роса.

Охотник шёл по следу зверя,

Блуждал с ружьём на берегу:

«Нет! Я глазам своим не верю!

Ушам поверить не могу!»

«Секрет» как роза красовался

В сиянии алых парусов

И звук оркестра раздавался,

И пенье дивных голосов.

«Нет, я зверей стрелять не буду!

Охоту навсегда забуду!» —

Ружьё забросил он в кусты

И мирно собирал цветы.

Военный крейсер повстречался

«Секрету» в море, дал приказ,

Чтоб тот на месте оставался.

Явился мичман28. Через час

Они друзьями с Грэем были,

Бутылки две они распили

Сухого красного вина:

«Да здравствует любовь! Она

Должна лишь царствовать на свете!»

У мичмана уж были дети,

Ещё бутылку без затей

Опустошили за детей.

Когда друзья уже расстались,

Из пушек залпы вдруг раздались:

Салют в честь капитана Грэя

Устроил мичман от любви:

«Любовь как солнце сердце греет!

Она бессмертна! Si la vie.»

Ассоль читала у окна,

Была увлечена она

Судьбою главной героини;

В окно залив виднелся синий;

Периодически Ассоль

На море из окна смотрела;

Всем сердцем так помочь хотела

Умерить героини боль!

По книге, что Ассоль держала

Букашка красная бежала,

На слове «глянь» остановилась

И потихоньку затаилась.

Ассоль её в окно стряхнула,

На море синее взглянула

И обмерла: «Вот чудеса!»

Вдали алели паруса…

Ассоль, забыв про героиню,

Помчалась к морю со всех ног,

Остановить её не мог

Никто. Мечта её отныне

Сбываться стала на глазах,

От счастья щёки все в слезах.

Бывает так: у нас удача,

А мы от счастья просто плачем.

Ассоль бежала, спотыкалась;

«Секрет» навстречу ей летел.

«Дождалась! Всё-таки дождалась!» —

В ней задушевный голос пел.

Ассоль неслась быстрее пули.

Каперна, как пчелиный улей,

От изумления гудела,

Поверить в чудо не хотела:

«Неужто дурочка права

И вправду парусов дождалась?!

Проверить надо бы сперва.

Быть может, просто показалось!»

Завистники не верят в чудо,

Чужое счастье им – беда,

Они, конечно, никогда

До смерти счастливы не будут.

И жалко тех людей безмерно!

Каперна! Бедная Каперна!

Кого же ты в себе взрастила?!

Дай, Бог, им мужества и силы,

Чтоб зависть истребить в себе,

Чтоб сделать поворот в судьбе,

Вести себя благопристойно

И жить свободно и достойно,

Чтоб были счастливы они

Все Богом данные им дни.

С «Секрета» на воду спустили

Большую шлюпку всю в коврах,

Матросы вёсла опустили

И понеслись на всех парах.

Стоял в той шлюпке Артур Грэй,

Командовал: «Друзья, скорей!»

Ассоль, увидев эту шлюпку,

Бесстрашно в море понеслась,

Она от холода тряслась

И сильно замочила юбку,

Но ничего не замечала,

Её уже волна качала,

Когда она в слезах кричала:

«Любимый! Милый! Это я!» —

«Иди ко мне, любовь моя!»

Толпа застыла и молчала,

Свершилось чудо на глазах:

«Секрет» при алых парусах

Стоял на рейде у Каперны.

Трактирщик вышел из таверны,

Лохматую башку чесал,

С досады губы аж кусал.

Грэй подхватил Ассоль на руки,

Сказал: «Любимая моя,

Для нас окончены все муки.

Я так люблю тебя!» – «И я!»

Оставим мы Ассоль и Грэя

И пожелаем счастья им.

Любовь священна. Лишь двоим

Она, как солнце, души греет.

Эпилог

С тех пор прошло уж много лет,

Всё ходит по морям «Секрет»,

Пантен всё также ест сметану

И верно служит капитану;

У Грэя и Ассоль есть дети

Любимей всех детей на свете;

У них два деда – Гоп с Лонгреном,

И балуют попеременно:

Лонгрен кораблики пускает,

Гоп сказки длинные читает;

В них бабушка души не чает,

По-настоящему скучает,

Когда они уйдут на час:

«Я так соскучилась без вас!» —

Встречая внуков, говорит

И поцелуями дарит.

Все очень счастливы они.

Спаси их, Бог, и сохрани!