Иван Бахтин - Поэты Урала. Антология в двух томах. Том 1

1945

ТРИСТА ДЖИГИТОВ. Перевод М.Светлова

То утро поднялось в горячей крови                                                    и в огне,И враг перешел рубежи на тяжелой броне.

И голос отчизны на битву, на подвиг                                                     призвал.И громом железным откликнулся тотчас                                                          Урал:

— Вставайте, немедля коней оседлайте,                                                         башкиры,—Кровавое облако над горизонтами мира!

И триста башкиров в башкирском ауле                                                      одномНа триста коней молчаливо уселись                                                    верхом.

Горячие искры рассыпались из-под подков,При хмуром прощанье отцы не склоняли                                                          голов.

И девушки не убеждали, что нет их верней,Лишь в лоб на прощанье поцеловали коней.

И матери не проливали на проводах слез…Так — знают повсюду — издревле у нас                                                       повелось:

Чтоб славным джигитам в священном бою                                                           не мешать,Не надо слезами их воинский путь                                                  орошать.

И если джигита погубит военный огонь,Вернется обратно к домашним                                           приученный конь.

А конь упадет, неприятельской пулей                                                     убитый,Вернется в аул непомеркшая слава                                                    джигита.

Немало прибавилось у матерей седины…Всех было нас триста — в ауле одном                                                     рождены,

Но в дверь постучаться к родным                                           не пришлось половине —В братской могиле лежат они ныне.

О них благодарная память не забывает…(Пропавшие без вести — их среди нас                                                 не бывает.)

1952

«У меня будет сорок неоконченных дел…» Перевод М.Максимова

У меня будет сорок неоконченных делВ ту минуту, когда побледнею, как мел.

Как из мира уйти, не окончив дела,Если солнце в зените и дружба светла?

Пусть друзья соберутся ко мне,                                           как сейчас,Пусть я буду капризным —                                 единственный раз.

Прикажу, чтоб туда, где курган в облаках,Не вели, не везли, а несли на руках.

Чтоб сказали друзья, выбиваясь из сил:— Ничего, он ведь горы при жизни носил!

А теперь он ослаб, дел по горло вокруг,Так пускай наши руки почувствует друг.

Он хотел, чтобы в эту минуту без слезМы смотрели, как солнце в зенит                                                поднялось.

И, промолвив: — Неправда, что мир                                                     опустел,—Понесли его сорок неоконченных дел.

1948

БЕЛОЕ И ЧЕРНОЕ. Перевод И.Снеговой

Цвет горя черен, черен, как земля,Приходит, наши волосы беля.

Земля, она сама черным-черна,Но белизну цветов поит она.

Коль одного тебя гнетет беда,Не говори, что вся земля седа.

1957

«В дороге — моги. В песне — думы… Хочешь…» Перевод Е.Николаевской

В дороге — ноги. В песне — думы…                                                    Хочешь,Прислушайся!.. Я по земле иду.И днем — по солнцу, и по звездам — ночьюСвой путь определяю на ходу.

Обжег в пути мне губы встречный ветер,И пыль годов я в волосах ношу.В дверь постучав, вхожу в дома                                                под вечер,В сердца стучу — и дальше ухожу.

Но только тучи рано или поздноЗакроют солнце в серый день тоски,И слепнут звезды,Слепнут даже звезды,И в мгле вселенской не видать ни зги…

Когда кусок пути, что мне назначен,Тот, что зовется жизнью, прохожу,В глаза людей, как в звезды, я гляжуИ слышу: так держать, и не иначе!..

И в ясный день, и вечером морозным,Чернее сумрак или зной лютей,Я путь определяю не по звездам,А — как по звездам — по глазам людей,По радостным, печальным и серьезным…Гляжу в глаза, чтобы с пути не сбиться,Чтоб в песне не солгать, не ошибиться.

1963

БЕРЕГА ОСТАЮТСЯ. Перевод И.Снеговой

По Белой, басистым и гордым,Смешной пароходик чадит.В лаптях,В тюбетейке потертойНа палубе мальчик сидит.

Куда он — с тряпичной котомкой?К чему направляет свой путь?Лишь берега дымная кромкаДа Белой молочная муть

Вдали. И на воду большуюГлядит он и все не поймет:— Совсем неподвижно сижу я,А круча, а берег плывет!..

Я — мальчик тот, я! И сквозь годыКричу ему: — Милый, не верь!Плывем это мы, а не горы,А берег все там и теперь!..

Кричу… А в лицо мое ветер,А палубу набок кренит,Корабль мой почти незаметен —Вокруг него море кипит!

Стою… Волны мимо и мимоНаскоком, галопом, подряд…Стою… Словно кем-то гонимы,Дни, месяцы, годы летят…

— Сто-ой, дяденька! —                              вдруг через темень,Сквозь воды, мне — с палубы той.—— Плывем-то ведь мы, а не время,А время, как берег крутой,

За нами осталось, за нами,Другим — я не знаю кому…А сам ты, влекомый волнами,Что времени дал своему?

И эхо сквозь грохот и тьмуВсе вторит и вторит ему:— Вре-ме-ни-и сво-е-му-у,Времени своему…

1964

«В дальний путь седлают непременно…» Перевод И.Снеговой

В дальний путь седлают непременноРысака, что всех других резвей.С важным порученьем непременноЕдет муж, что старше и знатней.

Гостя дорогого поджидая,Лучшее из блюд на стол несем,В праздник в нашем доме зажигаемЛампу ту, что веселит весь дом.

Не спеши, однако, в ослепленьеНе верши свой скороспелый суд:Сколько их, коней, не в белой пене,А в поту натужном воз везут!

Если скажешь ты: лишь те герои,Кто идет на громкие дела,—Кто же будет сеять, плавить, строить,Чтоб земля вокруг тебя жила?

За столом парадным сидя гордо,Не кричи: прекрасней нет еды!А не то твой хлеб застрянет в горле,Черный хлеб у черной борозды.

В праздничное блещущее пламяНикогда подолгу не смотри,А не то потом казаться станетМир темней и суше свет зари.

Воспевайте скакунов бесстрашных,Славьте славу в золотых лучах,Но стократ прославьте тех, кто нашуДержит Землю на своих плечах.

1963

ГОРЫ. Перевод И.Снеговой

И горы как люди: чем выше,Тем круче и резче судьба,Тем большей опасностью дышитИдущая наверх тропа.

На гребни спускаются тучи,И долго не видно вершин,А льдом покрываются кручи,И лед этот — несокрушим.

Там ветер не тот, что в низинах,Там грохот, и хохот, и вой,Там молний скрещение синих.Как шашек взбесившихся бой.

Но горы не ропщут — их доблестьПревыше снегов их седых,Ведь солнца встающего отблескВсех раньше приветствует их.

И люди как горы: чем выше,Тем крепче судьба и трудней,И риском подъем ее дышит,И грозы бушуют над ней —

Вверху… Но высоты, конечно,Не званье, не место, не чин,Такое величье не вечно,Нет, я — о высотах вершин.

В высокой душе не бывает,Чтоб вечная ясность и лад…Бывает, тоска прибывает,Бывает, сомненья гудят.

И времени бури и хвориПо ней ударяют сильней…Но все-таки, все-таки зориВсех раньше восходят над ней!

На кочку и грозы не рухнутИ тучка не сядет вовек…Не вздумай же сетовать, друг мой,Высокий, большой человек!

1964