Иван Бунин - Том 1. Стихотворения

1. VIII.12

Алисафия*

На песок у моря синегоЗолотая верба клонится.Алисафия за братьямиПо песку морскому гонится.

— Что ж вы, братья, меня кинули?Где же это в свете видано?— Покорись, сестра: ты батюшкойЗа морского Змея выдана.

— Воротитесь, братья милые!Хоть еще раз попрощаемся!— Не гонись, сестра: мы к мачехеПоспешаем, ворочаемся.

Золотая верба по ветруВо все стороны клонилася.На сырой песок у берегаАлисафия садилася.

Вот и солнце опускаетсяВ огневую зыбь помория,Вот и видит Алисафия:Белый конь несет Егория.

Он с коня слезает весело,Отдает ей повод с плеткою:— Дай уснуть мне, Алисафия,Под твоей защитой кроткою.

Лег и спит, и дрогнет с холодуАлисафия покорная.Тяжелеет солнце рдяное,Стала зыбь к закату черная.

Закипела она пеною,Зашумела, закурчавилась:— Встань, проснись, Егорий-батюшка!Шуму на море прибавилось.

Поднялась волна и на берегШибко мчит глаза змеиные:— Ой, проснись, — не медли, суженый,Ни минуты ни единые!

Он не слышит, спит, покоится.И заплакала, эакрыласяАлисафия — и тяжкаяПо щеке слеза скатилася

И упала на Егория,На лицо его, как олово.И вскочил Егорий на ноги,И срубил он Змею голову.

Золотая верба, звездамиОтягченная, склоняется,С нареченным АлисафияВ божью церковь собирается.

VIII.12

Потомки пророка*

Немало царств, немало стран на свете.Мы любим тростниковые ковры,Мы ходим не в кофейни, а в мечети,На солнечные тихие дворы.

Мы не купцы с базара. Мы не рады,Когда вступает пыльный караванВ святой Дамаск, в его сады, ограды:Нам не нужны подачки англичан.

Мы терпим их. Но ни одежды белой,Ни белых шлемов видеть не хотим.Написано: чужому зла не делай,Но и очей не подымай пред ним.

Скажи привет, но помни: ты в зеленом.Когда придут, гляди на кипарис,Гляди в лазурь. Не будь хамелеоном,Что по стене мелькает вверх и вниз.

VIII.12

«Шипит и не встает верблюд…»*

Шипит и не встает верблюд,Ревут, урчат бока скотины. —Ударь ногой. Уже поютВ рассвете алом муэззины.

Стамбул жемчужно-сер вдали,От дыма сизо на Босфоре,В дыму выходят кораблиВ седое Мраморное море.

Дым смешан с холодом воды,Он пахнет медом и ванилью,И вами, белые сады,И кизяком, и росной пылью.

Выносит красный самоварГрек из кофейни под каштаном,Баранов гонят на базар,Проснулись нищие за ханом:

Пора идти, глядеть весь деньНа зной и блеск, и все к востоку,Где только птиц косая теньБежит по выжженному дроку.

VIII.12

Уголь*

Могол Тимур принес малютке-сынуОгнем горящий уголь и рубин.Он мудрый был: не к камню, не к рубинуВ восторге детском кинулся Имин.

Могол сказал: «Кричи и знай, что пленкаУже легла на меркнущий огонь».Но бог мудрей: бог пожалел ребенка —Он сам подул на детскую ладонь.

VIII.12

Судный день*

В щит золотой, висящий у престола,Копьем ударит ангел Израфил —И саранчой вдоль сумрачного долаМы потечем из треснувших могил.

Щит загудит — и ты восстанешь, боже,И тень твоя падет на судный дол,И будет твердь подобна красной коже,Повергнутой кожевником в рассол.

8. VIII.12

Ноябрьская ночь*

Туман прозрачный по полямИдет навстречу мне,Луны касаясь по краям,Мелькая в вышине.В полях не мало борозд, ям,Невидных при луне.

Что там? Не речки ль полоса?Нет, это зеленя.Блестит холодная росаНа гриве у коня —И дышат ладаном леса,Раскрытые до пня.

5. VIII.12

Завеса*

Так говорит господь: «Когда, мой раб любимый,Читаешь ты Коран среди врагов моих,Я разделяю вас завесою незримой,Зане смешон врагам мой сладкозвучный стих».

И сокровенных чувств, и тайных мыслей многоОт вас я утаил. Никто моих путей,Никто моей души не знает, кроме бога:Он сам нас разделил завесою своей.

8. VIII.12

Ритм*

Часы, шипя, двенадцать раз пробилиВ соседней зале, темной и пустой,Мгновения, бегущие чредойК безвестности, к забвению, к могиле,

На краткий срок свой бег остановилиИ вновь узор чеканят золотой:Заворожен ритмической мечтой,Вновь отдаюсь меня стремящей силе.

Раскрыв глаза, гляжу на яркий светИ слышу сердца ровное биенье,И этих строк размеренное пенье,И мыслимую музыку планет.

Все ритм и бег. Бесцельное стремленье!Но страшен миг, когда стремленья нет.

9. VIII.12

«Как дым пожара, туча шла…»*

Как дым пожара, туча шла.Молчала старая дорога.Такая тишина была,Что в ней был слышен голос бога,Великий, жуткий для землиИ внятный не земному слуху,А только внемлющему духу.Жгло солнце. Блеклые, в пыли,Серели травы. Степь ронялаБеззвучно зерна — рожь теклаКак бы крупинками стеклаВ суглинок жаркий. Тонко, вяло,Седые крылья распустив,Птенцы грачей во ржи кричали.Но в духоте песчаных нивТерялся крик. И вырасталиНа юге тучи. И листваВетлы, склоненной к их подножью,Вся серебристой млела дрожью —В грядущем страхе божества.

10. VIII.12

Гробница*

Глубокая гробница из порфира,Клоки парчи и два крутых ребра.В костях руки — железная секира,На черепе — венец из серебра.

Надвинут он на черные глазницы,Сквозит на лбу, блестящем и пустом.И тонко, сладко пахнет из гробницыИстлевшим кипарисовым крестом.

10. VIII.12

Светляк*

Леса, пески, сухой и теплый воздух,Напев сверчков, таинственно простой.Над головою — небо в бледных звездах,Под хвоей — сумрак, мягкий и густой.

Вот и она, забытая, глухая,Часовенка в бору: издалекаМерцает в ней, всю ночь не потухая,Зеленая лампадка светляка.

Когда-то озаряла нам дорогуДругая в этой сумрачной глуши…Но чья святей? Равно угоден богуСвет и во тьме немеркнущей души.

Под Себежем. 24.VIII.12

Степь («Синий ворон от падали…»)*

Синий ворон от падалиАлый клюв поднимал и глядел.А другие косились и прядали,А кустарник шумел, шелестел.

Синий ворон пьет глазки до донушка,Собирает по косточкам дань.Сторона ли моя ты, сторонушка,Вековая моя глухомань!

21. IX.12

Холодная весна*

Среди кривых стволов, среди ветвей корявыхПолзет молочный дым: окуривают сад.Все яблони в цвету — и вот, в зеленых травах,Огни, как языки, краснеют и дрожат.

Бесцветный запад чист — жди к полночи мороза.И соловьи всю ночь поют из теплых гнездВ дурмане голубом дымящего навоза,В серебряной пыли туманно-ярких звезд.

2. III.13