Максим Горький - Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период)

1912

Размахнулся б я басней задорною…

Задержаны и арестованы три народных

певца, распевающих по дворам песни

революционного содержания.

Размахнулся б я басней задорною,Распростясь на минуту с кручиною,Да боюсь, чтобы слезы не брызнулиПод веселой личиною.

А и спел бы я, братцы, вам песенкуОбо всем, что на сердце скрывается,Да не всякая песенкаДо конца допевается.

1912

Бунтующие зайцы[198]

Взбежавши на пригорок,Зайчишек тридцать — сорокУстроили совет.«Житья нам, братцы, нет».«Беда. Хоть с мосту в воду».«Добудемте права!»«Умремте за свободу!»………………………….От смелых слов у всех кружилась голова.Но только рядышком шелохнулась трава,Как первый, кто кричал: «За волю в землю лягу!»,С пригорка задал тягу.За ним все зайцы, кто куда,Айда!

Зайчиха с заинькой под кустиком сидела.«Охти мне, без тебя уж стала тосковать.Ждала тебя, ждала: глаза все проглядела.Договорились, что ль, в совете вы до дела?«Договорилися. Решили бунтовать!»

О бунте заячьем пошли повсюду толки.Не говоря уж о лисе,Теперь, поди, хвосты поджали звери все, —А больше всех, понятно, волки?!

1912

Свеча

«Хозяин! Пантелей Ильич! Гляди-ко… Волга…Взбесилась, видит бог. И потонуть недолго.А не потонем — все равноВодой промочит все зерно».Приказчик мечется, хлопочет.А Пантелей Ильич, уставя в небо взор,Дрожащим голосом бормочет:«Святители! Разор!Чины небесные, арханделы и власти!Спасите от лихой напасти!Я добрым делом отплачу…Сведу в лампадах пуд елею…Под первый праздничек свечуВот с эту мачту закачу…И сотельной не пожалею!»То слыша, говорит приказчик Пантелею:«Ты это что ж, Ильич? Про мачту-то… всурьез?Да где же ты свечу такую раздобудешь?»«Молчи, дурак, — умнее будешь! —Хозяин отвечал сквозь слез. —Дай только вымолить скорей у неба жалость,Чтоб я с моим добром остался невредим, —А там насчет свечи мы после… поглядим…Укоротим, пожалуй, малость!»

Читатель, за вопрос нескромный извини:Скажи, ты помнишь ли те дни,[199]Когда везде толпы народаГудели, как шмелиУ меда:«Свобода!»«Свобода!» —А дела до конца не довели.На радостях, забыв о старом,Обмякли перед вольным даром.Читатель, если ты один из тех шмелей,Сам на себя пеняй и сам себя жалей, —А мне тебя не жаль. Польстившись на подарок,Что заслужил, то получи:Заместо сотенной свечи —Копеечный огарок.

1913

Клоп

Жил-был на свете клоп. И жил мужик Панкрат.Вот как-то довелось им встретиться случайно.Клоп рад был встрече чрезвычайно;Панкрат — не слишком рад.А надо вам сказать: судьба свела их вместе,Не помню точно — где,Не то в суде,Не то в присутственном каком-то важном месте.Кругом — чины да знать. Нарядная толпаИзнемогает в кривотолках.Панкрат и без того сидел как на иголках, —А тут нелегкая несет еще клопа!Взобравшись ловко по обоямК Панкрату на рукав, клоп этаким героемУселся на руку и шарит хоботком.От злости наш Панкрат позеленел весь даже:«Ах черт, и ты туда жеКормиться мужиком!» —И со всего размахуХлоп дядя по клопу свободною рукой.

Мир прахуИ вечный упокой!

Читатель, отзовись: не помер ты со страху?А я — ни жив ни мертв. Наморщив потный лоб,Сижу, ужасною догадкой потрясенный:Ну что, как этот клоп —Казенный?

1913

Ерши и вьюны[200]

Слоняяся без делаВ реке средь камышей,Компания вьюнов случайно налетелаНа общий сбор ершей.(«Случайно», говорю, а может — «не случайно»?)Ерши решали тайно,Как им со щукою вести дальнейший бой?Каких товарищей избрать в Совет ершиныйДля руководства всей борьбойИ управления общиной?Достойных выбрали. «Все любы вам аль нет?«Все любы!» — «Bce!» — «Проголосуем».«Согласны, что и подписуем».«Позвольте! Как же так? Уж утвержден Совет? —Пищит какой-то вьюн. — Да я ж не подписался!»«Ты к нам откуда притесался? —Кричат ерши. —Не шебарши!»«Чего — не шебарши? Вьюны, чай, тоже рыбы.Вы на собрание и нас позвать могли бы.Есть промеж нас, вьюнов, почище вас умы.Со щукой боремся и мы».«Вы?!» — «Чем напрасно горячитьсяДа подыматься на дыбы,Вам у вьюнов бы поучитьсяКультурным способам борьбы».«Каким?» — «Сноровке и терпенью.Уметь мелькнуть неслышной тенью,Где попросить, где погрозить,Где аргументом поразить, —Зря не казать своих колючек,Колючки — это уж старо!»

«Постой! Наплел ты закорючек.Да у вьюнов-то есть перо?»«Есть». — «Без колючек всё?» — «Вестимо».«Тогда… плывите, братцы, мимо!»

1913

Май

Подмяв под голову пеньку,Рад первомайскому деньку,Батрак Лука дремал на солнцепеке.«Лука, — будил его хозяин, — а Лука!Ты что ж? Всерьез? Аль так, валяешь дурака?С чего те вздумалось валяться, лежебоке?Ну, полежал и будет. Ась?Молчишь. Оглох ты, что ли?Ой, парень, взял себе ты, вижу, много воли.Ты думаешь, что я не поглядел вчерась,Какую прятал ты листовку?Опять из города! Опять про забастовку?Всё голь фабричная… У, распроклятый сброд…Деревня им нужна… Мутить простой народ…«Ма-ев-ка!» Знаем мы маевку.За что я к пасхе-то купил тебе поддевку?За что?.. Эх, брат Лука!..Эх, милый, не дури… Одумайся… пока…Добром прошу… Потом ужо не жди поблажки…Попробуешь, скотина, каталажки!До стражника подать рукой!»Тут что-то сделалось с Лукой.Вскочил, побагровел. Глаза горят, как свечи.«Хозяин! — вымолвил. — Запомни… этот… май!.. —И, сжавши кулаки и разминая плечи,Прибавил яростно: — Слышь? Лучше не замай!!»

1914

Из цикла «Басни Эзопа»[201]

Плакальщицы[202]

Лишившись дочери любимой, Антигоны,Богач Филон, как должно богачу(Не скареду, я то́ сказать хочу),Устроил пышные на редкость похороны.«О матушка, скажи, как это понимать? —В смущенье молвила сквозь слезы дочь вторая. —Сестре-покойнице ужели не сестра яИ ты — не мать,Что убиваться так по ней мы не умеем,Как эти женщины, чужие нам обеим?Их скорбь так великаИ горе — очевидно,Что мне становится обидно:Зачем они сюда пришли издалекаПри нас оплакивать им чуждую утрату?»«Никак, — вздохнула мать, — ты, дочь моя, слепа?Ведь это — плакальщиц наемная толпа.Чьи слезы куплены за дорогую плату!»

В годину тяжких бед умейте отличатьСкорбь тех, кто иль привык, иль вынужден молчать,От диких выкриков и воплей неуемныхКликуш озлобленных и плакальщиц наемных!

1915

Брак богов[203]

Когда, среди богинь метнувши жребий, богиВводили жен в свои небесные чертоги,Суровый бог войны, омытый весь в крови,Взял в жены чуждую отраде материнстваБогиню грабежа и гнусного бесчинства.Восторгов неземных и знойных чар любвиНеиссякаемый родник найдя в богине,Бог неразлучен с ней поныне.С тех пор, однако, для страны,Охваченной огнем кровавого пожара,Изнемогающей от вражьего удара,Не так ужасен бог войны,Как подвиги его божественной жены.

1914