Михаил Луконин - Стихотворения и поэмы

118. ГРУЗИНСКИМ ПОЭТАМ

Поэты Грузии напевной —                                        неповторимый голосДрузья, я знаю ваши песнис полей далеких,с давних пор.Задолго до того, как сердце                                         впервые в Грузин                                                                         зашлосьот красоты вершины белой,похожей на земную ось.Я не проник в язык грузинский                                                     и виноват перед тобой.С волнением гляжу в страницы,                                                          переплетенные резьбой;На языке грузинском слово                                               не вымолвлю и не прочту.Заполонил мне горло                                     русский,как колокол,гудит во рту.Волна поэзии грузинскоймне и понятна и близкавеличественным ликованьем                                                      волнующего языка.И хорошо,что в бурях векамы, в заблуждениях легки,названья рекам сохранили,не поломали языки.Да, многое исчезнет в мире,а многое — и без следа.Писать стихи на эсперанто                                             не будут внуки                                                                           никогда.Язык народа не закроешь                                               единым росчерком пера.Все наши языки — как реки,                                                  как наши                                                                  Волга и Кура.Язык — он собственность народов,не плод досужего ума.Пусть не сливаются, не надо.А там —подскажет жизнь сама.Поэты Грузии, вы реки —                                        они текут из века в век.Я узнаю вас поименнопо именам грузинских рек.Кура! — я вслушиваюсь. Знаю.Арагви! — тоже узнаю.Ингури! — сразу отличаюв поэзии ее струю.Вы музыку стиха искали                                         у Ханис-Цхали,                                                                       и нашли.

Техури — тихая?Не верю.Ее поэтов бури жгли.Риони!Слышу шепот нежный,                                             и поцелуй,и звон подков.В одном названье Алазани —поэзии на сто веков.Квирила как заговорила!                                            Ее поэты не тихи.А Цхенис-Цхали                             в пене                                         скалы                                                       раскалываетна стихи.Поэты Грузии, я помнютепло крестьянских ваших рук,и песни, и дороги в горы,                                            сердец горячих перестук.Но всё до этогозадолгона Волге, в маленькой избепо вашим песням долетевшимя Грузию воздвиг себе.Потом уже                     в бою и в мире                                               мечтами часто навещал,всё предугадывал.Предвидел.Предчувствовал.Предвосхищал.Признаюсь:даже встречи наши откладывал:                                                            в разгоне дней,боялся —вдруг да не сойдется                                      она с поэзией своей!Поэты Грузии, спасибо,вы жизни родины верны,—поэзия не обманула                                  мои доверчивые сны.Всё как в России, всё знакомо,                                                         всё близкое, всё узнаю.Поэты Грузии похожи на мать —                                                       на Грузию свою.С народом каждый вдох и выдох,с отчизной каждая строка.Поэтомув глазах грузинапоэзия так высока.Горжусь поэтами-друзьями.Влюбленный, по земле хожу,горжусь,             что песнями Россиипоэзии             принадлежу.

119. «Были поклонники…»

Были поклонники,стали читатели.Стали товарищи,были приятели.Были влюбленностии увлечения,но в отдаленноститают значения.Были равненияс теми и с этими,были ранения,стали отметины.Время проверило,время обдумало —ветром с ладонилишнее сдунуло.Сдунуло лишнее,легкое, слабое.Время оставилосамое-самое.И поговоркатеперь уже выучена:счастья не знать бы,несчастие выручило…Да, помогли вы,несчастья хорошие:виски заметелилосерой порошею.Время обдумало,сдуло всё лишнее…Время,              верни ты мнебремя давнишнее —лишнее, легкое,сорное, ссорное,всё неоткрытое,всё неповторное.Нет, не хочу,чтоб несчастье лечило,счастья того,что несчастье вручило,нет, не хочу я.На бешеной скорости,время,верни мне все беды и горести!Слышишь, скорейокуни меня в роздыми,сбей с якорейэти пристани-простыни!Слышишь,—                         туда,где в далеком годуя под огоньдобровольно иду.

120. «А жизнь сверх меры…»

А жизнь сверх меры —празднество и мука.Тогда толкнула пуля горячо,я над землею выгнулся упруго,не слыша ничего.А что еще?А то,                что с той минуты                                                в сорок первомживу, живу, случайностью храним.Веду перерасчет всем старым мерам,и верам,и невериям своим.Живу, живу, а кажется, что брежу.Иду, иду, а кажется — стоюи всё неубедительней,всё режеснюсь сам себе у смерти на краю.Я знаю —                 удивляетесь чему-то:так странно я вздыхаю и смеюсь,а у меня в глазах всё та минута, —я ничего на свете не боюсь.Смеюсь над мельтешением наивным,вздыхаю о товарищах своих, —они звучат во мне неслышным гимном,смотрю на вас,а думаю о них.Ничем я не увенчан, не украшен —винтовка на брезентовом ремне.Не знаю, как оно —                                бессмертье ваше, —мне моегодостаточно вполне.Как под огнем прицельным,                                               перекрестным,стой, обелиск.Не отвожу лица.Он вам, живым, остался Неизвестным,а я-то видел этого бойца.Живу сверх меры                               празднично и труднои славлю жизнь на вечные года.И надо бы мне уходить оттуда,а я иду, иду, иду туда,туда, где смерть померилась со мною,где,как тогда,прислушаюсь к огню,последний раз                          спружиню над землеюи всех своих, безвестных, догоню.

121. РАНЫ

Да, раны зарастают.                                   Но растут.И не болят.                    Пока их не увидишьили пока забвеньем не обидишь, —тогда опять с тобою,тут как тут.

Когда детей в большой семье растят,им шьют с запасом,                                   чтобы впрок носилось.И нам —шинели длинные, до пят,и шрамы тоже                       выдали навырост.Чтоб мы не заблудились в ней,                                                      войнана нас зарубки ставила, ты помнишь.А чтоб не заблуждались,                                        жизнь самасвои заметы ставила потом уж.

Вы так и не отпустите меня.Вы держите меня,как на приколе,ранения давнишнего огня,ранения послевоенной боли.

122. ОГНИ