Собрание сочинений. Том II. Стихотворения, напечатанные в периодике и найденные в архивах; заметки, статьи - Павел Николаевич Шубин

Упомянуты в «Эскизе» и другие точки города – мыс Басаргина и Гнилой угол.

В другом довоенном стихотворении – «Дружба», – вероятно, описан Владивосток «пацифистского» периода 1922–1932 годов. Японские интервенты покинули город в 1922 году на условиях демилитаризации Владивостокской крепости – ещё не окрепшей советской власти пришлось на это согласиться и снять орудия с батарей и фортов. Однако после того как Япония в 1931 году оккупировала Маньчжурию, выйдя на рубежи Советского Союза, крепость и военно-морской флот стали спешно восстанавливать.

В стихотворении 1936 года «Земля» вновь упомянуты сампаны, владивостокская бухта Золотой Рог и крутые улицы вокруг неё, рыбы и трепанги, «тёмноскулые рыбаки-корейцы» из другой здешней бухты – Соболь. Главный тихоокеанский порт России ещё не раз появится у Шубина. Есть даже стихотворение «Владивосток», датированное «8 октября 1945 г. – 1946 г.». А ещё – «Первое утро мая» и «Рыбак», в котором одновременно фигурируют чавыча, королева тихоокеанских лососей, и укрепления Порт-Артура…

Всё вышесказанное позволяет полагать, что Шубин мог посетить довоенный Владивосток – например (судя по датировке «Эскиза» и ряду других моментов), в 1932 году, 18-летним юношей, когда поэт будто бы бродяжничал. Что-то запомнилось и отразилось точно, что-то перепуталось в памяти и потом причудливо преломилось как в довоенных, так и в послевоенных стихах, в которых Шубин будет раз за разом возвращаться к впечатлившим его образам.

«…В Артурской кровавой купели была наша месть крещена»

На сопках Маньчжурии – сорок лет спустя

Дальше была война, которая для военкора Шубина не закончилась 9 мая. Попав на 1-й Дальневосточный фронт, он демобилизовался только в конце 1945 года.

Советский Союз вступил в войну с Японией по соглашению с союзниками 9 августа 1945 года. В разгроме Квантунской группировки, стоявшей в Маньчжурии, участвовали три фронта – 1-й и 2-й Дальневосточные и Забайкальский, вошедшие в Китай с разных сторон. Только на суше театр военных действий этой трёхнедельной кампании с долгой предысторией и далеко идущими последствиями занял полтора миллиона квадратных километров – больше, чем площадь Германии, Италии и Японии вместе взятых. Протяжённость границы, вдоль которой развёртывались советские войска, составляла 5000 километров. Не имели прецедентов скрытая переброска войск из Европы, марш Забайкальского фронта через пустыню Гоби и хребет Большой Хинган, прорыв 1-го Дальневосточного через мощнейшие укрепрайоны.

Павел Шубин – один из немногих литераторов, описавших эту войну. В том же ряду – военкор Георгий Марков, который работал в газете «На боевом посту» Забайкальского фронта и написал повесть «Орлы над Хинганом» (впоследствии стал дважды Героем Соцтруда, возглавил Союз писателей СССР). Принял участие в разгроме японцев в Маньчжурии поэт Юрий Левитанский. Также среди ветеранов восточной кампании 1945 года – смершевцы Владимир Богомолов (он коснулся этой темы в романе «Жизнь моя, иль ты приснилась мне…») и Михаил Анчаров, автор повести «Этот синий апрель…». Сценарист, первый советский бард Анчаров служил в военной контрразведке переводчиком-китаистом там же, где Шубин, – на 1-м Дальневосточном, наступавшем со стороны Приморья.

Похоже, Шубин попал именно на этот фронт не случайно. Ранее он служил на Волховском фронте, которым командовал генерал Кирилл Мерецков, а членом Военного совета состоял генерал Терентий Штыков. Именно Мерецков и Штыков подписали приказ о награждении Шубина орденом Отечественной войны (тем же приказом ордена Красной Звезды удостоен коллега Шубина – спецкор «Фронтовой правды» майор Александр Чаковский, будущий редактор «Иностранной литературы» и «Литературной газеты», Герой Соцтруда). Впоследствии Мерецков, уже маршал, возглавил 1-й Дальневосточный фронт, членом Военного совета был опять же Штыков (после войны он станет первым послом СССР в КНДР, де-факто – архитектором северокорейской государственности). Их фамилии значатся и под приказом о награждении Шубина – уже за маньчжурскую кампанию – орденом Красной Звезды. Мерецков и Штыков ценили фронтового поэта и потому взяли его с собой в Маньчжурию? Или же, скорее, тут постарался генерал Константин Калашников, возглавлявший политуправления Волховского, Карельского, а впоследствии 1-го Дальневосточного фронтов, много внимания уделявший печати, привлекавший к работе ярких журналистов и литераторов?

Из характеристики, подписанной заместителем редактора газеты «Сталинский воин» майором Александром Литвиновым 20 ноября 1945 года: «Весной 1945 г. т. ШУБИН был переведён в газету I-го Дальневосточного фронта Сталинский воин, где работал до момента демобилизации в должности фронтового поэта. С самого начала войны против Японии тов. ШУБИН находился в действующих частях и участвовал в боях с японцами под Хобеем, Муданьцзяном, Дуннином и Харбином… Поэт ШУБИН – исключительно добросовестный и талантливый работник, весьма оперативный и трудолюбивый; исполнительный и смелый солдат».

В «Песне 1-го Дальневосточного фронта» Шубин приводит ряд топонимов, очевидно соответствующих боевому пути соединения:

…Мы в огне, в дыму сердитом

Бились насмерть в темноте

На Верблюде знаменитом,

На Горбатой высоте.

Наша русская лавина

Шла средь сопок и долин

От Мулина до Харбина,

От Хобея на Гирин.

Сопки Верблюд и Горбатую японцы превратили в узлы обороны, их брали с боем. Уезд Мулин ныне входит в городской округ Муданьцзян. Гирин – город в одноимённой китайской провинции, сейчас его чаще называют Цзилинь.

В стихотворениях «Солдат» (1945) и «Надпись на книге» (1946) Шубин рисует гигантскую карту сражений Второй мировой войны – от норвежского Киркенеса до китайского Харбина, куда поэт входил с бойцами 1-го Дальневосточного.

Харбин был восточным центром русской белой эмиграции. Его и основали в 1898 году русские как столицу строившейся КВЖД – Китайско-Восточной железной дороги, связавшей Забайкалье и Приморье напрямую. Здесь и до, и после революции выходили русские журналы, действовали православные храмы, русские гимназии. Харбин даже в 1945 году напоминал дореволюционный русский город. «По улицам катили пролётки с извозчиками в поддёвках и высоких цилиндрах, пробегали стайки девочек-гимназисток, степенно шагали бородатые студенты в мундирах и фуражках со значками политехнического института», – таким город запомнил генерал Афанасий Белобородов. Вторая жена Шубина Галина Аграновская вспоминала: из Харбина он привёз книги Гумилёва, Ходасевича, Белого. Торговый дом Ивана Чурина, штамп которого стоял на шубинском экземпляре сборника Гумилёва, существует до сих пор – теперь это универмаг «Чулинь». В 1945 году в Харбине за сотрудничество с Японской военной миссией и членство во Всероссийской фашистской партии арестовали бывшего колчаковского офицера поэта Арсения Несмелова; в декабре того же года он умер в приморском Гродеково в пересыльной тюрьме.

Судя по подписям под разными стихотворениями, Шубин в 1945 году также побывал в Порт-Артуре, Владивостоке, Ворошилове (Уссурийске), приморской Покровке.

Одна из загадок шубинской биографии заключается в том, почему и как он из офицера превратился в солдата. Согласно