Первые строки - Д. Здвижков

class="v">Гремят за лесом взрывы аммонала,

Речушка плещет, подмывая скалы,

Где по уступам редкие березки

Едва-едва за камни уцепились.

А по уступам скал идут мальчишки,

Ощупывая каждый мшистый выступ,

Осматривая горные породы.

Здесь мы росли, не думая о горе,

Грозящем нам…

                        Я помню, возле школы

Мы деревца весенние сажали…

А рядом Галка, рыжая девчонка,

Уж посадила тополек свой хрупкий

И говорит мне, словно укоряя:

— Да разве так копают для рябины?

Мальчишка тоже…

                          — Ты бы не совалась,

Куда не просят!

                         Бережно, как птицу,

Беру рябину за землистый корень…

— Давай я помогу тебе! —

                                     И Галка

Подхватывает ветки осторожно,

А между листьев рыжие косички

Как веточки осенние. Сверкают

Искристые веселые глаза.

— Пусть он растет большой-большой! —

                                                          и взглядом

Меня кольнула, за кустами скрылась.

И зашумел наш куст, зашелестел…

Снега, бураны щеки обжигали…

И вновь кусты под солнцем зеленели,

Вокруг поселка строились заводы,

А мы росли, о подвигах мечтая.

А детство будто притаилось в сердце,

Порой на волю звонко вырывалось,

Как песня, от которой не отвыкнуть,

Которую вовек не разлюбить…

А Галка, Галка — милая девчонка —

Она была строкой из этой песни,

Весеннею мелодией ее…

Как спорила она, смеялась часто,

И в нашем классе, далеко не лучшем,

Редактором отменнейшим была

И, может быть, одна за всех в ответе,

Газету аккуратно выпускала.

А сколько раз мы отплатить пытались

Со Славкой вместе — другом закадычным —

За едкие на нас карикатуры

Редактору, но часто безуспешно:

Она дралась не хуже нас — обидно,

Что никогда ни в чем не уступала,

Не жаловалась, как другие в классе,

И, может, потому единогласно

Мы полюбили тайно друг от друга

Ее одну, других не замечая.

А как она настойчиво мечтала

Стать зодчим-архитектором

                                          иль просто

Хоть каменщиком рядовым, но строить…

Я прохожу возле домов, где стены

Моей любимой руки возводили…

Сверкает солнце в окнах этажей,

Блестит асфальт, стрелой уходит в горы…

Мне кажется, я помню каждый дом

Из писем Гали. Знаю наизусть

Их строки, как стихи. Под Сталинградом

Я получил последнее письмо.

Она писала: «Хорошо живем.

(Из тыла нам иначе не писали).

С победой жду! Я верю, ты приедешь!

Я так хочу тебя увидеть! Слышишь?!..»

…Свинцовый дождь полосовал окопы,

Земля дрожала, гнулась под ногами,

Вздыхала глухо от разрывов бомб.

Казалось, не заря над полем боя —

Уральских гор осенняя рябина

Огнем-приветом путь нам освещает…

Когда осколок рубанул плечо,

Кровь покатилась, стягивая пальцы,

Я сжал в кулак их, боль превозмогая,

И, может быть, тогда мне показалось:

Не капли крови — ягоды рябины

Я прижимал к прикладу автомата.

Держал их крепко силою последней,

Не веря, что могу быть побежденным…

…Звенят ребячьи голоса и песни,

И галстуки мелькают, как цветы…

Родная школа возле зданий новых

Стоит, деревьями окружена,

Что мы сажали. Рядом с тополями

Рябина алым стягом пламенеет.

Я подхожу к ней, и бегут ребята

Навстречу мне: Сережки, Галки, Славки.

А ветер, ветер пионерским горном

Трубит призывом сборов и походов,

Сухие ветки ударяют в стекла,

Как будто в строй сзывает барабанщик,

И кажется, что я не под рябиной,

А под шумящим знаменем победы,

Солдат, я снова в боевом строю.

Родимый край! Я твой! Теперь —

                                               надолго,

Пожалуй, навсегда! Скажи, что делать.

Приказывай — пойду любой дорогой!

Но есть мечта: смотри, проходят дети,

Мальчишки и девчонки — наша смена,

Я буду их учить в просторных классах

Любить, бороться, побеждать! Ты слышишь?!

У человека Родина одна,

Как жизнь одна под синим небом этим.

Хочу прожить, чтоб видела и знала:

Я только для нее живу на

                                       свете.

С. ГЕРШУНИ,

переводчик

БАРЕЛЬЕФ

Где растут на скалах

Вековые кедры

И орлы ночуют,

В горы прилетев,

Нам уральский мастер

Дал подарок щедрый —

На граните сером

Высек барельеф.

Как взошел умелец

На седую гору —

Только ветры могут

Рассказать секрет…

Со скалы отвесной

Ленин ясным взором

Раньше всех встречает

Солнечный рассвет…

Улыбаясь, утро

Вниз идет по склонам,

Наполняя светом

Голубой простор,

И отцовским взглядом

Землю обновленной

Видит мудрый Ленин

С наших древних гор.

БЕРЕЗКА

К дунайским берегам домчался гром

На крыльях ветра, дующего с Буга…

Перед грозой к мадьяру ночью в дом

Внесли солдаты раненого друга.

Свою постель постлал ему лесник,

Заботливо укутал полушубком

И головой задумчиво поник,

Покуривая глиняную трубку.

Шумели грустно буки за окном,

Коптил в жестянке фитилек из ваты,

Да еле слышно про далекий дом

Шептали губы спящего солдата…

Вершина дерева от молнии зажглась,

Ударил гром, и стекла дребезжали,

И слышалось: «Здесь только бук и вяз,

Березок нет, как на родном Урале…»

То вдруг в бреду он выкрикнет: «Вперед!»

То, вспомнив бой, рванется резко с места,

То ласково и тихо назовет

По имени далекую невесту.

Потом утих… Вздымалась ровно грудь.

Урал приснился, может быть, солдату…

Но старый венгр не мог в ту ночь уснуть,

Он в лес ушел и прихватил лопату.

На утро ливень кончился в горах,

Горели капли яркие, как блестки,

И редкую находку в тех местах

Старик принес — кудрявую березку…

Солдат поднялся, медленно пошел,

Ступая неуверенно, к порогу,

Сверкающий от влаги белый