«Может, я не доживу…» - Геннадий Фёдорович Шпаликов

неразборчивое, а потом закончила: – А Коля спит. Ты давай езжай отсюда.

– Он мне очень нужен, – сказал парень. – У меня срочное дело. Коля! – закричал он.

– Не кричи, – сказала бабушка. – Спит человек.

– Мероприятие срывается! – взмолился парень.

– Ну вот и езжай, – сказала бабушка.

– Но это же общественная нагрузка!

– Если человек всю ночь работал, то нагрузки у него хватает, – решительно сказала бабушка.

– Алло. – В окне показалась Колькина голова. – Что за шум?

– Привет! – обрадовался парень. – Я баскетбол должен судить во Дворце пионеров, а меня за первую играть поставили, Липман заболел. Так что ты поезжай.

– Да он никогда не судил, – сказала бабушка. – Он не судья.

– У тебя же второй разряд! – настаивал парень.

– Мало ли какой разряд, – сказала бабушка, – тебе велели – ты и езжай.

– Золотые слова, – сказал Колька и зевнул.

– Дядя Коля! – крикнул Кольке пробегавший мимо мальчишка.

И Колька замер в неудобной позе.

Колька шел по коридору Дворца пионеров. Откуда-то доносилась музыка: играли на рояле; Колька заглянул в дверь.

Здесь занимались танцем. Движения девочек по чистому паркету были полны свободы, легкости и мастерства. Они разучивали полонез.

Лица у девочек были серьезные и даже несколько торжественные.

– Ты не знаешь, где тут спортивная секция? – спросил Колька у одной из надменных танцовщиц.

Девочка ничего не ответила и показала Кольке язык.

Колька пошел дальше.

Заглянул еще в одну дверь – здесь рисовали.

На больших белых листах все рисовали одно и то же ухо. Моделью служило огромное гипсовое ухо, стоявшее под рефлектором на деревянном помосте.

Колька встал позади хмурого парня, который сосредоточенно творил.

– Ты не знаешь, где тут спортивная секция? – спросил Колька.

– Понятия не имею, – ответил парень.

На площадке играли девочки. Команда в белых майках и команда в темных, с полосой на груди. Мелькали по площадке номера, мяч стремительно носился из конца в конец, ударялся о щит, отскакивал в протянутые руки, и вот его уже вели к другому кольцу, он упруго подпрыгивал, вертелся как живой, взлетал над головами, над разгоряченными борьбой лицами.

Игру судила девочка, ровесница тех, кто играл. Колька подошел к ней.

– Фу, – сказал он. – Опоздал! Давай свисток.

– Почему? – удивилась девочка.

– Я судья, – сказал Колька.

– У нас Киселев должен был судить.

– Я вместо него, – сказал Колька.

– Ира! – закричали девочки. – Ира! Суди!

– Новый судья пришел, – сказала девочка.

Игра прекратилась, Кольку сразу окружили девочки. Колька взял свисток, свистнул.

– Давайте выстраивайтесь, – сказал он.

– Как?! Сначала? – сказали девочки из выигрывающей команды. – Счет уже двенадцать – девять!

– Правильно! Сначала! – обрадовались проигрывающие.

– Разговоры! – громко сказал Колька.

– А у вас какая категория? – спросила его остроносая девочка.

– Международная, – сказал Колька. – С другой к игрокам вашего класса не допустили бы.

– Ха! – сказала остроносая девочка и направилась к своей команде.

Девочки о чем-то совещались, собравшись вместе.

Колька решительно свистнул. Игра началась.

Снова заметался над площадкой мяч, передаваемый из рук в руки, бережно и в то же время резко, осмысленно и спортивно.

Темп игры нарастал.

Колька дал свисток. Игра прекратилась. Девочки в недоумении смотрели на Кольку, пожимали плечами, молча удивленно разводили руками.

– Что? – не понял Колька. – Пробежка же!

Девочки снова пожали плечами, но игра возобновилась. При следующем Колькином свистке повторилось все то же самое.

– Двойное ведение, – раздраженно объяснил Колька.

Вскоре он дал еще один свисток. Девочки как-то странно посмотрели на него. А остроносая медленно подошла к нему, заглянула близко в глаза.

– Ну что? В чем дело? – не выдержал Колька.

– Ха, – удивленно сказала девочка.

– Ха-ха! – в ярости сказал Колька и кинул свисток в кольцо. Кинул удачно – попал!

– Она домой ушла, – сказала Володе высокая девушка в отделе пластинок.

– Как так? – удивился Володя.

– Так. Смена кончилась.

– А вы не скажете ее адрес?

– А вам зачем?

– Я ей журнал принес.

– Кутузовский проспект… – начала говорить девушка.

Летний вечер. Володя шел через двор большого современного квартала. Тут же теннисный корт, на котором ребята играли в волейбол.

Под деревьями за самодельным столиком четверо мужчин играли в домино. Пятый, старичок с редкой бородкой, сам не играл, но зорко следил за игрой.

– Вы не скажете, в каком подъезде девяносто вторая квартира? – спросил Володя у играющих.

– А тебе кого? – спросил его человек в старом военном костюме без погон.

– Лену.

– Ее нет.

– А где она?

– В парке, на концерте.

– Жалко, – сказал Володя.

– Вы что, договорились? – спросил его человек.

– Да нет. Просто я один вопрос хотел выяснить.

– Какой вопрос?

– А вам зачем?

– Я отец.

– Ну, в общем, я хотел выяснить, она точно к нам собирается ехать или просто так сказала.

– Куда это – к вам? – Человек прекратил игру.

– В Качемск, – сказал Володя.

– В какой еще Качемск? – спросил человек.

– Это в Сибири.

– В Сибирь твоя дочка отправляется! – сказал человеку один из играющих. – Ну, ставь. Твой ход.

– А что она потеряла в вашем Качемске?

– Ничего. Просто ей надоело пластинки продавать.

– Пластинки! При чем тут пластинки! – вмешался кто-то.

– Тут любовь, – сказал другой. – Верно я говорю? – спросил он Володю.

– Да нет, что вы, – сказал Володя.

– А чего же она к тебе едет?

– Она не ко мне едет.

– А к кому?

– Ни к кому.

– И ты специально в Москву за ней приехал?

– Да нет, я проездом.

– Попался! – Сзади его хлопнул по плечу Колька. – Я в ГУМ прихожу, а мне говорят: какой-то почтальон уже по адресу пошел. Ну, думаю, ты. А кто еще?! Главное, я первый с ней познакомился. – Он уже обращался к играющим. – А он уводит. А где Алена?

– Она ушла, – сказал Володя. – Познакомься, это ее отец.

– Николай. – Колька пожал всем по очереди руки.

– Пошли. – Володя толкнул локтем Кольку.

– Постой, – сказал отец. – Когда это вы познакомились?

– Сегодня, – сказал Колька.

– Ну дают, – сказал один из игроков. – Только познакомились и уже женятся.

– Кто женится? – спросил Колька.

– Вот он, – показали на Володю. – В Сибирь с собой увозит.

– Он? – удивился Колька. – Не может быть!

– Почему?

– Так, семейный человек. Жена, дети. Он писатель.

– Ну вот что, писатели, – сказал отец. – Идите отсюда, пока я вам шею не намылил! – И в сердцах хлопнул костяшкой по столу.

Володя положил свой журнал на открытый книжный лоток, рядом с продающимися книжками.

Он и Колька шли молча.

– Неловко получилось, – сказал Колька.

– Трепач ты! – вдруг сказал Володя.

– Что?

– Ничего. Пустомеля ты!

– Что!

– Ничего.

– Ах так? – сказал Колька.

– Вот так, – сказал Володя.

– Ну пока, – сказал Колька.

И они разошлись в разные стороны.

Парк культуры и отдыха имени Горького захватили московские влюбленные.

Они о чем-то