Дмитрий Мережковский - Полное собрание стихотворений

IX

С этих пор страданья началисьТяжкого, смертельного недуга.Раз от всенощной, полны испуга,Бледные монахи собралисьИ смотрели на его мученья.И не в силах боли превозмочь,Полумертвый, истощив терпенье,Он метался и стонал всю ночь;Юный брат в порыве состраданья,Слыша бесконечные стенанья,Видя, что ничем нельзя помочь —«Господи, – воскликнул, – неужелиТак несправедливо и без целиТы казнишь избранников Твоих?»Услыхал больной и вдруг затих,На монаха поглядел он строго,И ответ раздался в тишине:«Брат, как смеешь ты судить во мнеМилосердье праведного Бога?»Встал Франциск от ложа и, с трудомОпустившись, ниц упал челом,Крепко всеми членами своимиТрепетными, слабыми, нагимиОн к земле припал и целовалЗемлю, руки к персям прижимал,Полный бесконечного смиренья:«О Создатель мой, благодарюЯ за всё, за все мои мученья!Об одном еще Тебя молю:Боль сильнее сделай, если надо, —Я перенесу ее, любя, —Потому что всё, что от Тебя,Даже муки – для меня отрада!Разве не у Господа в руках —Жизнь и смерть, и вся земная доля?О Твоя, Твоя да будет воля,Отче, на земле и в небесах!»

Х

Так великий дух в страданьях рос.И огнем любви неутолимойСердце чистое зажег Христос.Между тем, как дух неугасимоПред лицом Твоим горел, Господь, —Как свеча пред образом, – сгоралаОт болезни немощная плоть,Таяла, как воск, и умирала.

XI

Перед смертью он ослеп. МученьеКаждый день росло. Когда поройСтановилось легче, в сад больнойВыходил: одно лишь утешенье —На крыльце у двери посидеть,И на миг – измученное тело,Что, теряя силы, холодело,В теплых солнечных лучах согреть.Раз, когда в вечернем кротком светеОн дремал, монахи принеслиПару диких горлиц. Их нашлиВ поле. Бедные попались в сети.Чтоб вскормить могли они птенцов,Гнездышко под кровлей, над дверямиОн слепил из глины и сучковСлабыми, дрожащими руками.И веселью не было конца,Только что из первого яйцаВылупился птенчик, и неловкойОбнаженной маленькой головкойСкорлупу пробил... Раздался пискЖалобный... Благословил ФранцискГоспода за то, что, умирая,Видел, как рождалась молодаяЖизнь, и, свет еще сильней любя,Окруженный мраком в вечной ночи,К солнцу поднял он слепые очи,«Господи, благодарю Тебя!..»

ХII

Только плоти слабою преградойДух его, как тонкою стеной,Отделен от Бога. Он поройГоворил: «Мне ничего не надо,Хорошо и умереть, и жить!»Так Блаженный, землю покидая,Счастье высшее познал – любить,На любовь в ответ любовь встречая.Чтобы к Богу в мире отойти,В темную часовню под землеюОн велел себя перенести.Утешаясь бедностью святою,Ризы снял и лег на голый пол,И как в юности, когда, одеждыСняв с себя, от миpa он ушел, —Так теперь, исполненный надежды,Он с печатью смерти на челе,Все земное отдает землеИ свободе радуется: «Братья,Я хочу быть бедным и таким,Как родился – слабым и нагим,Кинуться Спасителю в объятья!..»Со свечами иноки стоят,И один открыл на аналоеИ читал Евангелье святое;В тишине слова любви звучат:«Дети, Я не долго с вами буду.Ныне вам Я новую МоюЗаповедь великую даю,И за то Я вечно в вас пребуду.Мир вам, дети! Как Я вас люблю,Так и вы друг друга возлюбите,Чтоб узнали все по той любви,Что вы заповедь Мою хранитеИ что вы ученики Мои.Я приду к вам вновь и успокою.Вы – во Мне, как Я – в Отце Моем,И вы будете одно со Мною,Как и Я – одно с Моим Отцом».Он вздохнул – и кончилось мученье:И, как будто задремав, поникГоловой на грудь в изнеможенье,И закрылись очи. Бледный лик —Все светлей, спокойней и прелестней...Как дитя – у матери в руках,Убаюканное тихой песней, —Он почил с улыбкой на устах.Незакатный свет пред ним сияет,В лоне Бога дух его исчез, —Так в лазури утренних небесБелокрылый лебедь утопает.

1891

Вера

Повесть в стихах

Глава первая

I

Недавно рецензент довольно жёлчныйМне говорил: «Какая тьма певцовВ наш грубый век практических дельцов!Баллад, поэм, сонетов гул немолчныйСтоит кругом, как летом комаровУнылое жужжанье!..» В самом деле,Нам, наконец, поэты надоели.

II

Кто не рифмует?.. Целая гораСтихов нелепых. Нынче все – поэты:Военные, студенты, доктора,Телеграфисты, барышни, кадеты,Отцы семейств, юристы... Нам вчераВ редакцию товарищ прокурораПрислал тетрадь рифмованного вздора.

III

И все они лишь об одном поют:Как тяжело им жить на белом свете, —И все страдают, плачут, мир клянут,Бессильные, капризные, как дети,(Их пессимистами у нас зовут), —Повсюду жалобы: «искусство пало».Поэтов тьма – поэзии не стало.

IV

Нам скорбь приятна: все мы влюбленыВ свою печаль и собственным напевам,Слезам, тоске, всему, чем мы полны,Уж слишком много придаем цены —А жизнь для нас противна. Старым девамЛет под сорок прилична эта грусть...Но, Боже мой, мы знаем наизусть

V

Сердец разбитых стоны и признанья.Нам, наконец, чувствительная ложьИ Надсону плохие подражаньяНаскучили!.. Как Надсон ни хорош,А с ним одним недалеко уйдешь.Порой стихи у нас по форме дивны,Но все-таки мы слишком субъективны.

VI

О, кто найдет для музы новый путь,Кто сделает искусство не забавой,А подвигом, кто даст нам отдохнутьНа красоте спокойной, величавой,Кто в дряхлый мир сумеет жизнь вдохнуть,Кто воскресит твои живые струны,Наш царь, наш бог, учитель вечно юный,

VII

Счастливый Пушкин? Да, в ужасный векСумел ты быть свободным и счастливым.И ты страданья знал, каких вовекНе знали мы, но умер горделивымИ не роптал, – и, жалкий род калек,Тебе, гигант, дивимся мы с любовью, —Твоей спокойной мощи и здоровью.

VIII

Восторженным в стихах нетрудно быть,Но, забывая собственное горе,В гармонию печаль преобразить,В своей душе, как свод небесный – в море,Весь мир и всю природу отразить, —Вот цель поэтов, Богом вдохновенных,Что потрудней элегий современных

IX

И нашей модной «скорби мировой».В тебе, о Пушкин, счастье и покой;Ты примиряешь с жизнью, утоляяНам жажду сердца вечной красотой.Не как вино, а как вода живая,Не как духи, как аромат лесов —Святая прелесть пушкинских стихов.

Х

Но, впрочем, как бы ни были мы плохи,А надо жить: искусство – не игра.Мне кажется, что бросить нам пораЭлегий томных жалобные вздохи,Все эти пробы детского пера,Альбомные стишки для институток...Приняться бы за эпос – кроме шуток.

XI

О, светлого искусства торжество,Привить тебе, эпическая муза!Твои жрецы – титаны... НичегоНе может быть желанней твоегоСпокойного и верного союза.Пускай шумит лирический поток —Ты, эпос, тих и вечен, и глубок!

ХII

Но устарел в наш век вполне реальныйВолшебный миp классических поэм, —Восток, Эллада, розы и гарем,И красота природы идеальной, —Роскошных пальм тропический эдем,Халифы, демоны, монахи, феи —Во вкусе лорда Байрона затеи.

XIII

Нет, право, в современных городах,В театрах, фабриках, в толпе столичной,В шестиэтажных пасмурных домахИ даже в серых, дымных небесахЕсть многое, что так же поэтично,Как волны, степь и груды диких скал —Романтиков обычный арсенал.

XIV

В болезненном и сумрачном пейзажеБольшого города найдет поэт,Быть может, то, чего в природе нет:Есть красота в искусственном; и дажеСвет электричества, волшебный свет,Порою над столицею печальнойПрекраснее луны сентиментальной.

XV

У нас культуру многие бранят(Что, в сущности, остаток романтизма),Но иногда мне душу веселятЛокомотив иль царственный фрегатИзяществом стального механизма.А все ж родней мечтателям покаВосток и Рим, и средние века...

XVI

Но я решил, привычку побеждая,Героя взять для повести моейИз современных, будничных людей...Дитя больное северного края,Он родился в одной из тех семей,Где, несмотря на кумфорт и достаток,Какой-то буржуазный отпечаток

ХVII