Разбежались линии руки - Станислав Борисович Малозёмов

Защитой т собак и от шпаны.

Я скоро стану волевой натурой

И буду знать, заем ношу штаны.

Ведь шастать ночью — тоже дело чести,

Угроблюсь сам — целее будешь ты!

А утром возвращаюсь — ты на месте,

А на подушке столько пустоты…

А помнишь, ты меня тогда обматерила,

Когда я взял на грудь три раза по ноль-пять.

Я встать тогда не мог с кровати, Катерина!

А ты меня: всё в бога, в душу, в мать…

Да так ругала, то ушёл я ночью

С тяжёлой арматурой на горбу?

И с той поры тебя я, между прочим,

И честь твою видать хотел в гробу!

Эх, что ж ты, Катерина, Так рано озверела?

Я ж уходить от бабы-то ночами не привык.

Ну, сбережёшь ты честь! Оно святое дело!

Так я с ночных прогулок уж скоро не мужик…

Уже весна, с попутными полегче,

Берут железный, не спросив, куда.

Да сам я стал уже заметно крепче,

Ну, крепче, чем Сталлоне да Ван Дамм.

Ношу я по привычке арматуру,

Но близится развязка… Что ловить?!

Я арматурой грохну тебя, дурру,

Чтоб честь твою навеки сохранить!

Одна на миллион

Я просыпаюсь от движения ключа

В несмазанном замке соседской двери.

Сосед девчонок водит по ночам,

Ему любая ночью честно верит,

Что дома у него полно конфет,

Что кофе лучше, чем в любом кафе,

И что как раз такая как она

На миллион встречается одна.

Она одна, но как всегда не та.

Но в этом горе нет его вины.

А есть мечта, высокая мечта,

Чтоб отпуск был подольше у жены

И я не сплю уже. Я думаю о нём.

Какая жизнь! Без промаха все ночи.

Ко мне ж никто не ходит даже днём,

И даже позвонить никто не хочет.

А может дело вовсе не во мне,

А дело, может быть, в моей жене.

Такая злая тётка как она

На миллион встречается одна

Она одна и уж давно не та.

Но в этом горе нет моей вины.

А есть мечта, высокая мечта,

Чтоб отпуск был скорее у жены.

Жить стало радостней, жить стало веселей,

Хоть женщины всё реже и капризней,

Я обновляю шкуру по весне

Как будто у меня пятнадцать жизней.

И в каждой у меня полно годов,

И я всегда как пионер готов.

Готов я ждать, что встретится она,

На миллион конечно же, одна.

Она одна, но вдруг опять не та!

Так в этом горе нет моей вины,

А есть мечта, высокая мечта.

Чтоб отпуск не кончался у жены…

Очень блатная песенка

Я не качался, не тянул, наколкой грудь не пачкал,

Не фраерился на бану, на шмарах не горел,

Не лез я в сламу к пахану и не косил на спячку,

И на паше поутру по полчаса не прел.

Меня глоты не гнали с нар и кум не пас напрасно,

Я у хозяина в шнырях, как сявка, не ходил,

Не жухал вяло после сна, не киксовал опасно

И на перо пока никто меня не посадил.

Я не щипач и не ширмач, по хазам не малинил,

Не марафетил мокрых ксив, барыг не почитал…

Вообще, детский врач в одной из поликлиник.

Я просто новый детектив недавно прочитал

Сезон охоты

Зовут её то Люся, то Наташа, то ли Маша.

Зовут её по-разному и разные, но вот

Зовут её не важно как, но вот, что очень важно:

Куда её, когда её и кто её зовёт.

Сезон охоты к перемене мест

Чужих квартир, кроватей и имён

Не кончится, пока не надоест.

Того, кто вас надкусит, но не ест,

Считать героем всех народов и времён.

Марину тянет к умным, благородным и богатым,

А к бедным и красивым хоть не тянет, но влечёт,

И просто таки тащит к бородатым и усатым

И к некрасивым тащит, но они уже не счёт.

А к лысым тянет Машу, Свету, Люсю и Наташу.

У Маши и Наташи — новый лысый каждый день.

И глушат они с лысыми портвейн за жизнь за нашу.

С портвейном жизнь такая, что забавней нет нигде.

Она влезала в платья раньше легче, чем сегодня,

Хоть стали платья шире, а проём дверной тесней.

Ну, на тебе! Чуть свистни, и сегодня, кто угодно,

Хоть лысый, хоть кудрявый неизбежно будет с ней.

Пусть умных разобрали, и хороших, и красивых,

Богатых тоже склеили заразы понаглей,

Но лысых точно хватит всем. Дай бог девчонкам силы!

А с лысыми и жить смешней, и