Толстая книга авторских былин от тёть Инн - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова

на голову сам убогий,

поднял хмельную на ноги,

закинул её на осла

и процессия к дому пошла.

А два брата вперёд ускакали

и ещё долго невест искали!

Нашли или нет — неизвестно.

Зато младшенький обзавёлся «принцессой».

Проспалась баба гулящая,

окинула взглядом бодрящим

нашего недотёпу

и говорит очень строго:

— Раз от смерти меня избавил,

я тебе буду в подарок,

как супружница али невеста.

Свадьбе быть, приготовьте тесто!

Свадьба прошла замечательно!

Пироги удались, что совсем примечательно,

и дитятко народилось хорошее:

малость со скошенной рожею.

Народ судачил: «Плохое наследство.»

Ну, что есть, от того не деться!

О том как мужики сначала жили без баб

Жили-были все на свете:

мужики, деды и дети.

Только бабы не было ни одной,

даже завалящей какой.

Не было баб и не надо!

Только какая ж отрада

дедам, мужикам и мальцам

шастать без баб по дворам?

А дворы то у нас большие:

на них лавочки. Мысли крутые

о щах, борщах и капусте

да чтоб в округе было не пусто.

— Не пусто в деревне и ладно, —

скажут они прохладно,

вздохнут тридцать третий раз

и друг другу выколют глаз.

Вот так мы и жили, значит,

друг от друга пряча заначку,

детей никогда не целуя,

на пьянках совместных балуя.

Жили б мы так и дальше,

да какой-то маленький мальчик

во сне вдруг что-то увидел:

— Мама, мама! — кричит. — Поймите,

есть ещё бабы на свете,

они как мужики и дети,

только с губами такими

и волосами прямыми,

длинными волосами,

они их зовут косами.

Слушали старики, дивились:

— Вот нам бы такие приснились!

А мужики осерчали,

в путь далёкий собрались,

на лошадей и в поле:

— Надоела нам такая доля!

Доскакали до первой кочки,

(а дома ведь плачут сыночки)

и развернулись обратно,

домой едут, на душах отвратно.

И дальше всё, как по кругу:

работа, сарай, простуда,

от мальцов головная боль,

от стариков — мозоль.

А малец то губу закусил,

обиду отцам не простил:

всё рос-подрастал

и о бабах тихонько мечтал.

А как вырос сынок,

то на кобылку скок

и галопом по тёмному лесу

в поисках матери либо принцессы.

Долго ль скакал он, не помню,

сам выбрал такую долю,

но однажды наткнулся на избы

и загадочные коромысла.

Огороды вокруг, на них бабы

матерятся, стоят кверху задом.

И от этой то вот картины

стало плохо нашей детине.

Раскраснелся, пошёл знакомиться,

не дошёл, упал у околицы.

Бабы его откачали,

пирогами, блинами встречали.

Ну и далее, всё как положено…

В общем, сложил он

меч да забрало,

и жизнь его укачала!

Но долго так жить надоело,

опять же, обида заела:

мужики сиротливо маются,

детки без мамок жалятся.

Стал паренёк баб уговаривать

собираться и к ним отваливать.

Бабы в стойку встали: им неохота

на невесть что менять свои огороды.

Видит парень, дело с точки не сдвинется:

у баб зад большой, не поднимутся.

И поскакал один,

лишь Настасью с собой прихватил.

До деревни родной доехали.

Мужичьё столпилось, забрехали:

— Надо нам идти туда жить,

или баб сюда приводить.

Но бабы, они не коровы,

пришлось мужикам здоровым

в деревню к женщинам перебираться.

Вот с этих пор и пошёл ругаться

народ: кто с кем спит,

кто с кем пьёт,

кто с кем гуляет,

кто кому изменяет.

Времена наступили тяжёлые,

вздыхают бабы: «Плохо быть жёнами.»

И мужики частенько вспоминали,

как запросто деньги спускали:

— Вернуть бы всё вспять да обратно!

Хочется иногда. Ай, ладно.

Мужики и Черномор

Мы ходили по морю синему,

слова говорили сильные:

— Море синее расступитися,

волны черные растворитися!

Море синее расступалось,

волны чёрные растворялись,

а из белой пены морской

выходил наш друг Черномор.

Говорил Черномор: «Негоже

с такою холопской рожей

море синее беспокоить,

самого Черномора неволить!»

Кланялись Черномору мы низко,

жалились ему: «Уже близко

корабелы чёрные надвигаются,

прыгнуть на нас собираются!

Помоги, Черномор, чем сможешь,

ведь ты их быстро уложишь

на дно морское пучинное.

На народушку глянь, в кручине он.»

Хмурился Черномор и злился,

пеной морской белился,

отвечал: «Эх, жизнь ваша,

как трёх-крупяная каша

овсянка, перловка и гречка:

после юности к пьянкам да к печке.

Так зачем на земле вам маяться?

Пусть корабелы палят всё!» —

и полез в своё море синее.

Мы кричали ему, да сильно так!

Но Черномор могучий

тяжело ступал, волны пучил.

Да так он волны допучил,

что шторм поднял. «Это лучше, —

обрадовались мужики, чуть не плача. —

Потонет враг, не иначе!»

И корабли затонули.

Черномор от досады плюнул,

спать отправился дальше.

А мы с берега ему машем

руками, платками! Однако,

сразу ж в кабак и к дракам:

напились, забылись. И ладно,

зато недругам неповадно.

Так и жили: с рождения к печке.

— Пойдём, сколотим скворечник,

домища побелим, покрасим.

Ну вот, жизнь уже не напрасна!

Как мужики Ивана-дурака проучили

Как бы не был пригож Иван-дурак,

да всё у него было не так:

не оттуда росли ноги и руки,

хата кривела от скуки,

отсырела поленница, дрова не наколоты,

на голове колтуном стоят волосы —

мыться он в бане не любит.

Кто ж такого полюбит?

Но мнения о себе он глубокого:

бровь дугой и роста высокого,

волосы кучерявые, русые,

губы алые, пухлые

и поступь мужская тяжёлая,

прям богатырь, не менее и не более!

Молодой молодец,

а где твой отец,

и чего ж он тебя не высек?

— На выселках

мой батяня,

против царя буянил.

В кандалах, а может, скончался.

С мамкой более никто не венчался.

Понятно, баловень материнский,

вот откуда норов былинский,

а дел на копейку,

не Иван ты — Емелька!

Бери лопату, бегом на кладбище:

копай, мужичок, себе днище

да ложись в глубоку могилку,

закопаем навечно детинку.

Погнали Ваньку на сопку:

вскопал он ямку и лёг кверху попкой.

Земелькой его засыпали

и: «По домам, не выплывет!»

Ванька кричит: «Ой простите,

работать пойду, не губите!

В бане полюблю мыться,

уже надумал жениться,

и хату с печкой поправлю,

в сарай скотину поставлю.»

Пожалели мужики Ваню:

— Вылезай да не будь болваном!

Иван вылез, домой побёг.

И обещания выполнить смог:

умылся, побрился,

печь побелил, женился.

Хату всё село ему ставило,

корову маманя справила.

В работёнку с головою