На стихи не навесишь замки - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова

class="p1">каждая сто кило! И бесы

покинули синее море:

сдохли сирены. Вскоре

на сушу вышли Иваны,

Степаны, Емели, Полканы…

И бабам сказали: «Невесты,

даже вес нам ваш интересен!»

А ко мне подошёл мой Вова:

«Ну здравствуй, моя корова,

поправилась ты без меня,

пойдём вес сгонять!» Ну и я

побежала за ним, как тёлка.

Вдруг песня вселенская смолкла,

такая печальная песня.

— Мы новую сочиним, чудесней! —

мужчины хором сказали

и звёздами закидали

весело пляшущих женщин.

Это счастье, ни больше, ни меньше!

Я и длинная повесть

Написала б я длинную повесть

«Мой муж — идиот», но совесть

будет, наверное, мучить,

ведь жить с идиотом скучно,

он мне не скажет: «Милая,

сбегай сегодня за пивом!»

И тело не приласкает.

Он идиот. Чёрт знает,

что это у нас такое!

Молчит он. Снова и снова

падает зеркало в ванной.

Устала я быть незваной

в своём собственном доме.

Я очень хотела к Вове!

Но Вова боится тоже

стать на дебила похожим,

если со мной сойдётся.

Что же мне делать, боже?

Помирай хоть так

Как ты жил дурак, помирай хоть так!

Помирай хоть так: да ни так, ни сяк.

Ты такой-сякой был у маменьки,

ты такой-рассякой был у тятеньки,

у любимой жены слыл не ласковым.

Сам не ласковый, не обласканный,

пожил — что не жил,

попел, поседел

и пошёл пешочком на выселки:

ни друзей не видать, ни Марысеньки!

А есть сын у тебя,

что ругает отца,

всё ругает тебя да плачется:

— И куда ж ты, отец? Да хватит уж!

Вот царю народ да всё смотрит в рот,

а твой народ за тобой не прёт,

не прёт народ, ему не хочется,

даже пристав и тот обхохочется!

А звёзды с неба заплакали:

— Почему ты, мужик, не алкаешь,

не молишься, не просишь милости,

иль на бел свет у тебя нет видимости?

Поморгали звёзды, померкли.

Ты протёр глаза, а на вертеле

болтается Россия-мать.

Потянул рукой. Ан, не достать!

И пошёл пешком до своих выселок,

гол как сокол. Авось не выселят!

А душа его на том же вертеле.

Пропадай родня! Вот вы не верите,

а он жил, как дурак,

да пропал за так.

И горит в огне — нет спасения!

Человечеству не даст прощения.

Чай и разговоры

Чаи гонять — не хворост вязать.

А где его взять?

У нас лишь сосны и ели.

Не, за хворостом мы ходить не хотели.

Мы чай пили и

разговоры говорили,

о кустах да о грядках:

всё ль на огороде в порядке?

А ещё шушукались о голубике,

малине, морошке, чернике.

Много трепались о лесе:

чертях, водяных и бесах.

И самое главное, леший:

завалит, если ты пеший;

а ежели на кобыле,

проедешь — она ему мила!

На коне далеко не пустит,

его вкруговую пустит:

загоняет, изморит.

Слышь, народ что говорит?

А народ всегда прав,

ведь у него нет прав!

Видишь, у нас одни ёлки

и иголки, иголки, иголки.

Мы в Сибири народ колючий,

потому что мороз у нас злючий.

Поэтому царь до нас не доедет.

А если доедет, то встретит

нашего лешего — деда Егора,

с ума давненько сошёл он:

топорик где-то нашёл

да по тайге всё бродит,

царя зовёт. Тот не приходит.

Мужики от сохи до сохи

От сохи до сохи

мужики, мужики,

мужики, мужики, мужичишки:

малёнки, мальчонки, мальчишки —

крепыши, худыши и пышки,

падающие у борозды,

не вернувшиеся с войны.

Мужику любого роста

в свой дом войти непросто:

огреют иль обогреют,

накормят или побреют?

А если дом пуст,

то зубов слышен хруст

и запах конины

в спину:

— Нет, подруга, тебе сюда не положено,

хоть ты и неплохо сложена,

но меня бы устроила баба

да кучу деток в награду!

Мужикам, мужикам, мужичонкам

нужны пацаны, девчонки

для продолжения рода,

да щит и меч от уродов!

А ещё мужику нужно поле,

только в поле мужицкая воля,

только в поле мужицкое счастье.

«Но, пошла…» Беды, чёрт возьми, здрасьте!

Мать плохая

Твори добро и кидай его в воду:

будут в воде бутерброды,

прорастут в воде апельсины

и сумасшедшие арлекины

захохочут — не будет мочи!

Радостные гуляют дочи

по воде и маму ругают:

мама такая, мама сякая,

мама самая у них плохая!

А в чём провинилась мама?

— Да что-то не то сказала,

как-то не так повернулась,

не по-правильному оглянулась,

залезла в наши тетрадки,

пересчитала оценки, закладки

в книжках перемешала.

В общем, мама у нас плохая!

Твори добро и кидай его в воду.

Жуй с колбасой бутерброды

да ругай свою мать,

тебе есть что терять:

сладких кило апельсинов,

бешеных арлекинов

и подружек целую кучу.

Нет, я вас не замучаю,

мои милые дочки.

Поставлю на ноги прочно

и отойду в сторонку.

Желаю вам по ребёнку,

а будут деньги — по двое.

И не надо вам моей доли.

Лишь одно пожелаю:

творите добро и кидайте

его запросто в воду.

Будут в воде бутерброды,

прорастут в воде мандарины,

да внуки, жуя апельсины,

радостно захохочут —

о бабушку зубки поточат!

Жила я у маменьки

Ой, жила бы я у маменьки

до самой своей смертушки,

и игрались б мои детушки

до смертушки моей матушки

на руках у бабушки,

ели её оладушки.

Как жила бы я у маменьки

и летом, и зимой,

а если б снегом закидало наш дом,

то мы б хоронились в нём

от вражинов лютых,

от дедов согнутых

да от разных дураков!

Я б спала даже без снов,

если б с маменькой жила.

Где ты, мама? Умерла.

Коротко

С днём рожденья, Игорёк,

ты зачем в дом приволок

две чужие зубных щётки,

говоришь, что для трещотки?

Ну и да, ну и конечно,

я ведь тоже с тобой честна:

сижу дома, не гуляю,

просто чисто прибираю!

* * *

Мы крестились у реки,

пришли наши мужики,

нас раздели догола

и гоняли до утра

по заснеженной реке.

Кхе-кхе-кхе-кхе-кхе-кхе!

А болели мы все вместе.

Зато теперь мы им — невесты!

* * *

Подарите жене шубу,

шубу подарите… две!

А без шубы не будет ведь счастья.

И жена во сне

имя станет шептать другое

(Егор, например). Чужое

кольцо у неё на пальце появится.

А какому мужу это понравится?

* * *

Прожила я в горе, прожила я в радостях

и в маленьких, маленьких гадостях

от своих лучших подруг.

Вот и