Спой мне, иволга… - Николай Алексеевич Заболоцкий

Отражал лучи светил.

И в неясном этом свете,

В этом радужном огне

Духи, ангелы и дети

На свирелях пели мне.

Но когда пришла идея

Возвратиться нам домой

И простерла Иудея

Перед нами образ свой —

Нищету свою и злобу,

Нетерпимость, рабский страх,

Где ложилась на трущобу

Тень распятого в горах, —

Вскрикнул я и пробудился…

И у лампы близ огня

Взор твой ангельский светился,

Устремленный на меня.

1955

Где-то в поле возле Магадана

Где-то в поле возле Магадана,

Посреди опасностей и бед,

В испареньях мерзлого тумана

Шли они за розвальнями вслед.

От солдат, от их луженых глоток,

От бандитов шайки воровской

Здесь спасали только околодок

Да наряды в город за мукой.

Вот они и шли в своих бушлатах —

Два несчастных русских старика,

Вспоминая о родимых хатах

И томясь о них издалека.

Вся душа у них перегорела

Вдалеке от близких и родных,

И усталость, сгорбившая тело,

В эту ночь снедала души их,

Жизнь над ними в образах природы

Чередою двигалась своей.

Только звезды, символы свободы,

Не смотрели больше на людей.

Дивная мистерия вселенной

Шла в театре северных светил,

Но огонь ее проникновенный

До людей уже не доходил.

Вкруг людей посвистывала вьюга,

Заметая мерзлые пеньки.

И на них, не глядя друг на друга,

Замерзая, сели старики.

Стали кони, кончилась работа,

Смертные доделались дела…

Обняла их сладкая дремота,

В дальний край, рыдая, повела.

Не нагонит больше их охрана,

Не настигнет лагерный конвой,

Лишь одни созвездья Магадана

Засверкают, став над головой.

1956

Над морем

Лишь запах чабреца, сухой и горьковатый,

Повеял на меня – и этот сонный Крым,

И этот кипарис, и этот дом, прижатый

К поверхности горы, слились навеки с ним.

Здесь море – дирижер, а резонатор – дали,

Концерт высоких волн здесь ясен наперед.

Здесь звук, задев скалу, скользит

                                                  по вертикали,

И эхо средь камней танцует и поет.

Акустика вверху настроила ловушек,

Приблизила к ушам далекий ропот струй.

И стал здесь грохот бурь подобен грому

                                                            пушек,

И, как цветок, расцвел девичий поцелуй.

Скопление синиц здесь свищет на рассвете,

Тяжелый виноград прозрачен здесь и ал.

Здесь время не спешит, здесь собирают дети

Чабрец, траву степей, у неподвижных скал.

1956

Старая актриса

В позолоченной комнате стиля ампир,

Где шнурками затянуты кресла,

Театральной Москвы позабытый кумир

И владычица наша воскресла.

В затрапезе похожа она на щегла,

В три погибели скорчилось тело.

А ведь, Боже, какая актриса была

И какими умами владела!

Что-то было нездешнее в каждой черте

Этой женщины, юной и стройной,

И лежал на тревожной ее красоте

Отпечаток Италии знойной.

Ныне домик ее превратился в музей,

Где жива ее прежняя слава,

Где старуха подчас удивляет друзей

Своевольем капризного нрава.

Орденов ей и званий немало дано,

И она пребывает в надежде,

Что красе ее вечно сиять суждено

В этом доме, как некогда прежде.

Здесь картины, портреты, альбомы, венки,

Здесь дыхание южных растений,

И они ее образ, годам вопреки,

Сохранят для иных поколений.

И не важно, не важно, что в дальнем углу,

В полутемном и низком подвале,

Беcприютная девочка спит на полу,

На тряпичном своем одеяле!

Здесь у тетки-актрисы из милости ей

Предоставлена нынче квартира.

Здесь она выбивает ковры у дверей,

Пыль и плесень стирает с ампира.

И когда ее старая тетка бранит,

И считает и прячет монеты, —

О, с каким удивленьем ребенок глядит

На прекрасные эти портреты!

Разве девочка может понять до конца,

Почему, поражая нам чувства,

Поднимает над миром такие сердца

Неразумная сила искусства!

1956

Поэма весны

Ты и скрипку с собой принесла,

И заставила петь на свирели,

И, схватив за плечо, повела

Сквозь поля, голубые в апреле.

Пессимисту дала ты шлепка,

Настежь окна в домах растворила,

Подхватила в сенях старика

И плясать по дороге пустила.

Ошалев от твоей красоты,

Скряга вытащил пук ассигнаций,

И они превратились в листы

Засиявших на солнце акаций.

Бюрократы, чинуши, попы,

Столяры, маляры, стеклодувы,

Как птенцы из своей скорлупы,

Отворили на радостях клювы.

Даже те, кто по креслам сидят,

Погрузившись в чины и медали,

Улыбнулись и, как говорят,

На мгновенье счастливыми стали.

Это ты, сумасбродка весна!

Узнаю твои козни, плутовка!

Уж давно мне из окон видна

И улыбка твоя, и сноровка.

Скачет по полю жук-менестрель,

Реет бабочка, став на пуанты.

Развалившись по книгам, апрель

Нацепил васильков аксельбанты.

Он-то знает, что поле да лес —

Для меня ежедневная тема,

А весна, сумасбродка небес, —

И подружка моя, и поэма.

1956

Морская прогулка

На сверкающем глиссере белом

Мы заехали в каменный грот,

И скала опрокинутым телом

Заслонила от нас небосвод.

Здесь, в подземном мерцающем зале,

Над лагуной прозрачной воды,

Мы и сами прозрачными стали,

Как фигурки из тонкой слюды.

И в большой кристаллической чаше,

С удивлением глядя на нас,

Отраженья