Оскар Уайльд - Баллада Редингской тюрьмы

V

 Не знаю верно, прав Закон       Иль крив, но все, кто здесьГниет, те знают назубок:       У тюрем стены естьИ то, что день здесь словно год,       В котором дней не счесть. Но мне знаком людской Закон,       Возникший в грустный век,(Когда у брата отнял жизнь       Ни зА что Человек);И розность плевел и зерна       Не видя,  как на грех. Но знаю я, (жаль, что не все),       Ведь истина проста:Все тюрьмы строит сам Позор       Из кирпичей Стыда,Где Зло окружено стеной,       Застившей взор Христа.Решетки Солнца лик слепят,       Марают лик Луны;Они таят тюремный ад,       Где муки столь страшны,Что плотницкий иль Божий сын       Их видеть не должны.

Ведь подлость, как гнилой сорняк,       В тюрьме пышней цветет,А добродетель — коль была —       И  чахнет, и гниет,Здесь Безысходность — зоркий Страж       У Мук тугих ворот. Здесь мор и глад, здесь стар и млад,       И въяве, и во снеСкулят, а кнут и плеть на труд       Ведут; а кто во мглеЕще не сбрендил, тот вполне       Окостенел во зле.Каморки здесь темны и днесь       Отхожих мест грязней,И дышит в клеть зловоньем Смерть       Из окон и щелей;И только Похоть здесь цветет       Из всех живых страстей.Вода, которую мы пьем,       Мутна и солона,Хлеб  мелом на зубах хрустит;       И мы лежим без сна,Пока Сон бродит, бог весть, где,       Тасуя Времена.

Не Голод с Жаждой: змей клубок       Нутро нам  бередит,Не стол и кров волнуют кровь       А мука впереди:Ведь камню, вырытому днем,       В ночь — сердцем стать  в груди. Настроят сумерки сердца       На сумеречный лад,Мы рвем пеньку и рычаги,       Храня в себе свой Ад,И тишина для нас звенит       Тревожней, чем набат. Не тронет слух нам речи звук       Сочувственно-живой,В глазок, сквозь мрак, вперяет зрак       Безжалостный конвой,И день за днем гнием живьем       Мы телом и душой. Мы звенья жизненной цепи       Прожгли до одного,Кто — плачет, кто — кричит, а кто —       Не молвит ничего;Но камень в сердце сокрушит       Лишь Промысел Его.

Блажен, кто сердцем сокрушен…       Разбитому, — емуСосудом с миром для Христа       Служить, как и тому,Что с драгоценным нардом был       У Симона[2] в дому. Лишь тот, кто сердцем сокрушен,       Прощенье обретет,Он, сердце расколов в груди,       С Души Грехи стряхнет,И в сердце только через скол       Христос отыщет вход.

Лежит со вздутым горлом он       И, выпучив глаза,Ждет рук Разбойника с креста       Забравших в небеса:Осколки сердца соберет       Лишь Божия слеза.Судья ему отмерил срок       Лишь три недели жить,Лишь три недели, чтоб раздор      В душе своей смирить,И с рук своих, державших нож,       Всю кровь до капли смыть. Слезой кровавой кровь с руки,       Сжимавшей сталь, смывать…Лишь кровь способна кровь стирать,       А слезы — исцелять;И лишь Христу по силам смыть,       Снять Каина печать.

VI

Есть в Рединге тюрьма, а в ней       Могила без следа,Бедняга в ней сгорел дотла       В покрове из стыда,Пропало имя вместе с ним       Отныне навсегда.Пусть он лежит, пока Господь       Не станет воскрешать,Всех мертвецов. Не надо слез,       И горько воздыхать:Убив любимую, не мог       Он смерти избежать.Любимых убивают все,       Пусть знают все о том;Один — метнет кинжальный взгляд,       Другой — пронзит словцом,Трус — поцелуем впрыснет яд,       Смельчак — сразит клинком.

Примечания

1

Как посох вдруг расцвел пред Папою, как куст… — аллюзия на легенду о Тангейзере, когда папский посох расцвел в знак того, что Бог (вопреки словам папы) отпустил ему грехи.

2

У Симона в дому… — библейская аллюзия, история о пребывании Христа в доме прокаженного Симона, где он был умаслен миром из разбившегося сосуда с нардом. (Марк, 14.3–9)