Шамсиддин Хафиз - Любовный напиток. Лучшая персидская лирика

«Верный друг лозы запретной…»

Верный друг лозы запретной, благодарен будь Аллаху:Мохтасеб покинул землю – мир его сухому праху!

Дочь лозы в кабак явилась – оботри-ка пот с бутылей,Чтоб о ней не говорили, будто спряталась со страху!

Пригласи лечиться хмелем всех певцов любви в Ширазе,Чтоб никто из них с отвычки, зазевавшись, не дал маху!

Ты, аскет благочестивый, не отмоешь винных пятен —Хоть в семи котлах бурлящих кипяти свою рубаху!

Розовый бутон свиданья лепестки раскрыл под ветромИ запел звонкоголосо – превратилась роза в птаху!

Скромен будь, Хафиз! Иначе – твой успех припишут спеси.Не забудь, что злой завистник на тебя клевещет шаху…

«Окончен долгий пост – налейте мне вина!..»

Окончен долгий пост – налейте мне вина!Не нужен мне почет и слава не нужна.

Подайте кубок мне! Великий пост помянем,Безвинные вином помянем времена.

Напьемся допьяна, чтоб в голове смешалось:Какая мысль верна – какая не верна.

Вдохнем тот аромат забытый, о которомМолились в кабаках с рассвета дотемна.

Душа моя совсем без пьянства омертвела —Почуяв запах сей, вновь ожила она.

Пусть вдаль спешит аскет, не знающий покоя,А ринд – свернет в кабак, забудет цель спьяна.

Все золото души я на вино растратил,Теперь душа пуста, печальна и темна.

Так дайте мне вина! Я жажду утоленья.Доколе мне страдать, стеная, как струна?

Не продолжай, Хафиз! Дороги нет заблудшим,Чье чистое вино расплескано до дна…

«Я счастье здесь мечтал найти – а потерпел урон…»

Я счастье здесь мечтал найти – а потерпел урон.Пора пожитки собирать – и убираться вон.

Я на себе одежды рвал, и руки я ломал,И плакал, и пылал, как лал, как розовый бутон.

Внимала роза соловью вчера в моем саду,Всю ночь среди ветвей звучал его печальный стон:

«О сердце бедное, терпи! Всесильный друг суров:К твоим поступкам и словам неблагосклонен он».

Повержен бурею судьбы, не замочил арефОдежд, хоть волны океан вздымал со всех сторон.

Не будь несдержанным в речах, не нарушай обет,Коль хочешь, чтоб не покарал смутьяна небосклон.

Ах, если б исполнялись все желания, Хафиз!Тогда бы и великий Джам не потерял свой трон…

«Я ушел – не знает сердце, ранено тобою…»

Я ушел – не знает сердце, ранено тобою:Долго ль суждено злосчастью быть моей судьбою.

Я осыплю жемчугами ради глаз прекрасныхТех, кто от тебя прискачет с весточкой любою.

Пусть с тобой пребудет верность – Бог со мной пребудет!Тщетно обращаюсь к небу с этою мольбою.

Если взвесят наши вины – я оправдан буду,Но не будет оправданья твоему разбою.

А в моем смятенном сердце не погасят страстиДаже все земные силы, изготовясь к бою!

Я небесные скрижали разобью на части —Чтоб влюбленным не грозили небеса бедою.

Пред моим изображеньем пери розоликойРозовый бутон в смущенье вянет сам собою…

Отвечай, когда ширазцы спросят про Хафиза:«Он в слезах свой край покинул, изгнанный враждою!»

«Молитва о тех, кто в пути, – начало рыданий моих…»

Молитва о тех, кто в пути, – начало рыданий моих.Скитальцам подобен я сам, а стих мой – стенаниям их.

Как вспомню о друге – слеза мои застилает глаза.Скитанья учили меня. Я – вечной дороги жених.

Я помню родную страну и в сердце ее берегу,В кругу моих близких друзей ее берегу от чужих.

В квартале чужих кабаков я знамя свое утвердил.Дорогу домой отыскать ты мне помоги, проводник!

Когда ж я пойму, что грешно незрелых кумиров любить?Пусть свыше раздастся приказ, чтоб голос соблазна утих.

Лишь утренний ветерок и ветер вечерней зари —Наперсники тайны моей. Свидетелей нету других.

О ветер рассветный, повей мне с той стороны, где Шираз!Родной стороны аромат – живительный сердцу родник.

Когда мы прощались с тобой, я плакал, а ты – упрекал…Кому же пожалуюсь я? Толпе ненавистников злых?

Я слышал вчера на заре пленительный голос Зухры:«Будь славен, великий Хафиз, слагающий сладостный стих!»

«Пропавший Иосиф в родной Ханаан возвратится – не плачь…»

Пропавший Иосиф в родной Ханаан возвратится – не плачь.«Убогая хижина в розовый сад превратится – не плачь».

Вернется покой в эту душу, хлебнувшую горя,Смятенное сердце по воле небес исцелится – не плачь.

Настанет весна, и на троне весеннего лугаНас розы укроют от солнца, о певчая птица – не плачь!

Не может быть вечно враждебным вращение неба,Навстречу желаниям нашим должно и оно обратиться – не плачь.

За темной завесою тайна грядущего скрыта,Но радость, я верю, еще озарит наши лица – не плачь.

Паломник в пустыне, не бойся шипов мугильяна,Шипы не помеха тому, кто к святыне стремится, – не плачь.

Что ты перенес от людского коварства и злобы —Все знает Всевышний, все щедро тебе возместится – не плачь.

Хоть полон опасностей путь и длинна до Каабы дорога,Не может она бесконечно все длиться и длиться – не плачь.

И ты, о Хафиз, в своем нищем, убогом жилище,Пока есть Коран и пока еще можешь молиться, – не плачь!

«Лик твой – спутник мой в скитаньях…»

Лик твой – спутник мой в скитаньях, а дороги – далеки.К локонам твоим привязан я рассудку вопреки.

Ямочка на подбородке мне лукаво говорит:«В эту ямочку свалились все Юсуфы-дураки!»

Эти тысячи Юсуфов преградили путь к тебе.Красота твоя – спасенье и лекарство от тоски.

Если мне не дотянуться до густых твоих кудрей —Значит, сердце виновато, значит, руки коротки.

Предавайся наслажденьям ты в обители своей,Но привратнику у входа наставленье изреки:

«Этот путник отразился в зеркале моей души,Хоть и пыльный он, и скромный, и наряд, и вид – жалки.

Отвори ворота, если постучится в них Хафиз —Он годами, бедный, жаждал мною утолить зрачки…»

«В Сабею лети, мой гонец, мой ветер, мой верный удод…»

В Сабею лети, мой гонец, мой ветер, мой верный удод;В обитель высокой души – из этой юдоли невзгод!

Такому, как ты, летуну здесь нечего делать. СпешиВ тот край, где покинутый друг вестей с нетерпением ждет.

Я вижу его наяву и Бога молю за него.Спеши: на дорогах любви недолог любой переход.

И с утренним ветром к нему, и с ветром вечерней зариЛетят караваны молитв отсюда который уж год.

Я шлю тебе зеркало-стих: взгляни на деянья Творца,Восславь, поглядев на себя, обилие Божьих щедрот.

Чтоб войско тоски по тебе не рушило крепость души,В стихе этом душу свою тебе верноподданный шлет.

О ты, завсегдатай души, на время ушедший из глаз,Тебе одинокий певец хвалу всей душой воздает.

Я с помощью саза газель для верного друга сложил.Молю об ответе и жду, когда же откликнется тот?

Сказать ли, какие слова я жажду услышать в ответ?«Немного еще потерпи – избавлю тебя от забот.

Я шлю тебе, славный Хафиз, в подарок кафтан и коня.Ты – музыка наших пиров. Скорей собирайся в поход!»

«О кумир, по праву дружбы, у которой я в долгу…»

О кумир, по праву дружбы, у которой я в долгу,Ты наносишь раны другу, словно злейшему врагу.

Ты послушайся совета: перлы редких слов моих —Лучше жемчуга, который я в шкатулке берегу.

Если у тебя осталась с вечера бутыль вина,На призыв мой: «Помогите!» – ты ответишь: «Помогу!»

Жду: когда же удостоит посещением пьянчугТот, чей светлый лик в небесном отражается кругу?

Не суди о риндах плохо, рассуди-ка здраво, шейх:Ненавидеть Бог заставил пьяниц трезвого слугу.

Неужель ты не боишься вздохов пламенных моих?Рубище твое – из шерсти, час неровен – подожгу!

Не видал стихов я лучше, чем стихи твои, Хафиз, —В этом клятву на Коране дать торжественно могу!

«Ветру, верному удоду…»

Ветру, верному удоду, вестнику добра – осанна!Он вернулся с доброй вестью из Сабеи утром рано.

Сердце, утренняя птица, пой мелодию Дауда,Созерцай благоговейно нисхожденье Солеймана.

Позабудь печали, сердце, уповай на исцеленье:Снова терпкий винный запах долетает до тюльпана.

Для чего ты удалялся? Почему назад вернулся?Где ареф, понять способный побуждения султана?

О кумир великодушный, проявивший человечность,Вновь свернувший на дорогу верности с пути обмана!

Чтобы вновь услышать голос бессердечного владыки,Поспешал мой взор по следу кочевого каравана…

Да, Хафиз захлопнул двери тех обид. Но милосердныйШах к нему явился с миром – заживает в сердце рана!

«Сердце плавилось от страсти, как металл, – напрасно!..»