Стихи. 1964–1984 - Виктор Борисович Кривулин
Стихи. 1964–1984 читать книгу онлайн
Собрание стихотворений поэта Виктора Борисовича Кривулина (1944–2001) включает наиболее значительные произведения, созданные на протяжении двух десятилетий его литературной работы. Главным внешним условием творческой жизни Кривулина, как и многих других литераторов его поколения и круга, в советское время была принципиальная невозможность свободного выхода к широкому читателю, что послужило толчком к формированию альтернативного культурного пространства, получившего название неофициальной культуры, одним из лидеров которой Кривулин являлся. Но внешние ограничения давали в то же время предельную внутреннюю свободу и способствовали творческой независимости. Со временем стихи и проза Кривулина не только не потеряли актуальности, но обрели новое звучание и новые смыслы.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
С. 382. Семь реплик. Впервые: Эхо. 1980. № 3. С названием «9 Реплик. Двухчастная композиция 1980 года». В состав цикла включены ст-ния «– поэзия черных беретов», «что же в городе полуштатском» (с. 396 наст. изд.) Во вторую часть – «Четыре примечанья» – ст-ния «о Господи, с одним шестым» (с. 398 наст. изд.), «их переписка, их заметки» (с. 386 наст. изд.), «перед агрессией беззвучья» (с. 387 наст. изд.), «„зачем?“ зародыша и старческого „нет!“» (с. 385 нас. изд.). Состав, подготовленный для этой публикации, больше нигде не повторялся: ни в машинописных перепечатках, ни в С(П).
С. 388. «снова горы и воды и горы как воды и воды» В китайском языке письменное обозначение пейзажа (шаньшуй) состоит из иероглифов «горы» и «воды». Это ст-ние художник Александр Аксинин вписал в офорт-экслибрис Кривулина.
С. 390. 4́33́́. Название концептуального произведения Джона Кейджа, состоящего из пауз без единой ноты.
С. 390. Короткое утро с Шёнбергом. Посвящено Сергею Михайловичу Сигитову (1940?–2020), музыковеду и пианисту, легенде ленинградского авангарда 1960-х, почитателю и популяризатору Арнольда Шёнберга. Одним из учеников Шёнберга был Д. Кейдж.
С. 391. Кто защитит народ. Написано ночью в поезде по дороге в Белоруссию, куда Кривулин ездил на родину родителей, вдвоем с братом. Проезжая в районе Чернобыля, следил взглядом из окна вагона за черными ветками деревьев, словно в немой мольбе поднятыми к небу, и испытал необъяснимую тоску и предчувствие катастрофы.
С. 395. «опушкинпушкинпушкин!» Ст-ние отсылает не только и не столько к ст-нию В. Кюхельбекера «О, Дельвиг, Дельвиг! Что награда…» (1820), сколько к вокальной 14-й симфонии Шостаковича, где на текст Кюхельбекера положена одна из центральных частей этого музыкального произведения.
С. 400. Совершенно неправильный сонет. Ст-ние написано в день, когда родился сын, Лев Викторович Кривулин (17 октября 1980 – 8 марта 1998).
С. 403. «позор юбилейного Блока» Отвечая на вопросы «Блоковской анкеты», составленной и распространенной среди деятелей неофициальной литературы, Кривулин писал: «Фигура Блока стала частью массовой культуры. Юбилей должен только кодифицировать то, что уже произошло. Омерзительные юбилейные программы по телевидению. Одна черника и клюква, раздавленные на постели сгоревшего поэта. ‹…› Если развивать метафору Блока, сопоставившего музыку с историей, то имеет смысл, наверное, говорить об оркестре оглохших музыкантов, под руководством глухого дирижера пытающихся исполнить смесь из увертюры „Кармен“, Девятой симфонии Бетховена и Тринадцатой Шостаковича, исполнить так, чтобы глухие от роду слушатели получили впечатление о подлинном Духе Музыки и о рождении трагедии – из упомянутого духа» (Блоковская анкета. 1980 // Диалог (Ленинград). 1980–1981. № 3. С. 83–86.
С. 404. «и арфа африки с единственной струной» В ст-нии отразилось визуальное восприятие континентов и стран по их изображению на картах: так, абрис Африки вызывал образ арфы (сравнение, подкрепленное созвучием), а рисунок страны, занимавшей шестую часть суши (чем предполагалось гордиться) напоминал кровавую кляксу. «Единственная струна» Африки – экватор, находящийся почти посередине материка, отзывается лопнувшей струной в пьесе Чехова. Все расстояния условны; равновесие и гармония в мире держится на более сложных, верховных законах.
Семь стихотворений Льву Рубинштейну
Лев Семенович Рубинштейн (р. 1947) – друг и многолетний соратник Кривули-
на, стихи которого он любил и ценил, несмотря на непохожесть поэтики и творческого метода. «Как ни парадоксально, но термин „Московский романтический концептуализм“ впервые прозвучал не в самой Москве, а в конкурирующем с нею Ленинграде, на страницах самиздатского журнала „37“, где в 1978 году были опубликованы произведения Некрасова, Рубинштейна, Пригова, предваренные большой теоретико-философской работой Бориса Гройса, который и сформулировал основные принципы московского постмодерна и соцарта
‹…› Лев Рубинштейн написал немного. Несколько (не более полутора десятков) обширных композиций, состоящих из фраз-сегментов, каждый из которых занесен на отдельную библиотечную карточку и представляет собой сепаратное высказывание – реплику, цитату, просто бланкированный кусок картона, без единого слова, но иногда со знаками препинания. Эти типовые карточки в строго определенном порядке предъявляются читателю. Или слушателю, поскольку лучшая форма знакомства с опусами Рубинштейна – концертно-камерная, а сам автор, обладающий абсолютным музыкальным слухом, особо акцентирует не столько слова, сколько паузы между ними, задавая, таким образом, не только ритм высказывания, но и как бы выстраивая немой гиперсюжет, который держит внимание аудитории по всем законам драматургии, хотя никакого видимого или словесно обозначенного действия в самих квантах-высказываниях не содержится. Впечатление разорванного и заново насильственно скрепленного мира – мира, где поэту лучше и честнее молчать, нежели говорить, провоцирует главный эффект текстов – их одновременную трагедийность и ироничность. Ничего всерьез – но все более чем всерьез. Пауза у Рубинштейна способна улыбаться, рыдать, обличать и успокаивать» (Кривулин В. Полвека русской поэзии [Предисловие] // Антология новейшей русской поэзии. Милан, 2000).
С. 411. «февраль подоспеет – и я обнаружу». Ср.: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет» (Откр 21, 1).
Dubia. Из стихов Арно Царта
Dubia (от лат. dubius – сомнительный) произведения, предположительно приписываемые тому или иному автору. Арно Царт – мистификация, придуманная Еленой Шварц и подхваченная В. Кривулиным, С. Стратановским и А. Мироновым. См. об этом: Шварц Е. Происхождение Арно Царта // Шварц Е. Собр. соч.: В 5 т. Т. 3. СПб.: Пушкинский Дом, 2002. С. 325–329. Стихи «Арно Царта-младшего» публиковались в самиздатских журналах «Обводный канал» (№ 3, 1982) и «Часы» (№ 41, 1982). Литературные споры о праве на вымышленное имя нашли отзвук в «Повести о Лисе» (1987) Елены Шварц:
– Еще болтают – здесь объявился некий
Поэт, стихи подписывает Арно Царт.
– Вот самозванец! И хорош собой?
В нем силы много жизненной?
– Не знаю, все недосуг
Мне было повидать,
А прозывается
Как будто Кри-ву-лин.
– Уж не китаец ли? Я навещу его.
К поэтам я питаю с детства слабость.
С. 448. «под морозец мандаринный» и примыкающее к нему ст-ние
«извивы Яузы я узнаю: в телегах» объединены общими образами московских прогулок. Иронический взгляд на себя со стороны – когда петербургскому поэту опять «дарят Москву»: извивы Яузы я узнаю: в телегах / опять худой рассвет везут из темноты – отсылает к ст-нию «На розвальнях, уложенных соломой…» (1916) М. Цветаевой, а ритм и интонации первого стиха к ст-нию О. Мандельштама: «Как подарок запоздалый / Ощутима мной зима…» (1936). Дом Бабеля в Николоворобинском переулке рядом с Яузой и ее заводами и горбатыми мостиками – тот самый дом, где стоял сундук с его рукописями, сожженными потом на Лубянке. Фамилия Бабель происходит от еврейского названия Вавилона, а тот, в свою очередь, означает «врата Бога». Фамилии писателей, написанные с маленькой буквы, снижают их упоминание до нарицательных,
