«Может, я не доживу…» - Геннадий Фёдорович Шпаликов

– воблы три кило —

Нет громогласней эха!

Еще на улице светло,

И жаль, что он уехал.

«Может, я не доживу…»

Может, я не доживу

До того момента,

Как увижу наяву

Цель эксперимента?

Может, я не дотяну

В будущее ногу,

Мне полеты на Луну

Лично не помогут.

Риторический вопрос

И отчасти глупый:

Для чего я жил и рос?

Не рассмотришь в лупу.

Или, скажем, в телескоп

Из обсерваторий.

Отчего в цвету укроп

И зелено море?

Говорят о чем киты,

Воробьи, синицы?

Отчего мне ты да ты

Продолжаешь сниться?

Отчего ко мне во сне

Города приходят?

Откровение – извне,

На каком же коде, —

Телетайпе, телети, —

Я по ним шатаюсь.

Кто кино про то крутил?

Не таюсь, а таю.

Стихи о выздоровлении

Целебней трав лесных —

А трав настой целебен, —

Пусть входят в ваши сны

Орел и черный лебедь.

Я вам не говорил —

Но к тайнам я причастен, —

Размах орлиных крыл

Прикроет от несчастий.

Я тайны ореол

Отмел своей рукою,

И защитит орел,

И лебедь успокоит.

Невзгод не перечесть,

Но, если что случится,

Запомните, что есть

Еще такая птица —

Не лебедь, не орел,

Не даже дух болотный, —

Но прост его пароль —

Он человек залетный.

Беда ли, ерунда

Взойдет к тебе под крышу,

Ты – свистни, – я тогда,

Ты свистни – я услышу.

«Ах, утону я в Западной Двине…»

Ах, утону я в Западной Двине

Или погибну как-нибудь иначе,

Страна не пожалеет обо мне,

Но обо мне товарищи заплачут.

Они меня на кладбище снесут,

Простят долги и старые обиды,

Я отменяю воинский салют,

Не надо мне гражданской панихиды.

Не будет утром траурных газет,

Подписчики по мне не зарыдают,

Прости-прощай, Центральный Комитет,

Ах, гимна надо мною не сыграют.

Я никогда не ездил на слоне,

Имел в любви большие неудачи,

Страна не пожалеет обо мне,

Но обо мне товарищи заплачут.

«Поэтам следует печаль…»

Поэтам следует печаль,

А жизни следует разлука.

Меня погладит по плечам

Строка твоя рукою друга.

И одиночество войдет

Приемлемым, небезутешным,

Оно как бы полком потешным

Со мной по городу пройдет.

Не говорить по вечерам

О чем-то непервостепенном,

Товарищами хвастать нам,

От суеты уединенным.

Никто из нас не Карамзин,

А был ли он, а было ль это —

Пруды, и девушки вблизи,

И благосклонные поэты.

«Наташа, ты не наша…»

Наташа, ты не наша,

А все равно – моя.

Одна хлебалась каша,

Сидели без рубля.

Да и не в этом дело,

Подумаешь – рубли.

Я так же оробело

Люблю тебя.

Любил.

В Ленинграде

Любимая, все мостовые,

все площади тебе принадлежат,

все милиционеры постовые

у ног твоих, любимая, лежат.

Они лежат цветами голубыми

на городском, на тающем снегу.

Любимая, я никакой любимой

сказать об этом больше не смогу.

«Свадьбы, коим мы не судьи…»

Свадьбы, коим мы не судьи,

Все там если да кабы,

Суета сует и судеб

Или же одной судьбы.

Ссоры, споры, разговоры,

Ложкой вертят ерунду.

Конуры свои и норы

Разделяют по суду.

Вечно только подвенечно,

Если даже нет венца,

Это весело и вечно

Без начала и конца.

«Все неслышней и все бестолковей…»

Все неслышней и все бестолковей

Дни мои потянулись теперь.

Успокойся, а я-то спокоен,

Не пристану к тебе как репей.

Не по мне эта мертвая хватка,

Интересно, а что же по мне?

Что, московская ленинградка,

Посоветуешь поумней?

Забываю тебя, забываю,

Неохота тебя забывать,

И окно к тебе забиваю,

А не надо бы забивать.

Все давно происходит помимо,

Неужели и вправду тогда

Чередой ежедневных поминок

Оборачиваются года?

«От мороза проза…»

От мороза проза

холодеет так —

розовая рожа,

вскинутый пятак.

Чет – нечет,

а может, черт,

может, все возможно,

если улица течет

у тебя подножно.

Если улицы, мосты,

переулки, лестницы

навсегда в себя вместил —

все во мне поместится.

Все поместится во мне,

все во мне поместится —

онемею – онемел —

переулки, лестницы.

«Цветет себе, не опадая…»

Цветет себе, не опадая,

то дерево среди веков,

где откровенность молодая

и откровенность стариков.

И посторонний человек

сочтет уже за дерзновенность,

и примет он как откровенность

твой черновик и твой побег.

Бежим! Но ловкостию рук

творим иллюзии другие,

как будто нам все недосуг,

зато желания благие.

«По белому снегу…»