Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген

хозяйство на уме. Еще недавно ты говорил: «Тебя у меня никто не может отнять». А сегодня — уже хозяйство.

М а р т и н. Чего ты хочешь? Чтобы я пошел с тобой, просить милостыню, как нищий, как изгнанник? (Не без злобы.) Хочешь, наверное, чтобы мы с тобой сравнялись? Чтобы я искал милость на стороне? Чтобы батрачил у чужих, а сюда чтоб пришли Барнаковы и стали распоряжаться на нашей земле? Ты этого хочешь от меня? Я должен оставить хлеб, а там подбирать крошки? Зачем? Ты в самом деле глупа, если не понимаешь этого.

Ж е н а (выпрямляется). Что я должна понять? Что я и для тебя уже обуза (жалобно плачет), и для тебя, Мартинко мой… Я мешаю тебе, я виновата, что твое добро растащат другие, моя вина в том, что твой отец возьмет к себе чужих и будет им раздавать то, что принадлежит тебе! Ах, Мартинко, моя вина в том, что я люблю тебя верно, моя любовь тебе мешает… (Плачет.)

М а р т и н (чувствует себя неловко, обеспокоен; неожиданно). Хватит! Или ты хочешь плачем заставить меня по твоей воле покинуть дом? Из-за любви… Гм, легко сказать…

Ж е н а (вскрикивает). Мартин, Мартин, что я тебе сделала, что ты так разговариваешь со мной?! И ты меня уже подозреваешь? Ты мне не веришь?

М а р т и н (грубо). Не кричи! Раскричалась! (Медленно уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Ж е н а, Д ю р о.

Жена остается одна, стоит неподвижно и в остолбенении смотрит в ту сторону, куда ушел Мартин, словно не веря в то, что произошло. Затем вдруг слегка поворачивается, как бы от головокружения, падает на лавку у стола и горько плачет, несчастная, обманутая. Через минуту входит  Д ю р о.

Д ю р о. Ну что, опять вы заболели? А вам велено передать, чтобы вы приготовили хороший ужин. А мне сказали, чтобы я пришел за ним, когда он будет готов, — ведь это близко.

Ж е н а (с трудом приходя в себя). Это ты, Дюрко?

Д ю р о. Да что с вами, что вы такая?

Ж е н а. Больна я. А куда пошел Мартин?

Д ю р о. К Балажам, там обычно сходятся женатые. А знаете… (в смущении) молодой хозяин Мартин обещал поговорить с Маркой…

Ж е н а (невольно улыбается). Я знаю уже, что тебе приглянулась Марка Балажова.

Д ю р о. Да, и он сказал мне, чтобы я пришел туда, когда будет готов ужин.

Ж е н а. Это ты потому такой веселый, что увидишь Марку?

Д ю р о. Эх, и еще кое-что есть. Вышла газета, в которую мастер Янко написал, — вот, здесь она. Ну, хозяйка, взгляните. (Вытаскивает из кармана газету.) Читайте!

Ж е н а (берет газету, без интереса просматривает и начинает читать). «На сейме до-го-во-ри-лись…»

Д ю р о. Не там, обождите… (Ищет в газете.)

Ж е н а (читает в другом месте). «Выпало много снега — железная дорога…»

Д ю р о. Опять не то. (Ищет.) Здесь, видите, вот это читайте!

Ж е н а (читает). «Наши крестьяне объединились, чтобы выбрать старостой своего человека…»

Д ю р о (гордо). Видите — это наш хозяин!

Ж е н а (продолжает). «Они изберут человека, который не боится господских подвохов…»

Д ю р о (восхищенно). Эх, как хорошо написано!

Ж е н а. А кто это написал? Янко?

Д ю р о (берет газету). Да, пан мастер. В самом деле, хорошо он пишет. Посмотрите, вот здесь: «Держитесь, словаки, дружно…» Эх, и умеет же он писать… (Смотрит на входящего Янко.) А-а, вы здесь, а мы как раз читаем, что вы написали.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Т е  ж е, Я н к о.

Я н к о (здоровается). Добрый день!

Ж е н а (сухо). Добрый день, пан мастер! Мартин только что ушел — он вам не повстречался?

Я н к о (удивленно). Так его нет дома? Каков! А мне сказал, что будет после обеда дома. (Шутливо.) Надеюсь, вы не поссорились? (Только сейчас, взглянув Катке в глаза, останавливается.)

Ж е н а (избегая его взгляда). Ушел… откуда мне знать. Вот Дюро знает. Сватать к Балажам, да, Дюрко?

Д ю р о (сконфуженно). Но, хозяйка… (Хочет перевести разговор на другую тему.) Эх, пан мастер, хорошо же вы написали в этой газете!

Я н к о. Правда? А люди читают?

Д ю р о. Читают, когда им даст кто-нибудь.

Я н к о. Вот, в этом все наши люди. На газету не раскошелятся. Ну, хорошо, Дюрко, вот тебе несколько газет, раздай их. Кто захочет, тому и дай.

Д ю р о. А в каждой есть, что вы написали? Ну, большое спасибо, вот спасибо. Я раздам их, раздам, пусть люди читают. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Ж е н а, Я н к о.

Ж е н а (стоит у окна; наконец нарушает затянувшееся молчание). Пойдешь за Мартином?

Я н к о. Нет. А хозяин Брезовский пошел в управу, там повеселится. Куй железо, пока горячо. Это я знаю. И потом, старосту не каждый год выбирают!

Жена вопросительно смотрит на него.

Ты удивлена, что я пришел? И что не ухожу? В кузнице никого, все с утра на рынке, смотрят, как хозяева слуг выбирают. Я думал, что и Мартин пойдет со мной.

Ж е н а. А теперь не пойдешь?

Я н к о. Нет. Охота мне стоять там на холоде и в снегу. Лучше я здесь погреюсь и подожду его. (Садится.) Ведь у Балажей ему нечего делать — или…

Ж е н а (задумывается). Иди и ты туда.

Я н к о. А что мне там делать? Смотреть на эту шальную Мару? Пора ей под венец уже. Останусь здесь. Здесь хорошо, тепло. (Заводит разговор.) У вас, я слышал, свадьба будет. Подумай, Катка, и старый пень зазеленел! Вот как. Осталась искорка в очаге, раздули ее — и вот тебе огонь! Кто бы мог подумать! Но Мартину это вроде не по душе. Злой он, даже разговаривать не хочет. Я ему сани перетянул, все подгонял меня, а сейчас они лежат там. Вы хотели в Новый год на санях кататься. Так он мне говорил. А теперь что же — нет? Как так? Ты не захотела?

Ж е н а. Не мучай меня. (Невольно.) Все это мелочи.

Я н к о. Значит, ты хотела? Ну, видишь, какой Мартин. Не сделал, как ты хотела. Давно не было такого санного пути. Так и хрустит под ногами. В газетах пишут, что по всему краю выпало много снегу. Урожайный год будет. По крайней мере люди мне долги заплатят.

Ж е н а (упрямо). А знаешь, мы с Мартином в воскресенье будем на санях кататься.

Я н к о. В воскресенье? Когда оно будет, воскресенье-то! До той поры все может растаять. Знаешь, как недолго у нас держится зима и санный путь. Все грязь да грязь!

Ж е н а (значительно). О, бог даст, еще будет снег.

Я н к о. Да, но Мартин должен был использовать первую возможность. Бог знает, что будет в воскресенье. А он уже сейчас не сделал по-твоему! Странно, странно. Подумай, Катуша, а ведь когда-то! Раньше бы Мартин для тебя все сделал! Помнишь, Катуша, как Мартин тебя когда-то спас