Жуазель - Морис Метерлинк


Жуазель читать книгу онлайн
Настоящее издание представляет читателям возможность встречи с Морисом Метерлинком (1862–1949), знаменитым бельгийским поэтом, писателем, драматургом и философом, отразившим в своих творениях собственное необычайное мистико-символическое видение мира. Работы Метерлинка были горячо встречены такими мэтрами отечественной культуры, как А. Блок, А. Белый, Д. С. Мережковский и мн. др.
В данное издание вошли лучшие пьесы Метерлинка, ряд которых мало- или практически неизвестен современным читателям.
Книга предваряется содержательным предисловием Н. Минского, знатока творчества и переводчика работ Метерлинка, а также (впервые!) предисловием самого автора к своим драмам. Приводится библиография основных работ автора.
Издание рассчитано на самый широкий круг читательской аудитории.
Жуазель. Дайте сперва знак, который вернет его к жизни.
Мерлин (многозначительно глядя на нее). Я сделаю это, Жуазель.
Жуазель выходит, оборачивается и наконец скрывается. Оставшись один, Мерлин становится перед Лансеором на колени, чтобы осмотреть его рану.
Мерлин. Спи, не бойся ничего, сын мой. Спи, и все разрешится к твоему благополучию. Пусть все мое сердце откроется тебе в первом поцелуе, который я могу тебе дать.
Продолжительно целует его. Входит Ариэль.
Сцена III
Мерлин, Лансеор, Ариэль.
Ариэль. Господин, надо скорее соорудить новую ловушку.
Мерлин. Попадет он в нее?
Ариэль. Мужчина попадает в нее неизменно, когда его ведет инстинкт; но затемним его рассудок; перед нами будет зрелище, достойное смеха…
Мерлин. Я не улыбнусь, ибо зрелище это печально; мне больно будет видеть, как благородная и прекрасная любовь, считающая себя предопределенной, единственной, слабеет с первым же испытанием, в объятиях призрака…
Ариэль. Лансеор не свободен, ибо он уже изменился, и в продолжение часа я предоставляю его инстинкту…
Мерлин. Он должен был победить его…
Ариэль. Ты говоришь так, потому что я покорна; но вспомни о том времени, когда я не была кроткой.
Мерлин. Ты считаешь себя слишком кроткой, потому что я победил тебя; но даже осиянная тем светом, до какого я тебя превознес, ты не вполне освободилась от тьмы, подчинившей некогда душу твою… в тебе есть что-то жестокое, что по-прежнему слишком радуется при виде человеческих слабостей…
Ариэль. Человеческие слабости часто необходимы для использования их в высших целях жизни.
Мерлин. Что произойдет, если он не устоит?
Ариэль. Он поддается, и так предначертано. Вопрос лишь в том, восторжествует ли любовь Жуазель над испытаниями?
Мерлин. А ты этого не знаешь?
Ариэль. Нет; ее дух не вполне входит в сферу моего понимания; он зависит от начала, которого я не знаю, которое вижу только в ней и которое изменяет грядущее. Я пыталась подчинить ее себе; но она слушается меня только в незначительных случаях. Настало время действовать. Иди, призови Жуазель и оставь мне твоего сына. Уходи, — не следует изменять испытания… Я воскрешу его, я возобновлю и сделаю еще более глубоким и слепым опьянение, в которое повергла его; и я обнаружусь его взорам, чтобы обмануть его поцелуи…
Мерлин (с упреком в голосе). Ариэль!
Ариэль. Уходи, предоставь мне свободу действий… Ты ведь знаешь. Поцелуи, которыми дарят бедную Ариэль, скользят, подобно отражению крыла на поверхности текучей воды…
Мерлин уходит. Ариэль направляется к мраморному водоему. Там, наполовину закрытая лавровым кустом, она полуоткрывает свою одежду, садится на край водоема, заросший зеленой травой, и медленно распускает свои длинные волосы. В это время Лансеор просыпается в недоумении.
Лансеор. Где я заснул? Не понимаю, что за яд проник в мое сердце… Я не узнаю себя; разум мой помутился… Я борюсь с опьянением и не знаю, куда иду… (Замечая Ариэль). Кто эта женщина, которая притаилась за лавровыми кустами? (Приближается к лавровому кусту и глядит.) Она прекрасна… Она наполовину обнажена; ее нога спущена, как осторожный цветок, и касается воды, которая улыбается, бросая брызги… Она поднимает руки, чтобы заплести волосы; небесный свет струится по ее плечам, подобно светящейся влаге на мраморных крыльях. (Приближаясь) Она прекрасна, она прекрасна… Я должен ее видеть… Вот она повернулась, и одна из ее обнаженных грудей, просвечивая меж волосами, прибавляет новый луч к заливающим ее лучам… Она прислушивается, она что-то слышит, и ее широко раскрытые глаза вопрошают розы… Она видела меня, она прячется, она хочет убежать… (Перебирается через изгородь.) Нет, нет, нет, не беги от меня!.. Я видел… Слишком поздно! (Заключая Ариэль в свои объятия.) Я хочу знать имя чистого видения, которое погружает в мрак все то, что я любил! Я хочу знать, какая слишком верная тень, какое глубокое убежище скрывало до сих пор чудо, которое я держу в объятиях. Какие деревья, какие гроты, какие башни, какие стены могли утаить блеск этого тела, аромат этой жизни, пламя этих глаз?.. Где ты скрывалась, ты, которую я увидел бы даже слепой среди праздничной толпы?.. Нет, не отстраняйся от меня; это не страсть, не минутное опьянение; это длительное ослепление любви… Я у ног твоих, которые покорно целую… Я отдаюсь одной тебе… Я отныне только твой… Я прошу только поцелуя твоих уст, — дабы предать забвению все остальное и запечатлеть будущее… Склони свою головку… Я вижу, как она наклоняется и дает согласие; и я призываю знак, которого никто не в силах стереть. (Страстно целует ее… Слышен крик отчаяния за кустами.) Что это?
Ариэль вырывается из объятий, убегает и исчезает. Входит Жуазель.
Сцена IV
Жуазель, Лансеор.
Жуазель (потрясенная). Лансеор!
Лансеор. Откуда ты, Жуазель?
Жуазель. Я все видела и слышала…
Лансеор. Ну и что же? Что именно ты видела? Оглянись вокруг себя: никого нет… Лавр в цвету, вода в фонтане дремлет, воркуют голуби, распускаются кувшинки; вот все, что вижу я и что ты можешь видеть…
Жуазель. Ты любишь ее?
Лансеор. Кого?..
Жуазель. Ту, которая сейчас убежала прочь?..
Лансеор. Как же я могу ее любить?.. Я даже никогда не видел ее ранее… Эта женщина не сидела здесь, когда я проходил мимо… Она почему-то вскрикнула… Я подбежал к ней… Оказалось, она неловко оступилась и упала; когда я подал ей руку, чтобы она могла подняться, она вознаградила меня поцелуем, что ты и видела…
Жуазель. И это говоришь мне ты?
Лансеор. Да, вглядись в меня внимательнее, если ты узнаешь… Это я, подойди, дотронься до меня, если сомневаешься…
Жуазель. Это испытание было ужасным, оно равносильно смерти…
Лансеор. Что?..
Жуазель. Ты в первый раз видел эту женщину?
Лансеор. Да.
Жуазель. Я не буду больше говорить о ней… Быть может, я пойму, во всяком случае, я прощаю тебя…
Лансеор. Тебе нечего прощать…
Жуазель. Что ты говоришь?
Лансеор. Я говорю, что мне не нужно прощения, которым ты отягощаешь проступок, какого я не совершал…
Жуазель. Не совершал? Так значит, я не видела того, что видела, и не слышала того, что слышала?!
Лансеор. Нет.
Лансеор. Лансеор! Лансеор!.. Если бы ты меня так именовала в продолжение тысячи лет, ничто бы не могло изменить того, чего не было!..
Жуазель. Не знаю, что происходит со счастьем твоим и моим… Но взгляни на меня, дотронься до моих рук, чтобы я