Портрет лива в Старой Риге - Гунар Рейнгольдович Приеде

сказочное существо, трепетала невеста…

А у р е л и я. В фате?

Т а л и в а л д и с. Разумеется, с миртой и тому подобным, как положено.

А у р е л и я. Фата была до полу, длинная?

Т а л и в а л д и с. Нет, только на волосах, изящное облачко, а жених, этакий двухметровый деревенский малый, глаз не спускал — потом выяснилось, парню внушили, будто невесту непременно украдут студенты, и он поклялся вздуть всякого, кто только вздумает двинуться в ту сторону… Но я начал о чем-то другом. На картине «Свадьба», если б я взялся за такую, я изобразил бы женщин на кухне, самых красивых и самых значительных среди всех. Окончившая курсы повариха из Смилтене{132}, две пожилых тетушки, одна другой умнее, и несколько девушек, все в белых передничках и платочках, разгоряченные, сосредоточенные, когда нет времени думать о своей внешности и позировать… Как неутомимо они там хлопотали, с каким чувством ответственности за каждый кусок холодца и декоративное оформление тарелки салата, и как сопереживали с происходящим в большой комнате — та, что возвращалась на кухню, тотчас сообщала о новых проделках гостей или распоряжениях и высказываниях посаженой матери, остальные анализировали… Меня позвали помочь, случайно, но мне понравилось, и я на той свадьбе, вероятно, больше времени провел на кухне. В стряпной, как они говорили.

М а й р а. Да не потому, что вам понравилось.

Таливалдис удивленно оборачивается к ней.

Хотите, я скажу? Почему?

З и н т а. Майра, нам…

М а й р а. Не вмешивайся. (Таливалдису.) Хотите?

Т а л и в а л д и с. Не понимаю.

М а й р а. Потому, видите ли, чтобы не смотреть, как длинный деревенский малый пялится на девушку, которую вы сами молча без взаимности любите!

З и н т а (встает). Майра!

М а й р а. Убежали к бабкам на кухню, чтобы не рехнуться от ревности, понимаете! Чтобы не страдать, когда все за столом кричат «горько, горько, горько», а двухметровый наклоняется и целует невесту!

З и н т а. Пора прощаться.

М а й р а. Мне кажется, общежитие не горит.

З и н т а. Но…

М а й р а. С чего бы ему вдруг загореться? Нет. Некуда нам бежать, никакого пожара нет.

З и н т а. Но тетя Аурелия…

М а й р а. Если она выставляет за дверь — пожалуйста, мы исчезнем, но в противном случае ни за что. Когда такой интересный разговор!

А у р е л и я. Ну почему я буду выставлять.

М а й р а. Садись, Зинта. Где ты еще услышишь что-нибудь подобное в Огре!

Т а л и в а л д и с (Зинте). Не знаю, вы поняли, о чем я говорил?

З и н т а. Я… да, хотя… я не совсем уверена…

Т а л и в а л д и с. Внешне неприметный человек садится за руль… Взгляните как-нибудь на шофера, когда на оживленном рижском перекрестке его останавливает красный свет. Не думая о том, как он выглядит — какой там, ему и в голову не придет! — он весь в своей работе, и его лицо кажется красивым.

Зинта кивает.

На свадьбе, о которой я рассказывал, невеста была как… цветущая яблоня, но однажды, раньше, я видел, как она на маленьком станке ткала пояс и… понятно, нельзя так сравнивать, так впрямую, но… в самом деле, ну!

М а й р а (встает). Что ж вы советуете? Странно. Чтоб я шла на работу в белом платье, а на свою свадьбу надела коричневую вязаную кофту с янтарными пуговицами? Ну и логика! В цехе у нас работают почти одни девушки, а вы вошли, пожали плечами, красивей нас вам показались машины, но обычно ведь никто не заходит, и кто видит, какие мы там? Смешно! Когда мы появляемся где-нибудь на улице, тогда нас осматривают, да как еще! Бесцеремонно!

З и н т а. Майра, идем.

М а й р а (едва сдерживаясь, чтобы не заплакать). Квартира и магазин, и это… я отказываюсь понимать… это якобы свидетельствует о бедности духа? Нужно без них? Без магазинов? Без квартир? Никакой логики, никакой, одни обвинения…

А у р е л и я. Зинта, значит, в пятницу?

З и н т а. Спасибо, тетя Аурелия. В пятницу, обязательно.

А у р е л и я. Всего хорошего. Жду.

З и н т а. Всего хорошего. (Таливалдису.) Прощайте.

Т а л и в а л д и с. До свидания, Зинта.

М а й р а  убегает.

З и н т а  следует за ней.

А у р е л и я. Ну?

Т а л и в а л д и с. Все они такие?

А у р е л и я. Какие? Из нескольких тысяч ты видел двух, и то какое отличие!

Т а л и в а л д и с. Кто они вам?

А у р е л и я. Бывшие ученицы. Когда я еще чувствовала себя лучше и выходила на улицу, я в их профессионально-техническом училище учила кройке.

Т а л и в а л д и с. Учили и не научили.

А у р е л и я. Ты полагаешь?

Т а л и в а л д и с. Раз они теперь приходят, чтобы преподавательница скроила.

А у р е л и я. Скорее, приходят просто поговорить. Девочки далеко от дома, от мамы… Приходят поплакать, если кто обидел, приходят похвастать новым платьем, посоветоваться о покупке пальто… Ну а как иначе, когда ей самой придется шить себе платье к свадьбе!

Т а л и в а л д и с. К свадьбе?

А у р е л и я. Ну да.

Т а л и в а л д и с. Которая?

А у р е л и я. Зинта.

Т а л и в а л д и с. Разумеется. Зинта… Можно было и не спрашивать.

А у р е л и я. И так видно?

Т а л и в а л д и с. Ну…

А у р е л и я. Бывают случаи, когда… да, но это не тот. Не тот случай.

Т а л и в а л д и с. Посмотрите, как на фоне заходящего солнца вырисовывается ваша телевизионная башенка!

А у р е л и я. Каждый вечер смотрю, если не пасмурно.

Т а л и в а л д и с. Вам не нравится?

А у р е л и я. Башня?

Т а л и в а л д и с. Так прозвучало.

А у р е л и я. Поначалу раздражала, примерно как в свое время Эйфелева башня парижан, но мало-помалу, так же как они, я привыкла, и теперь для меня эта коряка уже и есть Огре.

Т а л и в а л д и с. Для меня тоже.

А у р е л и я. Может, сядем за стол? У меня все готово.

Т а л и в а л д и с. Ну взгляните, как четко она вырисовывается на потемневшем небе.

А у р е л и я. Четко.

Т а л и в а л д и с. Фантастически живо.

А у р е л и я. Идем на кухню.

Т а л и в а л д и с. Когда солнце зайдет, хорошо?

А у р е л и я. Если ты не очень проголодался.

Т а л и в а л д и с. Нет. Только…

А у р е л и я. Только…

Т а л и в а л д и с. Грустно.

А у р е л и я. Майра, выходит, попала в цель.

Т а л и в а л д и с. В самую точку.

А у р е л и я. Я видела.

Т а л и в а л д и с. Разве можно было увидеть?

А у р е л и я. Ты же не японец.

Т а л и в а л д и с. От Майры я не ожидал. От такой…

А у р е л и я (перебивает его). Не скажи! Мало ты ее видел и слышал.

Т а л и в а л д и с. Хватило, и даже с избытком.

А у р е л и я. Девушка в сердцах пыталась и так и эдак, пока женская интуиция безошибочно не подсказала ей слабое место противника… Говоришь, в самую точку?

Т а л и в а л д и с. Зинта глубже. Это проявляется и внешне, ее даже можно писать… Акварелью, быть может, пастелью… Да что там. Тетя Аурелия, если мне понравится какая-нибудь девушка, это верный признак того, что она… как, например, Зинта сегодня…

А у р е л и я. Любит другого?

Т а л и в а л д и с. Знаете, как копатели колодцев в деревне ищут воду?

А у р е л и я. Ты имеешь в виду — с помощью ивовых прутьев?

Т а л и в а л д и с. Да, но… поговорим о чем-нибудь другом, хорошо?

А у р е л и я. Сколько тебе сейчас лет?

Т а л и в а л д и с. Двадцать один… Я не рассказал об Икшкиле. Начал, но не закончил… Что-то немыслимое, слушайте: откопали каменную стену, уходящую под фундамент здания Мейнхарда! Стало быть, возведенную до тысяча сто восемьдесят четвертого года!

А у р е л и я. И кто же строил?

Т а л и в а л д и с. Вопрос! Ливы в ту пору