В тени - Анна Морион

моего согласия, сэр… Мой отец не оставил мне выбора, — тихо промолвила Бригида, не имея сил верить в то, что она могла выйти за своего возлюбленного еще три года назад! Но тогда никто не удосужился спросить, чего она хочет! Да что там! Никто даже не обмолвился о том, что Вильям желал жениться на ней! Лорд Нортон никогда не упоминал об этом… Должно быть, Вильям сердится на нее за то, в чем не было ее вины… Ведь как она могла знать?

— Ваш отец должен был знать о моем визите. Ведь всем известно, что он и лорд Нортон являются лучшими друзьями, — утвердительным тоном бросил на слова супруги Вильям.

— Даже если так, сэр, мне не было сказано ни слова о том, что вы желали взять меня в жены! Если бы я знала… Если бы у меня был выбор… Я не потеряла бы эти три с половиной года… Я была бы вашей уже так долго! — начала оправдываться бедная Бригида. — Вы не знаете, Вильям, но я люблю вас, и уже давно… Я люблю вас так, как только может любить женщина…

— И что же, моя леди, вы ожидаете от меня такой же огромной любви? — усмехнулся Вильям. Несмотря на то, что любовь этой девушки была ему не нужна, он все же был польщен ее искренним признанием. Польщен, но не растроган: его любили многие женщины, однако именно та, что покорила его сердце, эта своенравная Альенора, не испытывала к нему ни любви, ни даже симпатии.

— Я не знаю, чего ожидать. Конечно, я молю Господа о том, что и вы полюбите меня… Хоть когда-нибудь…

— Напрасно. Я женился на вас лишь из желания иметь красивую жену, которая родит мне красивых здоровых детей. Ваши чувства ко мне, Бригида, светлы и чисты, но не надейтесь на взаимность и не сетуйте на то, что с моей стороны вы будете чувствовать к вам лишь уважение. Но на этом закончим нашу невеселую беседу, и разрешите мне откланяться: меня ждет охота.

Не дождавшись, что скажет на его заявление Бригида, Вильям равнодушно поцеловал ее ладонь и зашагал прочь, оставив свою молодую супругу в смятении чувств и омуте горечи. Однако Бригида не потеряла надежду, нет!

— Я докажу тебе, что ты сделал правильный выбор, любовь моя! Докажу, что я могу дать тебе то, чего ты желаешь! Я принесу тебе и наследника, и прекрасную, как огненная роза, дочь… И тогда ты полюбишь меня… Обязательно полюбишь! — прошептала Бригида, провожая своего супруга полным тоски взглядом.

Этим же вечером, после ужина, проведенного в кругу своей новой семьи, Бригида написала два письма: в Лондон и в замок Гизов. Ей нужно было знать, почему никто из ее близких не сообщил ей о том, что ее дорогой Вильям просил ее руки еще три с половиной года назад. Девушка была уверена: знай она об этом, она нашла бы в себе силы отказать Филипу и, как кошка, защищающая своих котят, яростно боролась бы за свое счастье с тем, кого она любила и кто все же попросил ее руки. Но нет! Все молчали! Словно сговорились выдать ее именно за Филипа! Пусть он просил ее руки первым, но она отказала бы ему! И никто не заставил бы ее пойти с ним под венец!

«Знает ли обо всем этом Альенора? Нет…. Она не стала бы скрывать от меня это, ведь она знает, как глубока моя любовь к Вильяму и как тянулось к нему мое сердце… Должно быть, это мои родители: Тьюри беднее Нортонов, и меня выдали за того, кто побогаче. Разве не этим всю жизнь занимались мои бессердечные родители? Растили меня хрупким ярким цветком, чтобы продать мое тело тому, у кого в карманах звонче поет золото» — размышляла Бригида, выводя на бумаге красивые закрученные буквы, написание которых она когда-то долго заучивала под присмотром своей матери. В конце каждого письма девушка с особой любовью вывела «Леди Бригида Тьюри» и, налюбовавшись видом своего нового родового имени, произнесла Господу короткий хвалебный псалм. Затем, красиво сложив письма, запечатав их воском и печатью с гербом Тьюри, Бригида украсила их тонкими шелковыми зелеными лентами и поспешила вниз, чтобы передать послания слуге, которому доверили такую важную и высокую честь, как корреспонденция хозяев замка.

Коридоры замка были широкими и богато украшенными, на полах лежали слегка потертые красные ковры, а десятки свеч уже были зажжены, наполняя пространство атмосферой таинственности и романтики. Эта обстановка и свечи напомнили Бригиде о прошедшей ночи, и она вдруг покраснела, вспомнив о том, как Вильям лишил ее невинности и о том, как он ласкал ее обнаженную грудь, и как его теплые руки гладили ее тело… Как супруг прижимал ее к своему разгоряченному великолепному телу и заставлял ее робко стонать от долгожданного удовольствия. И пусть за всю ночь он не сказал ей ни слова, эта ночь казалась Бригиде самой благословенной, самой счастливой в ее жизни. Что может быть слаще объятий и ласк любимого мужчины?

— …если я не смог жениться на той, что желаю, буду довольствоваться той, что сама упала мне в руки, как спелое, но кислое яблоко. — Вдруг услышала девушка, проходя мимо приоткрытой двери.

Это был голос Вильяма, ее супруга.

Бригида тотчас остановилась, проглотила ком, вдруг вставший в горле, и, боясь даже дышать, решила подслушать беседу, имеющую место в соседних покоях, принадлежавших тете ее мужа мисс Агнессе Тьюри.

«Спелое, но кислое яблоко! Так вот, кем, или, вернее, чем он считает меня!» — с болью в сердце подумала девушка, без затруднения поняв речь Вильяма, к тому же, такую прямую и нелестную.

— Слова твои полны злости, но, Вильям, на свадьбе только и шептались о том, какую красавицу-невесту ты себе заполучил. Закрой свое сердце для прошлого и открой его для своей супруги, иначе не будет покоя ни тебе, ни ей, ни всем нам, — мудро ответил Вильяму спокойный голос тети Агнессы.

Этой женщине не было и сорока, но она выглядела намного старше своего возраста: переживания и заботы состарили ее раньше времени, и семь лет назад ее зрение стало ослабевать, сделав ее почти незрячей. Для того, чтобы увидеть вещь, Агнессе приходилось подносить ее совсем близко к своим глазам, однако, умелая рукодельница, она продолжала вышивать и ткать, находя отраду и наслаждение в этих своих любимых занятиях. Агнесса относилась к супруге племянника настороженно, но справедливо отмечала мягкое сердце Бригиды, ее покорность своему супругу и новой семье. Бригида