История одной болезни - Ольга Викторовна Коротина

я боюсь, что в грозу он может умереть… И он всегда так цепляется мне за ноги и кричит: «Мамочка! Обними меня! Обними меня!»

Он маленький, ему 4 года… Я обнимаю его, и мы вместе ждём, когда гроза кончится… Мы как одно целое, и нам не страшно, когда мы обнялись… Мы вместе… Даже дышим одинаково… Я ощущаю такую любовь, которая никогда… не перестанет…

МАРК: Я оцепенел… Как же я хотел таких слов… Клара… бабушка… ты слышишь меня на небесах? Чужое дыхание за моей спиной внезапно исчезло так же, как и началось… Я вынырнул из глубины… Воздух! Я глубоко вдохнул и задержал вновь дыхание и с громким криком резко выдохнул… И ещё вдохнул — задержал — выдохнул. Аааааааааааааааааааааа…

Невероятным усилием воли я остановил этот видеоряд своего воображения… Я нашёл ответ, почему я оправдывал Аниту… Я нашёл ответ… Почему я убеждал её в том, что она не заслуживает осуждения? Я оправдывал неосознанно свою мать, холодную, эгоистичную, отстранённую от меня всю жизнь, требовавшую от меня и отца полного подчинения и благодарности за то, что она дала мне жизнь и не вышвырнула меня на 8-й неделе в кровавый абортивный таз… Я защищал её в Аните настолько, насколько мне хотелось убедить себя в том, что мама правильно поступала, игнорируя меня, она была молода, и я обременял её… неистово обманывая себя в том, что она любит меня… Клара дала мне этот ассоциативный ряд, благодаря которому я смог УВИДЕТЬ! Как в 4D, увидеть и прочувствовать переживания других людей. Сегодня у меня не было выбора… Решение заняло несколько секунд… Лёвушка для меня стал мной…

Я усыновлю этого ребёнка… Я пройду с ним свой жизненный путь… Я докажу своей матери, что ЛЮБОВЬ… ЛЮБОВЬ РЯДОМ, И ОНА ИЗМЕНИТ МИР…

Я заберу Лёвушку… Я буду любить его, я чувствую потребность дать ему шанс… Он мне нужен… нужен… Для меня он здоров, это состояние временно… Мы пройдём этот путь вместе… Его надо, и он есть!

МАМА! Я так много делал все эти годы, чтобы оправдать тебя, простить… Простить тебя, что ты была свободна от меня, от любви к своему детёнышу… А сегодня я осознал, я понял, что я просто должен дать шанс… шанс себе в своей идентификации любимого сына… Поверь! Я буду любить его так, как я хотел, чтобы ты любила меня. Я всегда хотел только одного… Чтобы меня любили…

Марк, сидел в большом кожаном кресле, запрокинув голову, утопая в звуках музыки Иоганна Себастьяна Баха… Марк предпочитал фортепианную версию исполнения, не органную. Он растворялся в этой музыке, напоминающей ему разговор с Богом, в этой музыке он слышал то, что давало ему ресурсы поддерживать себя, поддерживать людей и давать им новую жизнь… даже не новую… другую…

Марк усыновил Лёвушку.

Лёвушка стал художником.

Его так и называли: Непревзойдённый Циклоп. Он рисовал божественно.

Лёвушка, будучи уже взрослым человеком, спросил у Марка: «Скажи, кто была моя мать… Почему ты не живёшь с ней? Почему я остался с тобой, а не с ней? Я могу наконец спросить у тебя об этом?»

Марк не сказал то, что знал только он и Анита…

Он лишь молча дал ему нарисованный Анитой портрет и адрес, где ещё в те времена жила Анита. Марк видел в своем воображении, что её адрес остался прежним… и та яблоня с брошенным спасательным кругом ещё цветёт весной, но плоды уже не даёт. После некоторых раздумий Лев приехал к своей матери. Анита, которая так и не смогла прожить свою жизнь как ей хотелось, увидев Лёвушку, холодно посмотрела ему в лицо… не выразила никаких эмоций, но встала на колени и произнесла, закрыв глаза ладонями: «На рисунке ты был лучше… Тебя не было со мной, а ты всё равно разрушил мою жизнь… Тебя не надо, а ты есть… Тебя не надо, а ты есть! Я хотела лишь одного, лишь одного — чтобы меня любили…» Пятясь назад на коленях, она переместилась в дом и резко закрыла дверь.

Мы все хотим лишь одного, чтобы нас любили…

Лишь одного… Мы хотим, чтобы нас любили…

Конец.