«Блудный сын» и другие пьесы - Андрей Хинг
Т е щ а. Залокар!..
В и д а (выпускает Яне из объятий. Кипя от гнева, останавливается в вызывающей позе перед старухой, говорит хрипло, отрывисто, в бешенстве). Какого черта ты твердишь «Залокар, Залокар»? Да вы тут все один огромный Залокар… это болезнь! Я боялась Залокаров, когда девчонкой скиталась по улицам… потому что я незаконнорожденная, детдомовская… Когда я заглядывала через заборы и в окна, я видела, как люди загораживаются и занавешиваются, чтобы остаться со своим, и только со своим! Мое! Наш ребенок! Наша стиральная машина! Наш сладкий пирог! Наша собака! Наша машина! Заборы — железные, деревянный, из цемента, из колючей проволоки… Ставни! Звонки! Шторы из пластика!
Я н е. Вся страна оделась в пластик, верно?
В и д а. Нет!
Я н е. Разве?
В и д а. Не все Залокары. Девчонки, которые были со мной в интернате, стали официантками, патронажными сестрами, они ездят на велосипедах под дождем от дома к дому… Я не стала… но я знаю, каково ворочать умирающих, если они весом в сто килограмм… Мадонна, я это знаю…
Остановилась, переводя дыхание. Слушая ее исповедь, гости отодвинулись в тень — лица испуганные, удивленные. Пауза.
Т е щ а. Все это ерунда!
П р о ф е с с о р. Кому ты будешь патронажной сестрой?
З а л о к а р. Тебе — не будет!
Я н е. Уходи, Вида!
В и д а. С тобой!
Я н е. Я даже не Залокар. Если Залокары говорят «наша стиральная машина», это уже что-то. Когда же они говорят «ох, этот наш Яне», это совсем другое. Исчезни отсюда! Ты слышишь?
В и д а. Только с тобой!
Я н е. Я никуда не пойду! Не хочу! Пошутили и хватит, комедия окончена, марш к чертовой матери!
В и д а. Кому ты подыгрываешь, идиот? Ты же знаешь, я не уступлю!
Я н е. Меня это не волнует. Карл, тут нечего выпить, пошли в пивную!
К а р л. Ни за что, Яне!
В и д а. Боишься?
Я н е. Я протрезвел.
В и д а. Я знаю, ты заслуживаешь лучшего… Ты поймешь, каково мне пришлось…
Т е щ а. Не поймет! Только я пойму! Ты вернулась ко мне, ты моя дочь. Я! Я смою с тебя грязь… У матери есть для тебя постель, грелка, белоснежные простыни. Ради тебя я научилась ворожить, ради тебя буду продолжать. Я тебя не пущу обратно в свинарник. Будь осторожна!
П р о ф е с с о р. И я тебя предупреждаю! (Лицо его покрывается мертвенной бледностью.)
З а л о к а р (неожиданно, с угрозой). А я предупреждаю тебя!
Я н е. Охо-хо! Ты слышишь, Вида?
В и д а. Слышу!
З а л о к а р. Оставь девку в покое!
П р о ф е с с о р. Тебе, что ли, ее отдать?
З а л о к а р. Нет!
П р о ф е с с о р. Этому выродку?
Я н е. Ого!
З а л о к а р. Никому! Я даю тебе время на размышление. Чуть-чуть. Отстань от нее!
П р о ф е с с о р. Ты не впервые мне это говоришь, почтенный братец и дружок. Я помню. (Весь напрягся, как натянутая струна; дребезжащим фальцетом напевает вальс, звучавший на свадьбе Залокара. Странно смеется, как от удара, бросается к Виде, в упор спрашивает.) Ну, ты решила?
В и д а. Да!
П р о ф е с с о р. Едешь со мной?
В и д а. Нет!
З а л о к а р. Отстань от девки!
Я н е. Отстань от дяди!
Т е щ а. Надо выяснить все до конца!
П р о ф е с с о р (не слыша выкриков, наклоняется к Виде, пристально вглядывается в нее). Ты все забыла?
В и д а. Ты был добр ко мне.
П р о ф е с с о р. Не более?
В и д а. Не более.
П р о ф е с с о р. Мой брат сказал, что дает мне время подумать. А я — тебе. Подумай. Слишком многое я положил к твоим ногам.
В и д а. Честь, да?
П р о ф е с с о р. Честь! Верно! Я закрывал глаза на твое прошлое…
В и д а. Закрывал глаза?! О, как прекрасно, как благородно! Но почему ты не говоришь «простил»?
П р о ф е с с о р. Наверное, это было бы точнее. Да.
В и д а. Ведь ты гуманист?
П р о ф е с с о р. Был когда-то. Осторожней, ты рискуешь спустить собаку с цепи!
В и д а. И спущу!
П р о ф е с с о р. Ну, давай! Оплевывай!
В и д а. Плевать мне на твои стишки, на твой гуманизм, на высокие рассуждения о будущем человечества, на горестные вздохи о наступающей осени. Ну, как?! Довольно наплевала?! Что же ты молчишь? Поведай, огласи свою тайну, профессор! Всем будет полезно послушать, а мне особенно! Долгими вечерами, слушая твои сладкие слюнявые речи, я почти верила: «Да, он зрелый человек, он мудрый, добрый, надежный…»
Т е щ а. Ха-ха-ха!
В и д а. А на деле, увы, осталась кучка дерьма и вонь. Как от собаки!
Я н е. У попа была собака, он ее любил…
В и д а. Теперь-то я вижу, какой ты урод! Ты довесок этой прожорливой залокарщины, вернее, ее послед! Залокары хоть не врут! Ты же врал, когда надо и когда не надо, и так привык, что стал врать и самому себе. Ты марал бумагу в соответствии с директивами — верил, что сдерешь с себя свинство! Ты никогда не ценил чужого труда, не понимал чужих страданий! Даже собственный брат был тебе чужим человеком! Теперь мне ясно — главный производитель пластика здесь — ты!
П р о ф е с с о р. Кончила?
В и д а. Да! Ну, возвести наконец, кто я и что я!
Т е щ а. Я запрещаю! Еще не пора!
В и д а. Эх, бабуля, бабуля!
Игра принимает опасный оборот. Люди, почувствовав это, направляются к выходу. Там возникает давка. Гармонист волочит открытую гармонику, меха с жалобным звуком бьются о ноги.
П р о ф е с с о р (его бьет озноб, но он стоит прямо. Наносит словами удары, точно ножом. Как ни странно, говорит стихами, быстро, напряженно).
Эту женщину все знали!
Про дела ее слыхали!
С кем она только не путалась —
С итальянцами и триестинцами,
С охотниками и автотуристами.
Но как же я попал в ее сети?
Не помню, да это и неважно!
Я был одинок и поддался ложным надеждам!
Я ей предложил свое имя
И чистую, тихую, честную жизнь…
А что ж теперь?!
Она все изваляла в грязи.
Горечь и ненависть душат меня.
Теперь мне ничто не дорого, и я всем объявляю:
Эта женщина торговала своим телом!
Puttana domestica e italiana![35]
Залокар стремительно выдергивает топор из пола. Вида срывает с себя костюм невесты. Старый шелк рвется. Размазывает по лицу краску.
В и д а. Да! Я была шлюхой! Продавалась за динары и за валюту. Я была потаскухой, потому что на каждом шагу, буквально повсюду, как нарочно, встречала тебе подобных… Залокаров… а я тогда видела не дальше своего носа… И убеждала себя — как ни крути, на свободе лучше… Хотя и было очень плохо… И все-таки было лучше, чем с тобой. Да! Лучше! Да! Да!
Напряжение нарастает. Залокар ощупывает острие топора. Яне бросается к Виде, тащит ее в
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение «Блудный сын» и другие пьесы - Андрей Хинг, относящееся к жанру Драматургия. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
