Написанное остается - Александр Леонтьевич Петрашкевич
З а н а в е с.
Перевод автора.
ОТКУДА ГРЕХ?
Комедия в двух действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
А н д р е й — парень как парень, а в любви невезучий.
Ю з и к — в любви счастливый, но в женитьбе невезучий.
Д е д С а в о с ь — и богу свечка и черту кочерга, а бывает и наоборот.
Т и х о н — бригадиром назначили, а в комедию сам влип.
Р а з у м н и к о в — член общества «Знание», с опытом.
А н т о н и й — сектант-теоретик с практическим уклоном.
Х а р и т о н — сектант-практик с теоретическим уклоном.
А г а ф ь я — жена Харитона без уклонов.
Ш а т у н — запил недавно, и все из-за жены.
Т э к л я — жена Шатуна, ей горько и без вина.
Н а д е й к а — девица-красавица из грешниц.
Г а л я — красавица девица из праведниц.
П р а с к о в ь я — мать Гали; еще не старая женщина, но совсем слепая — за богом и сектой не видит света.
М а р ь я н а }
У л ь я н а }
М а т в е й } — старые люди; не будем говорить о них ничего худого — у каждого своя беда.
М и л и ц и о н е р — положительный образ.
Ж е н щ и н ы }
Д е в ч а т а } — обыкновенные люди, для них что бог, что черт — все одно.
Действие происходит в наши дни.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
I
Сельская площадь. Слева — колхозный клуб, справа — молитвенный дом. Яркий осенний белорусский пейзаж. Солнце на закате. Т и х о н прикрепляет к доске объявлений лист бумаги со словами: «Искренний привет передовикам уборки урожая!»
Д е д С а в о с ь сидит на ступеньках молитвенного дома с Библией на коленях.
С а в о с ь (читает, стараясь понять). «Вначале сотворил бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездной, и дух божий носился над водою».
Т и х о н. Все знания углубляешь?
С а в о с ь. К экзаментам, не при нас будь сказано, готовлюсь…
Т и х о н. Что, и у вас конкурс?
С а в о с ь. Конкурс не конкурс, а подучиться надо. Кому охота перед умным человеком лицом в лужу ляпнуться?
Т и х о н. А что, и среди вашего брата умные попадаются?
С а в о с ь. Находим, коли надо!
Появляется подвыпивший Ш а т у н.
Ш а т у н (пытается петь).
Как послала меня мать
Яровое жито жать…
А я жито не жала,
В борозденке лежала…
(Сам себе.) Держись, Шатун, правой стороны, и тебя никто никогда не зацепит…
Т и х о н (возмущенно). Ты уже, в принципе, готов?
Ш а т у н (дерзко). А тебе что? (Плаксиво.) Может быть, у трудящего душа в клочья… разрывается!
Т и х о н (строго). Машина где, трудящий?
Ш а т у н (присмирев). Так точно… докладаю: баба сбежала, машина в гараже, а ключи лучше забери. (Передает ключи.) Я сейчас в таком нервенном состоянии… не только полуторку, полсела в мелкую щебенку перемолоть могу! (Тихо и спокойно.) Слушай, одолжи целковый, а?
Т и х о н (занимается своим плакатом). К черту нищих, бог подаст.
Ш а т у н (с обидой). Можно подумать, я у тебя на хлеб прошу.
Махнув на Тихона рукой, идет к Савосю.
С а в о с ь (углубляется в Библию и не замечает Шатуна). «Вначале сотворил бог небо и землю. Земля же была…»
Ш а т у н. На троих сообразим?
Савось молча переходит на крыльцо клуба. Шатун плетется за ним.
С а в о с ь (читает). «Вначале сотворил бог…»
Ш а т у н. Тогда одолжи на бутылку!
С а в о с ь (терпеливо и поучающе). Не будь между тех, кто упивается вином, и тех, кто объедается мясом, ибо пьяница и обжора обеднеют, — сказано у апостола.
Ш а т у н. Твой апостол — пижон и жмот. И вообще обрезать бы вам огороды по самые окна, тунеядцы Христовы.
С а в о с ь. Тебе, не при нас будь сказано, давно уже кое-что надо было бы отрезать, может, пил бы меньше!
Ш а т у н (задиристо). А ты меня много поил? Много угощал?
Т и х о н. Не цепляйся, Шатун, к человеку, а то опять обстригут без суда и следствия.
Ш а т у н. Потому что его секта — опиум для народа! Может быть, я через нее и пить начал! Может, у меня три дня свиньи не кормлены? А ты у него (показывает на Савося) спроси, где моя баба! (Савосю.) Вот ты, старый опиум, скажи, где моя Тэкля?
С а в о с ь. Откоснись от моей головы!
Ш а т у н. Видал? Им пророк нужен, а у меня пусть скотина дохнет?
С а в о с ь. Мог бы и сам накормить!
Ш а т у н. А я принципиально не желаю. И если моя баба к вечеру не появится, подожгу твой шалман. (Показывает на молитвенный дом.) И пусть горит ярким пламенем. (Уходит.)
С а в о с ь (принимается за чтение). «Вначале создал…»
Т и х о н (перебивает). Значит, опять за пророком поехали?
С а в о с ь (оправдываясь). Кто бы за ним поехал, если бы ваши наших силой в клубе не замыкали. Пущай себе мы баптисты, пущай себе пятидесятники, но, не при нас будь сказано, и мы до ветру ходим, не святые, слава богу. Где же ваши головы?
Т и х о н. В принципе, виновные понесли наказание, как говорится, по всей строгости закона. Так что, в принципе, можно было бы и без пророка обойтись.
С а в о с ь (с издевкой). А вот Харитон говорил, у принципи, какой-то новый пророк объявился, с истинных пятидесятников. И вроде бы открылись ему знамения.
Т и х о н. Ясно! Опять друг другу ноги мыть будете?
С а в о с ь. А может, мы, Тихон, так договоримся: ты играешь, как знаешь, а я скачу, как хочу?
Т и х о н. Ты у меня, дед, доскачешься, допрыгаешься!
С а в о с ь. А я по закону скачу! Другой на моем месте, может быть, и не управился бы. Сельмаг по договору стерегу? Стерегу! Божий храм за полставки присматриваю? Присматриваю! А к культурному учреждению (показывает на клуб) ты меня сам на этих, на обчественных началах приставил (с насмешкой), у принципи. Так что, не при нас будь сказано, и днем и ночью я имею полное законное право скакать около любого из этих объектов.
Т и х о н. Подгоню когда-нибудь бульдозер — и останутся от твоего объекта одни дрова.
С а в о с ь. Дров вы уже и так наломали. Лучше подпалите с Шатуном вместе — вот будет смеху!
Издали доносится песня жнецов.
Т и х о н. Ой, братцы, они, кажется, уже идут!
С а в о с ь. Тогда Сивка оглянулся, как хвост загорелся.
Т и х о н (Савосю). Беги ты, старый, погляди, где эта девка с шампанским? Жнецы сейчас здесь будут. А мне еще надо тезисы набросать… в принципе.
Бежит в клуб, выносит стол, садится и набрасывает тезисы.
С а в о с ь выходит и сразу же возвращается с Н а д е й к о й. Они несут несколько бутылок шампанского. Шатун стремится помочь им.
С а в о с ь (решительно). Отойди, нехристь!
Ш а т у н. Нужны мне очень эти твои помои!
С а в о с ь. Оно и правда. Тебя денатуратом
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Написанное остается - Александр Леонтьевич Петрашкевич, относящееся к жанру Драматургия. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
