Буря. Двенадцатая ночь. Зимняя сказка - Уильям Шекспир

чтобы погубить ребенка, погибли сами в ту минуту, когда он был спасен. Но какая благородная борьба между горем и радостью происходила в Паулине! Можно было бы сказать, что одним глазом она плакала о гибели супруга, а другим благодарила оракула за исполнение предсказания. Она подняла коленопреклоненную принцессу с земли и так прижала ее к груди, словно хотела навек приколоть ее к своему сердцу, чтобы не потерять вторично.

1-й Придворный

Величие этой сцены было достойно царственного собрания: ведь короли и принцы были ее исполнители.

3-й Придворный

Но самое трогательное из всего, выудившее из моих глаз если не рыбу, то целый поток, – это то, как потрясающе подействовал на дочь рассказ о смерти королевы, об обстоятельствах, бывших ее причиной, в которых мужественно сознался и раскаялся король. Горе ее все возрастало и возрастало, и наконец, воскликнув: «Увы!», – она залилась, как мне показалось, кровавыми слезами; по крайней мере, мое сердце плакало кровью. При виде этого люди, твердые, как мрамор, изменились в лице; некоторые лишились чувств, и все плакали; если бы весь мир видел это, скорбь сделалась бы всемирной.

1-й Придворный

Они уже вернулись во дворец?

3-й Придворный

Нет, принцесса узнала, что у Паулины хранится статуя, изображающая ее мать, над которой трудился много лет, пока не закончил ее, знаменитый итальянский мастер Джулио Романо; если бы он сам был бессмертен и обладал способностью оживлять свои творения, он превзошел бы природу, подражая ей. Говорят, он сделал статую до того похожей на Гермиону, что хочется с ней заговорить в надежде получить ответ. Туда она поспешила, с жадным нетерпением любви, там они и останутся ужинать.

2-й Придворный

Я всегда думал, что в доме Паулины есть нечто необыкновенное: после смерти Гермионы она тайком по два, по три раза в день посещала свою отдаленную виллу. Не отправиться ли и нам туда же, чтобы разделить общее ликование?

1-й Придворный

Кто бы отказался от этого, имея малейшую возможность доступа? Каждое мгновенье видишь там какую-нибудь новую радость. Мы лишаем себя редкого зрелища. Идем.

Уходят все трое.

Автолик

Да, вот теперь не тяготей надо мной клеймо моего прошлого, я мог бы получить большое повышение: ведь это я привел старика с сыном на корабль к принцу, сообщил ему, что они рассказали об узле и прочее… но он тогда был слишком занят своей пастушкой, то есть той, которую он считал пастушкой; она страдала морской болезнью, да и сам он чувствовал себя не многим лучше ее, а буря все сильней бушевала, – так и осталась тайна неоткрытой. Впрочем, для меня это все равно: если бы даже я открыл эту тайну, это не заставило бы забыть все мои грешки. Вот идут те, кого я, помимо воли, облагодетельствовал. Они в полном блеске своего благополучия.

Входят Старый пастух и Молодой пастух.

Старый пастух

Да, сынок, у меня-то уж детей не будет; зато все твои сыновья и дочери родятся дворянами.

Молодой пастух

А, как кстати я вас встретил, сударь! Вы на днях отказались драться со мной, потому что я не природный дворянин. Ну-ка, видите на мне это платье? Скажите, что не видите его и что я не природный дворянин. Попробуйте отрицать, что на мне природное дворянское платье. Обличите-ка меня во лжи! Испробуйте, насколько я природный дворянин!

Автолик

Я знаю, сударь, что вы теперь природный дворянин.

Молодой пастух

Да, вот уже четыре часа, как я природный дворянин.

Старый пастух

И я тоже, сынок.

Молодой пастух

Да, и ты тоже; только я стал природным дворянином раньше, чем мой отец, потому что королевский сын взял меня за руку и назвал братом, а потом уж оба короля назвали моего отца братом, после чего братец мой принц и сестрица моя принцесса назвали моего отца «батюшкой». И тогда мы оба заплакали, и это были первые дворянские слезы, которые мы пролили.

Старый пастух

Может быть, еще поживем, сынок, и еще много прольем слез.

Молодой пастух

Иначе была бы большая незадача, раз уж мы попали в такое превратное положение.

Автолик

Смиренно молю вас, сударь, простите мне мои провинности и походатайствуйте за меня перед моим повелителем – принцем.

Старый пастух

Прошу, сынок, сделай это: раз мы дворяне, мы должны быть благородны.

Молодой пастух

А ты изменишь свою жизнь?

Автолик

Да, если так угодно вашей милости.

Молодой пастух

Давай руку. Я поклянусь принцу, что ты самый честный и верный малый, какой только есть в Богемии.

Старый пастух

Ты можешь это сказать, но зачем же клясться?

Молодой пастух

Как не клясться, раз я дворянин? Пусть неотесанное мужичье и всякая мелкота говорит просто, а я буду клясться.

Старый пастух

А если это неправда, сынок?

Молодой пастух

Хоть бы это была величайшая неправда, природный дворянин может поклясться ради друга, и я поклянусь принцу, что ты славный малый и пьянствовать не будешь; хоть я знаю, что ты вовсе не славный малый и пьянствовать будешь, я все-таки поклянусь в этом, потому что хотел бы, чтобы ты стал славным малым.

Автолик

По мере сил постараюсь, ваша милость.

Молодой пастух

Да, уж постарайся стать славным малым, потому что – не верь мне больше ни в чем, если я не дивлюсь тому, как ты можешь пьянствовать, не будучи славным малым. Гляди-ка! Вот короли и принцы, наши родственники, идут смотреть изображение королевы. Ладно, иди за нами: мы тебе будем добрыми господами.

Уходят.

Сцена третья. Капелла в доме Паулины

Входят Леонт, Поликсен, Флоризель, Пердита, Камилло, Паулина, вельможи и слуги.

Леонт

О, мудрая и добрая Паулина,

Как ты меня утешила!

Паулина

                                Ну что же?

Хоть плохо поступала я, быть может,

Но вам добра желала. Мне за службу

Вы заплатили, нынче удостоив

С венчанным братом и с четой наследной

Мой дом убогий посетить; вы честь мне

Такую оказали, что всей жизни

Не хватит отплатить вам.

Леонт

                                     О Паулина,

Вся честь – забота лишь тебе. Но думал

Я королевы статую увидеть;

А галерею мы прошли, дивясь

На редкости, однако не видал я

Того,