Жуазель - Морис Метерлинк

class="p1">Паломид. Они связаны шелковыми веревками… Подождите, узлы подаются… Веревка обмотана раз тридцать… Вот и все!.. О! Ваши руки в крови… Они точно мертвые…

Алладина. Нет, нет… Они живые, живые! Смотрите…

Своими руками, только что освобожденными, она обвивает шею Паломида и страстно целует его.

Паломид. Алладина!

Алладина. Паломид!

Паломид. Алладина, Алладина!..

Алладина. Я счастлива!.. Я так долго ждала!..

Паломид. Мне было страшно прийти…

Алладина. Я счастлива… и я хотела бы тебя видеть…

Паломид. Повязка обхватывает твою голову, как шлем… Не поворачивайся, я нашел золотые нити…

Алладина. Нет, нет, я обернусь…

Оборачивается, чтобы еще раз поцеловать его.

Паломид. Осторожно… Не двигайся… Я боюсь тебя поранить…

Алладина. Сорви ее! Не бойся! Я больше не могу страдать!..

Паломид. И я хочу тебя видеть…

Алладина. Сорви ее! Сорви ее! Я не в силах больше переносить страдания!.. Сорви ее!.. Ты знаешь, а смерти можно желать… Где мы?

Паломид. Увидишь, увидишь… Тут бесконечные гроты… большие голубые залы, сверкающие колонны и глубокие своды…

Алладина. Почему ты не отвечаешь, когда я тебя спрашиваю?

Паломид. Не все ли равно, где мы, лишь бы мы были вместе…

Алладина. Ты уже не так сильно меня любишь?

Паломид. Что с тобой?

Алладина. Я хорошо знаю, где я, когда чувствую близость твоего сердца!.. Сорви же повязку! Я не хочу вступить в твою душу, как слепая… Что ты делаешь, Паломид? Ты не смеешься, когда я смеюсь… Не плачешь, когда я плачу. Не хлопаешь в ладоши вместе со мной и не трепещешь, когда я говорю, трепеща до глубины сердца… Долой повязку!.. Я хочу видеть тебя!.. Вот так, через волосы. (Она срывает повязку.)

Паломид. Видишь?

Алладина. Да… я вижу только тебя…

Паломид. Что с тобой, Алладина? Ты обнимаешь меня так печально…

Алладина. Где мы?

Паломид. Почему ты так грустно об этом спрашиваешь?

Алладина. Я не печальна; но мои глаза с трудом открываются…

Паломид. Твоя радость поскользнулась на моих устах, как ребенок на пороге дома… Не оборачивайся… Боюсь, чтобы ты не исчезла, боюсь, что это сон…

Алладина. Где мы?

Паломид. Мы в одном из гротов, которых я никогда не видал… Тебе не кажется, что свет усиливается? Когда я только открыл глаза, я не мог ничего различить; теперь же все понемногу вырисовывается передо мной. Мне часто говорили об удивительных гротах, над которыми построен замок Абламора. Сюда еще никто не спускался; ключи от них у короля. Я знал, что самые глубокие из них заливает море. И нас, должно быть, освещает блеск моря… Они думали похоронить нас во мраке. Они спускались сюда с факелами и фонарями и находили только тьму; к нам же льется свет, потому что они лишили нас всего… Свет все усиливается… Я уверен, что это заря пронизывает океан и что сквозь его зеленые волны она нам посылает чистейшие лучи своей детской души.

Алладина. Сколько времени мы здесь?

Паломид. Не имею понятия… До того, как я услышал тебя, я не делал никаких попыток…

Алладина. Я не знаю, как это случилось… Я спала в той комнате, в которой ты меня нашел; когда же я проснулась, то оказалось, что на глазах у меня повязка, а обе руки привязаны к поясу.

Паломид. И я спал. Я ничего не слышал, и повязка оказалась на моих глазах, прежде чем я мог их открыть. Я боролся в потемках, но они оказались сильнее… Я проходил, должно быть, под глубокими сводами, ибо чувствовал, как на плечи ложился холод; и я так долго спускался, что не мог уже счесть ступени… Тебе никто ничего не говорил?

Алладина. Нет, никто не говорил со мной; я слышала, как кто-то по дороге плакал; потом я лишилась чувств…

Паломид (целуя ее). Алладина!

Алладина. Как торжественно ты меня целуешь…

Паломид. Не закрывай глаза, когда я тебя целую… Я хочу видеть поцелуй, трепещущий в твоем сердце, и припасть к живительному роднику твоей души… таких поцелуев уже не будет никогда…

Алладина. Вечно, вечно!

Паломид. Нет, нет; над сердцем смерти не обмениваются поцелуями дважды… Как ты прекрасна!.. Только сегодня в первый раз вижу тебя так близко… Как это странно: часто думаешь, что мы видим друг друга, потому что проходим один мимо другого на расстоянии двух шагов: но все меняется в то мгновение, когда соприкасаются уста… Не сопротивляйся… Я простираю руки, чтобы восхищаться тобой, как будто ты мне больше не принадлежишь; а потом я сближаю их до тех пор, пока не встречаю твои поцелуи; тогда я испытываю вечное блаженство… Как будто этот волшебный свет сотворен для нас… (Целует ее еще.) А, что ты делаешь! Осторожно, мы на самом гребне скалы; она возвышается над водой, освещающей нас. Не отступай назад… Хорошо, что ты остановилась… Не оборачивайся слишком резко… Свет может тебя ослепить, как это случилось со мной.

Алладина (оборачивается и смотрит на окружающую голубую воду). О!..

Паломид. Как будто небо опустилось на эти воды.

Алладина. Вода полна неподвижными цветами…

Паломид. Она полна неподвижными и странными цветами… Видела ли ты самый большой цветок, который распустился в тени других? Он живет какой-то особой размеренной жизнью… А вода… Вода ли это? Она кажется прекраснее, чище, голубее, чем все воды земли…

Алладина. Я не решаюсь смотреть на нее…

Паломид. Посмотри на все, что вокруг нас освещено ею… Свет не дерзает более колебаться, и мы обмениваемся поцелуями в преддверии неба… Видишь, камни сводов, опьяненные жизнью, как будто улыбаются нам; тысячи тысяч пылающих голубых роз поднимаются вдоль колонн…

Алладина. О!.. Я слышала!..

Паломид. Что?

Алладина. Кто-то ударяет по скале…

Паломид. Нет, нет, это золотые двери нового рая раскрываются в наших душах и поют, вращаясь на своих петлях!..

Алладина. Слушай… опять, опять!..

Паломид (внезапно изменившимся голосом). Да, это там… Это в глубине самых голубых сводов…

Алладина. Они идут, чтобы нас…

Паломид. Я слышу удары железа о скалу… Они замуровали дверь и не могут ее открыть… То скрежещет по камню заостренное железо… Душа его открыла ему, что мы счастливы…

Молчание, потом с вершины свода срывается камень, луч дневного света вторгается в подземелье.

Алладина. О!

Паломид. Это уже другой свет… (Неподвижные и полные страха, они смотрят, как медленно один за другим отделяются и падают камни среди невыносимого света, который, проникая неудержимыми волнами, мало-помалу открывает перед ними печальное подземелье, казавшееся им чудесным: волшебное озеро становится тусклым и