Владимир Пистоленко - Раннее утро

К и р и л л. Немало тебе приходится из-за меня хлебать горького… Вот бывает же так — для человека готов на все…

О л я. Не надо… Подойди ко мне, Слон, обними меня…

Взяв Олю на руки, Кирилл садится на скамью.

К и р и л л (помолчав). Может, съездить?

О л я. Куда?

К и р и л л. Туда. К ним. Николаху захватим.

О л я (удивленно). И ты поедешь?

К и р и л л. Видимо, как-то надо кончать с этой… нелепицей.

О л я (тронута). Кирилл… Если бы ты только знал…

К и р и л л. Знаю. Решено! После уборочной, да?

Из окна доносится грустная песня Вассы Фадеевны.

Баба Вася загрустила. (Пауза.) А знаешь… Не зря ли я затеял всю эту канитель? И тебя втянул…

О л я. Какую канитель?

К и р и л л. Да ну, все эти наши полунелегальные опыты…

О л я (удивленно). Кирилл, что с тобой?

К и р и л л. Надоело. Понимаешь? Другие люди дышат свежим воздухом, идут по ровной дороге. А я влез в свою упряжку, тяну по грязи, по обочине, а меня еще сверху и кнутом… Вот и думаю — зачем? Плетью обуха не перешибешь…

О л я. Так вот почему у тебя бессонница? И куришь одну папиросу за другой. Называется — обрадовал. (Решительно.) Мы не поедем туда. А то, что ты сейчас сказал, ужасно! Ужасно!

К и р и л л. Ну что ты, Олежек?! Все будет хорошо!!!

Входит  А н т о н.

А н т о н (помолчав). Любаша… уходить собралась. Насовсем…

О л я. Как «насовсем»? Я ее вот только видела — веселая!

А н т о н. Все!.. Куда пойдешь, кому скажешь?

К и р и л л. Даже не знаю, брат, что тебе посоветовать.

А н т о н. Жить без нее… никакой возможности…

К и р и л л. Поссорились?

А н т о н. Да что вы?! Вот так, сразу вознеслась…

Входит  Л ю б а ш а.

Л ю б а ш а (Антону). Пойдем домой.

А н т о н. Так я, Любаша, пожалуйста.

Л ю б а ш а. Небось плакаться приходил?

А н т о н. Нет, я так просто…

Л ю б а ш а. Все понятно. Нет, вы только гляньте на него — до чего жалобный… Муха и та может его обидеть. Ты хотя космы мне выдери или морду набей, когда допеку.

А н т о н. Да ты что говоришь? Любаша!

Л ю б а ш а. А ты попробуй!.. Пойдем. Жалобный.

Любаша и Антон направляются к выходу.

О л я (вдруг). Любовь Ивановна!

Л ю б а ш а. Да?

О л я. Можно вас на минутку?

Л ю б а ш а (Антону). Иди, я догоню.

Антон уходит.

О л я (Кириллу). Извини, у нас женский разговор.

К и р и л л. Пожалуйста. (Уходит в дом.)

О л я. Мне жаль его… Хороший человек…

Л ю б а ш а. Да?! Нравится? Могу уступить. Совсем или временно? Люблю людям делать добро.

О л я. Почему вы так?

Л ю б а ш а. А как? Посоветуйте, спасибо скажу…

О л я. Он живет вами… Разве можно над таким чувством…

Л ю б а ш а (вдруг). Послушайте, вот вы любите Кирилла Никитича, любите больше всего на свете, я знаю… Так вот скажите, смогли бы вы полюбить еще и другого, ну, хотя бы того же Антона. Ага-а! То-то и оно… А у меня такая же пластинка. Уясняете?

О л я. Но как же вы могли… не любя…

Л ю б а ш а (прерывает). Могла! Не о том думала. Дура! А теперь… Жить невмоготу становится. (Уходит, почти убегает.)

Оля стоит, задумавшись. Подходит  К и р и л л.

К и р и л л. Закончилась женская конференция?

О л я. Там несчастье. Даже сердце стынет…

Место действия то же, что и в пятой картине. Летний день клонится к вечеру. Входит  К и р и л л, опускается на скамью, перечитывает письмо. На крыльце появляется В а с с а  Ф а д е е в н а.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Ты чего это — пришел и помалкиваешь.

К и р и л л. Отдыхаю. Набегался за день.

В а с с а  Ф а д е е в н а. У меня и обед не готов еще.

К и р и л л. Что бы ты сказала, если бы нам пришлось уехать из совхоза?

В а с с а  Ф а д е е в н а. А какая нужда гонит?

К и р и л л. Начальство.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Болячка бы ему в бок, тому самому начальству.

К и р и л л. В министерство вызывают.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Батюшки! К худому или во благость?

К и р и л л. Не знаю.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Кому и знать-то, как не тебе? Чай, не телок, куда поведут на веревочке, туда и топает.

К и р и л л. Вот поеду в Москву, все выяснится.

Входит  Л ю б а ш а, обнимает Вассу Фадеевну.

Л ю б а ш а. Как живы-здоровы, бабушка Вася?

В а с с а  Ф а д е е в н а. Хваля бога, прыгаю помаленьку.

Л ю б а ш а. Кваску не найдется?

В а с с а  Ф а д е е в н а. Давать бы не стоило. Носа не показываешь.

Л ю б а ш а. Дела, дышать некогда…

Васса Фадеевна уходит в дом.

Это ты втиснул меня на свое место?

К и р и л л. Не грешен. Приказ свыше.

Л ю б а ш а. Вот уж не мечтала стать старшим агрономом…

К и р и л л. Завтра принимай дела.

Л ю б а ш а. Должно быть, сюда больше не вернешься?

К и р и л л. Похоже.

Л ю б а ш а. Хорошо, я приму дела. Только с условием — когда устроишься там, хоть у черта на куличках, возьмешь к себе на работу. Хочу в новых местах побывать.

К и р и л л. Я сам еще ничего не знаю…

Л ю б а ш а. А ты не вертись. Да или нет? Ну?

К и р и л л. Если… решишься, конечно…

Л ю б а ш а. Помни! Уговор дороже денег. Побегу. Будь здоров. Не хочу Ольге на глаза попадаться.

К и р и л л. Почему так?

Л ю б а ш а. Сама не знаю. (Уходит.)

К и р и л л. Любаша! Вернись!

Л ю б а ш а (издали). Нет времени!..

Входит  В а с с а  Ф а д е е в н а.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Умыкалась? А я квас принесла.

К и р и л л. Давай выпью.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Не положено. (Выплескивает.)

К и р и л л (удивленно). Почему?

В а с с а  Ф а д е е в н а. Примета есть такая. Дурная.

К и р и л л. Не слышал.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Еще в бытность мою, когда в девках ходила, подружки парней этим способом привораживали.

К и р и л л. И как же оно? В чем суть?

В а с с а  Ф а д е е в н а. А в том… Выпросит девка питья какого-нибудь, воды аль квасу, молоко тоже можно, просит-то для себя, а подстроит так — выпьет тот, на кого задумано.

К и р и л л. И помогало?

В а с с а  Ф а д е е в н а. Волшебство, оно и есть волшебство. И ты не ощеривайся, я знаю, о чем говорю.

К и р и л л. А при чем тут Любаша?

В а с с а  Ф а д е е в н а. Глаз у нее на тебя, бог с ней, какой-то недобрый стал. Потаенный. (Увидев где-то вдали Олю.) А вот и Олечка наша идет. Торопится, даже спотыкается.

Кирилл идет навстречу Оле. Васса Фадеевна уходит.

О л я (входя). Грибова сказала, что у нас новости?

К и р и л л. Садись, передохни немного. На, читай. (Дает ей письмо.)

Оля читает, задумывается.

Ну, что скажешь?

О л я. Не могу понять, что все это значит.

К и р и л л. Я тоже. Отозван!

О л я. Да…

К и р и л л. Еще не известно, о чем пойдет речь.

О л я. Нет, главное известно — перевод! (Пауза.) Докажи там, что нам отсюда уезжать нельзя! Хотя бы еще один год!..

К и р и л л. Ты, Олечка, не все поняла. Что в данном случае значит — отзывают? А то, что я здесь больше не нужен!.. И я должен просить, чтоб переложили гнев на милость? Ни за что! А если говорить откровенно, все это мне противно. Противен сам себе. Ну, кто я такой? Мечтал, рвался… А тут — как пешку… Пешка! Жалкий человечишка…

О л я. Кирилл! (Обнимает его.) Милый, хороший мой, не надо! Все еще наладится. И знаешь что? Ты поезжай. Поезжай! Только не сдавайся и не проси никого ни о чем! Найди того, кто все это затеял, и дай там бой! Во всю силу! Разгроми их, чертей! Ведь правда на твоей стороне.

К и р и л л (с горечью и обидой). Да. Конечно… И правда, и сама идея — словом, все… А что творится вот тут (прикладывает руку к груди), знаю только я… Да и нужно ли кому другому?!

О л я. Кирилл!.. Как ты можешь?! (Сквозь слезы.) Ты понимаешь, что ты сказал?!

Место действия то же, что и в предыдущей картине. Поздний вечер. На ступеньке крылечка сидит  О л я. Слышен шум остановившейся машины. Входят  Г р и б о в а  и  Л ю б а ш а. В полосе света, падающего из окна, им хорошо видна Оля.