Приказ номер один - Гастон Самуилович Горбовицкий

не может, сами не дождемся… Выдыхается!

С т о р о ж - с о ц и о л о г. Может и совсем не встретить… (С энтузиазмом.) Смотрел телепередачу, смотрел… Примите! (Пожимая всем руки.) Самые!.. Передачку-то — по первой программе крутанули, на Союз!

М а н т у л о. Как это — совсем может не встретить?

С т о р о ж - с о ц и о л о г. Объективно это было бы объяснимо. В сущности, вся эта история, с этой девушкой, она — не типична. Случайна.

М а н т у л о. Слушай, не может быть, чтобы не отпустили? (Натыкается на коробку-футляр, едва не падает, Васе.) Уберешь ты, нет?

В а с я (вновь послушно двигая картон). Да что там?

В о р о н. Пиво. (Сторожу-социологу.) Мы за нее — всю советскую и комсомольскую власть обошли!

Б у б л я к (Васе). Чешское!.. (Сторожу-социологу.) Мы же… поручились?

В а с я (развязывая коробку). Чешское… Подвезло-то! (Снимает футляр: перед ним сверкающая полировкой великолепная радиола-комбайн.) Радиола-люкс… (Потрясенный.) Чья? Кто купил-то? (Бубляку.) Ты?

Б у б л я к. У меня от музыкальных шумов бессонница…

В а с я (Мантуло). Что ли, ты купил-то? Твоя?

М а н т у л о. За такие деньги я бы себе «Яву» брал… (Сторожу-социологу.) И штаб дружины поруки подтвердил!

Вася ходит с чудо-радиолой на руках, толкаясь от одного к другому, сгибаясь от тяжести.

В а с я. (Ворону). Что ли, твоя, Алексей?

В о р о н. Ботинки с карьера сушить? (Сторожу-социологу.) Высылать деваху — не допустим, ясно?!

В а с я (вдруг). Это вы мне купили… Ну, да! (Держит на весу, в обнимку, радиолу.) Вы ж настоящей музыки никто выносить не можете, тундра серая, кроме твистов-шейков вырубаете всё… Мне купили-то. (Глубоко вдыхает носом.) Гады…

Общая пауза.

В о р о н. Учти, от сырости полировка сходит.

Вася суетливо налаживает радиолу…

В а с я. Чего вам поставить… Все есть. Вся музыка, что продавали, по алфавитному списку брато, чтобы не упустить какого классика… (Выдвигает из-под койки многопудовый сундук.) Чего…

В о р о н (насмешливо). А что хочешь…

Б у б л я к. А лучше бы ничего!

М а н т у л о. А саратовские страдания крутани!

Вася суетится — растроганный, счастливый…

В а с я. Сейчас я… Сейчас… (Включает радиолу, и вдруг мощно на все общежитие звучит торжествующе победный финал бетховенского «Эгмонта».) Ошибочка… (Хочет сменить пластинку.)

Б у б л я к. Оставь…

С т о р о ж - с о ц и о л о г. Бетховен!.. Что, в сущности, знаем мы о нашем рабочем классе?

Входят  Ю р г а н о в  и  В е р а.

В е р а. Приятного аппетита…

В а с я (церемонно). Милости просим… (Переставляет пластинку, и звучит танцевальная мелодия.)

С т о р о ж - с о ц и о л о г (Юрганову). Поздравляю!

М а н т у л о. А говорят — счастливые концы только в плохих книжках?..

В а с я (Вере, сияя). Шейк?

М а н т у л о (так же). Рок!

В о р о н (так же). Медисон!

Б у б л я к (так же). Чарльстон!

Ю р г а н о в (так же). Твист казахстанский!..

И прошлась Вера в лихом танце, — как тогда, на радостях, в горняцком кафе-ресторане!..

В а с я (прихлопывая). Дворец-то бракосочетаний-то… в самый раз вроде заказан?

В е р а. Была б палаточка!..

Пошел в пляс и Юрганов.

Ю р г а н о в. Персональная!.. На две персоны!..

Вламываются давние знакомые: двое молодых  п и л о т о в  в элегантных кожанках.

П е р в ы й  п и л о т (бурная радость). Верочка!

В т о р о й  п и л о т. Нашли вас, наконец-то!.. (Горнякам.) Извините за вторжение, мужики?

Ю р г а н о в (гостеприимно). Аэрофлоту!

П е р в ы й  п и л о т. Мужики, извините! Верочка, каждый рейс ваши афиши смотрим! Эмилия Галотти…

В т о р о й  п и л о т (продолжая). Леди Макбет!.. Как с ролью строителя-созидателя? Вживаемся вроде?

В е р а. Вроде!..

В о р о н (плеснув в стаканы). Аэрофлот, заправляйтесь перед рейсом!

П е р в ы й  п и л о т (с сожалением). Спасибо, мужики, действительно — рейс (глянув на часы) через час десять, так что — не составим…

В т о р о й  п и л о т (заколебавшись). По одной если?.. Это ж, как мы понимаем, ради вас, Верочка, правительственный прием?

Пилоты присоединяются к горнякам, поднявшим наполненные стаканы.

В а с я (тост). Товарищи!.. Дорогие товарищи!..

Входит  И в а с ю к.

Бригадир…

И в а с ю к (глухо). Принимаете?

Горняки по одному опускают стаканы…

(Выждав.) Ладно…

Настороженное молчание горняков.

Ладно. (С трудом.) Сказать я пришел… (Умолкает.) Я сказать пришел… (Вновь не закончив, поворачивается, идет обратно к дверям.) Ладно…

Ю р г а н о в (не сразу). Пришел… садись.

И в а с ю к (шагнув к горнякам). Сказать я пришел… Вам, всем… Сказать…

Б у б л я к (не сразу). Садись.

И в а с ю к. Я… Спасибо. (Все еще стоит.)

М а н т у л о. Садись. (Не сразу.) Стакан вот…

Горняки вновь поднимают стаканы.

И в а с ю к (глухо). Спасибо. (Совсем глухо.) Спасибо…

В а с я (прорвавшись). И — эх же!

И все облегченно засмеялись.

Ржете?! А я — знал! Знал, что ты, Максимыч, явишься! Знал я! Чего ржете-то?!.

Б у б л я к (взволнованно). Парни, я должен высказаться! Дайте сказать!.. Парни, как я говорю по-русски?

М а н т у л о (трепливо). Ничаво!

Б у б л я к. Я говорю по-русски лучше любого из вас!

В о р о н. Закругляй!

Б у б л я к. А — почему? Ведь там, это я  т а м  выучился так говорить! А по-английски объяснялся с «псковским» акцентом, чтобы за версту несло, что — не эмигрант, что — русский, корневой русак! Даже делал вид иногда, что английского почти не знаю, две-три беспомощные фразы, и к встречным обращался по-русски, чтобы за советского туриста принимали! Парни, вот я все говорю вам, что — водку пить приехал…

В о р о н (перебивая). А то нет!

М а н т у л о. Сейчас и проверим!

Б у б л я к. …Дайте договорить, парни! Мать с отцом остались, старенькие совсем, сколько одни протянут? Лучший европейский университет оставил… Что же это — родина? Где родился? Вырос? А родился я в Федеративной Германии, а вырос я в Канаде, а жил в Англии? И еще, парни, я очень хочу сказать…

В о р о н (трагически). Выдыхается!

С т о р о ж - с о ц и о л о г (вмешиваясь). И еще — мне сказать! Последний вопрос, прощальный! Не для анкеты… (Ивасюку.) Вот вы возглавляете экипаж, получивший теперь уже всесоюзное признание, вас лицезрели миллионы телезрителей, на вас ныне действительно колоссальная ответственность… и вот вы, — как руководитель… лидер, как мы, социологи, классифицируем, — вот что вы, бригадир, испытываете в эти вот самые минуты?

Воцаряется тишина.

И в а с ю к (повторяя). Бригадир…

С т о р о ж - с о ц и о л о г. Не для анкеты, повторяю!

И в а с ю к. Бригадир… (Глядя на Юрганова.) К нему. Этот вопрос ваш — к нему.

С т о р о ж - с о ц и о л о г. К нему. (Юрганову.) Старик, будь добр, твои сугубо интимные ощущения… (Вдруг.) К нему? То есть как… к нему?

И в а с ю к. К Юрганову.

С т о р о ж - с о ц и о л о г. То есть?.. (Оглядывает горняков.)

М а н т у л о (в пространство). Буран вроде обещают?

И в а с ю к. «То есть»… Так оно и есть! (Юрганову.) Все верно. Все правильно. (Пауза.) Ответь человеку… Ждет.

Ю р г а н о в. Ответить можно! Почему не ответить?..

Горняки — весь экипаж — смотрят, замерев, на Ивасюка.

Но вопрос этот — к тебе, Кирилл. Интервью бригадир дает. А бригадиром в экипаже — ты. (Пауза.) Вот и ответь человеку.

И в а с ю к (медленно переводя взгляд с одного на другого). Ладно… Ладно… Ладно!

Ю р г а н о в. Ладно! Мы выпьем ли наконец? И правда — выдохнется!.. (Обняв Веру за плечи.) Праздник, наконец, или обычные суровые будни? А ну, парни, хором…

В а с я (в полный голос). Товарищи!..

С т о р о ж - с о ц и о л о г (подхватывая). За ваш второй миллион, дорогие товарищи! За сталь, которую выплавят из руды, которую вы добываете!

В а с я (признательно). Вот!.. Именно что!..

И в а с ю к. Теперь я… (Опустив нетронутую стопку.) Василий… (Кивая на бутылочный ряд.) Убери.