Написанное остается - Александр Леонтьевич Петрашкевич
П а в л и н а (улавливает настроение Игната, вздыхает). Если бы еще полфунтика ниток, получился бы свитер и Михасю, и тебе, Игнатка. Хочешь, я свяжу тебе с высоким таким воротником, чтобы вот так, под самую шею (дотрагивается до шеи Игната), — и красиво, и душу греет.
Игнат на какой-то миг нежно прижимается щекой к руке Павлины, но она отнимает ее и берется за клубок. Нитки запутываются. Наступает длительная пауза.
И г н а т. Душу свитером не согреешь. (После паузы.) А может, нам, Паша, подождать немного… Не спешить… с разводом? И начальство, и специалисты утихомирятся. И Клавке будет легче отбрехаться. А мы поживем тем временем для видимости, а там, может, и…
П а в л и н а (ждала вопроса). Ой, не знаю, Игнатка, не ведаю…
Во главе со З л ы д н е м врываются С т е л л а, М и х а с ь и М а р и н а.
З л ы д е н ь. Ну, я не говорил?! Полюбуйтесь!
Марина и Стелла причитают, как по покойнику.
М а р и н а. Опозорили! Убили! Зарезали!
С т е л л а. А божечка наш милый! А деточки наши родные! А куда же нам от позора-сраму бежать? А куда же нам от людей глаза девать?
И г н а т (испуганно). Кого убили?
П а в л и н а. Где зарезали?!
С т е л л а. Охмурили! Окрутили! Околпачили!
И г н а т (кричит). Кто? Кого? Где?
С т е л л а. Тебя! Здесь! Федора с Павлиной и окрутили, и околпачили, старого дурака!
М и х а с ь. Нас уже в комитет высокой нравственности вызывали.
И г н а т. Тьфу! Чтоб вам пусто! А я думал, что серьезное!
М а р и н а. Вам — конечно! Вам приятно! Вам хоть бы что!
Входит Ф е д о р а.
С т е л л а. Жених нашелся, чтоб тебя около столбов женило!
Ф е д о р а. А чем не жених? В штанах, в шапке, а на большее мы и не надеялись.
П а в л и н а (плачет). Вот, сестрица, что теперь вышло…
И г н а т. Втолкуй ты им, Федора, а то они тут все очумели.
Ф е д о р а. А чего вы перед ними рассыпаетесь мелким маком? Надо было, так и поженились. Надо будет, так и разженимся. Интересно, что бы вы делали, если бы вас так приперло?
М и х а с ь. Так их еще и приперло?
М а р и н а (в ужасе). В их-то возрасте?
И г н а т. А при чем здесь возраст?
С т е л л а. Я так и подумала. (Всплеснув руками, в ужасе.) Так она еще и понесла от него! (Марине.) Для полной концепции твоей мамочке только и не хватало бабича родить!
М а р и н а (хватается за голову, причитает). Ой! Ой! Ой! Позор! Стыд! Ужас! Куда мне деваться! Куда мне бежать?
З л ы д е н ь (Марине). Скажи, что удавишься, и выбегай на улицу.
М а р и н а (истерично). Удавлюсь! Утоплюсь! Повешусь! (Выбегает.)
М и х а с ь. Ну, батька! Ну, папочка! (Бежит за Мариной.)
П а в л и н а (бежит за Михасем). Держи ее, Мишечка! Беги за ней, деточка!..
С т е л л а (Федоре). Отольются тебе, сводня, наши слезки!..
Ф е д о р а (спокойно). Не выпинайся, а то требуха перегорит.
Вбегает Г а р и к. В руке ремень. Зажав голову Стеллы под мышку, он слегает со ремнем.
С т е л л а (кричит). Гарик!.. Гари!.. Гар!.. За что?..
Г а р и к. За донос!.. За сплетню!.. За то, что было!.. За то, что будет!.. Чем кончится!.. Что сердце успокоит!
С т е л л а (убегает). Рыгор, утоплюсь! Ты мою концепцию знаешь!
Г а р и к (прикуривая у Игната). Не подлая ли баба, а? Вызывают меня куда надо и спасибо, говорят, вам, товарищ Перепечка, за сигнал вашей супруги Мухоморкиной, которая раскрыла аферу. А?! Пойду гляну, может, к реке побежала, так хоть подтолкну. (Выходит.)
Игнат набивает трубку.
Ф е д о р а. Вот пошли детки, чтобы вам беды не знать с такими характерами! Им же, паршивцам, делаешь, для них же стараешься, а они — вот тебе, отблагодарили!
З л ы д е н ь. А мы это назовем борьбой поколений…
И г н а т. Тебе благодарности не хватает?
Ф е д о р а. А что это, уже и пошутить нельзя?
И г н а т. Перехворать бы мне и час, и тот день, как мы с тобой, сватейка, встретились, так, может, сраму и позору меньше было бы на старости годов.
Ф е д о р а. Я же, выходит, еще и виноватая?! Вот правду люди кажуть: родни не пересчитать, а довелось топиться — нет за кого вцепиться.
З л ы д е н ь. А это мы назовем некоммуникабельностью поколений.
Вбегает К л а в к а, за ней Д а н и л а.
Д а н и л а. Ну, браточки, держитесь за что-нибудь!
К л а в к а (плачет). Все Староселье гудит! Все старосельцы в курсе дела!
Д а н и л а. И в правление звонили. Ждите, говорят, газету с фельетоном!
З л ы д е н ь. А это мы назовем… Чем бы это назвать?
Ф е д о р а (вскакивает). В комитет надо, в Совет, в комиссариат!.. На самый верх! В Москву! В центр!..
Федора, Клавка и Данила убегают.
З л ы д е н ь (Игнату). Поздно! Теперь каюк. Теперь крышка! Пресса — оружие серьезное. Вьет наповал.
И г н а т. Теперь крышка!..
З л ы д е н ь. Тогда будем кончать?!
И г н а т. Пожалуй, впору… Но как?
З л ы д е н ь. Застрелись для разнообразия. А я подведу под это теоретическую основу. И тебе будет спокойненько, и мне заработочно.
И г н а т. Для разнообразия… пожалуй…
Злыдень протягивает руку, получает допотопный пистолет, передает его Игнату. Тот вначале рассматривает оружие, а потом уходит вместе со Злыднем. Появляется П а в л и н а.
Раздается глухой выстрел.
П а в л и н а (встревоженно). Что ты там разбил?
Появляется И г н а т.
И г н а т (спокойно). Голову…
П а в л и н а. Надо же осторожно. (Трогает Игната за голову, смущается, отступает.) У меня как было? Полезла было в погреб…
И г н а т. Я разбил голову собственному Злыдню. Аж в ушах звенит.
П а в л и н а (ничего не поняла). Это хорошо, когда звенит… У меня как было? Сел чирей в самом ухе…
И г н а т (о своем). Это хорошо… Это очень хорошо, когда чирей в ухе…
П а в л и н а (с облегчением). Хорошо, говорю, когда человек шутит. Если шутит, долго жить будет. (Собирает вещи, связывает в узел.)
Входит З л ы д е н ь. Лицо закопченное. Держится за голову.
З л ы д е н ь. Дурные шутки! (Тихо устраивается в углу.)
И г н а т. Что я у тебя, Паша, хотел спросить?.. Как у тебя, Паша, хата в Староселье?.. Ну, где тут жить?.. На улице гудит, за стеной шуршит. А ни тебе песни спеть, а ни тебе матюгнуться.
П а в л и н а. Хата как хата, и матюгнуться можно, только крыша прохудилась. Найти бы какого Злыдня с шифером…
З л ы д е н ь. Будут деньги — Злыдень найдется.
И г н а т. Пропади ты пропадом, чтобы я тебя искал! (Вместе с Павлиной собирает свои вещи.)
П а в л и н а. И нет на них никакого мору.
З л ы д е н ь. А мы как вирус, как жук колорадский!
П а в л и н а. А если дустом?..
З л ы д е н ь. Не возьмет.
П а в л и н а. Тогда этим…
З л ы д е н ь. И этим не возьмет.
П а в л и н а. Неправда, чем-нибудь возьмет. От чего-нибудь и вы заперхаете-закашляете.
Вбегает взволнованная Ф е д о р а.
Ф е д о р а. Сваточек! Павлиночка! На всю газету напечатали!
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Написанное остается - Александр Леонтьевич Петрашкевич, относящееся к жанру Драматургия. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
