Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген

ты его не признавала. Теперь ты взываешь к нему, а раньше на каждом углу предавалась похоти, потешалась над моей сутаной и бледным лицом. Ты не признавала бога в хорошие времена, и он отвернулся от тебя сейчас.

Вот, получайте! Вы смеялись над моим предостережением. Ах, с каким нетерпением, всеми униженный, ждал я втайне знамения божьего. Как мечтал я о нем, пока вы до изнеможения предавались земным усладам. Как страдал я в своем одиночестве! О, наконец-то господь бог обрушил на нас бич свой, наконец-то!

Все это только цветочки, говорю вам, ягодки еще впереди. Тысячи вас пали на войне — сотни тысяч полягут, когда по иссушенной земле расползется чума.

Возжелавший рая на земле содеет ад!

Н а р о д. Горе нам, грешным!

Доносятся пушечные залпы. С в я щ е н н и к  сходит с кафедры и скрывается в ризнице.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

С л е п о й  с о л д а т  с повязкой на глазах, до сих пор неподвижно лежавший в углу на соломе, с трудом приподнимается и садится.

С л е п е ц. Где я?

С т а р и к. Неужто он снова видит?

С е с т р а  м и л о с е р д и я. Он ничего не видит. Он слепой.

С л е п е ц. Не отвечают. Я спрашиваю — где я?

Ж е н щ и н а. В аду.

С т а р и к. В богом проклятом месте.

С е с т р а  м и л о с е р д и я. В лазарете.

С л е п е ц (озирается, улыбаясь). Это хорошо, это хорошо.

Ж е н щ и н а. Бедняга!.. Смотрит так, будто и впрямь видит.

С т а р и к. Одному богу известно, что он видит.

С л е п е ц. Отчего вы все притихли? Объясните, сестра Марта!

С е с т р а  м и л о с е р д и я. Одни больны, другие напуганы.

С л е п е ц. А кто их напугал?

С е с т р а  м и л о с е р д и я. Священник — своей проповедью. Он сказал, что мы прокляты богом.

С т а р у х а. Господь наказал нас.

Ж е н щ и н а  с  р е б е н к о м. Мы хотим пить.

Р а н е н ы й (стонет). О, моя нога! Не притрагивайтесь ко мне!

С л е п е ц. Священник вас напугал?

С т а р у х а. Он сказал, что бог ниспошлет на нас еще и чуму. Бог суров.

С л е п е ц. Я бога видел. Вовсе он не суровый. Он — сама любовь. Он будет вам помогать. Он сказал мне об этом.

С т а р у х а. Он тебе это сказал? Да ты в своем ли уме?

С т а р и к. Святой отец — священнотайный, а он говорил другое.

С л е п е ц. Коли он говорил другое, стало быть, он лгал. Ведь я же разговаривал с самим богом.

С т а р и к (иронически). Где ж это, голуба?

С л е п е ц. Когда кто-то выстрелил мне в глаза, а кто-то другой сказал, что я навсегда останусь слепым, меня охватила страшная боль. Меня положили на солому и оставили одного в темноте. Я слышал, как вы кричали, понимал, что вокруг кромешный ад, но то, что творилось во мне самом, было куда страшнее, потому что я был один. Я не видел вас. И тут я понял, что не видеть беды — еще мучительнее, чем познать ее. Мне казалось, что больше не выдержать такой боли и я умираю. Я уходил в пучину, и мир надо мной смыкался. Вдруг я словно бы замер на месте. Что-то похожее на свет мелькнуло у меня перед глазами. Тусклый свет, как в больничной палате. Вокруг простирался неведомый край. Рядом, казалось, было море. Здесь дули ветры со всех концов света, и я ощутил соленый запах. И тут раздался голос, такой знакомый и ласковый, точно говорила моя мать и все женщины, любившие меня.

— Кто ты? — спросил я.

— Я Иисус Христос! — послышалось в ответ.

Меня осенило: я слеп, но должен прозреть, и потому мне явился Христос. Это было несомненно.

— Господи, — сказал я, — возложи на меня руку свою, чтобы я прозрел!

— Ты будешь видеть, Иван, — сказал Христос, — но прежде тебе надобно подняться наверх, вернуться в мир. Ты слишком погрузился в свою боль. Здесь только тень и мрак, и если я даже возложу ладонь на глаза твои, ты все равно ничего не увидишь.

Тогда я вспомнил о вас, и Христос сказал:

— Я приду к тебе и ко всем остальным, кто нуждается в помощи.

С того мгновения я начал превозмогать свою боль. И если раньше страдание погружало меня в бездну, то теперь, превозмогая боль, я как бы начал вырастать. И дорос до вас, до ваших мук и нечеловеческих страданий, — слепой, но уверенный в грядущем прозрении. И говорю вам яко Евангелие: ждите и уповайте! Бог — это любовь.

Ж е н щ и н а  с  р е б е н к о м. И он пошлет дождь и даст напиться моему малышке?

С л е п е ц. Даст.

Р а н е н ы й. И вернет мне оторванную ногу?

С л е п е ц. Вернет.

П о д р о с т о к. И чума не придет?

С л е п е ц. Придет Иисус Христос.

Н а р о д. Слава Иисусу Христу! Бог поможет нам!

С т а р и к. И вы ему поверили? Вот так, ни с того ни с сего? Стыдитесь! Ведь ему это попритчилось!

С л е п е ц. Нет, не попритчилось! Не верьте ему! Спят только зрячие, ибо не ведают, что творится вокруг.

С т а р у х а. Я тоже ему не верю. Он ослеп и потому отошел от нас. Ему лучше, чем нам.

Если ты, слепец, мог узреть весь этот ужас, ты заговорил бы по-другому. Да только тебе хоть бы хны — ты видишь не то, что есть, а то, что тебе втемяшится.

С л е п е ц. Что ж, выколи себе глаза — тоже полегчает.

С т а р у х а. Типун тебе на язык!

С т а р и к. Я верю святому отцу, он священнотайный. Мы много грешили. Бог отвернулся от нас. Он нас карает, и будет нам еще горше. Бог строг, он проклял нас, несчастных.

Н а р о д. Боже, смилуйся над нами!

С л е п е ц. Так вы мне не верите? Вы мне не верите? (Снова впадает в беспамятство.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

В костел вбегают несколько  с а н и т а р о в  с  р а н е н ы м и.

П е р в ы й  с а н и т а р. Освободите место для раненых!

С е с т р а  м и л о с е р д и я. Здесь уже нет места!

В т о р о й  с а н и т а р. Уберите мертвых — станет свободнее!

С т а р у х а. Как распознать, кто мертв, а кто жив?

Р а н е н н ы й  в  н о г у. Положите меня на солому! И дайте скорее пить!

Р а н е н н ы й  в  г о л о в у. У меня голова как в огне! Утопите меня!

Оба ложатся.

Е в а. Не видел ли кто из вас моего мужа, врача Петра?

Р а н е н н ы й  в  н о г у. Я видел его перед атакой.

Е в а. А вы не знаете, где он сейчас?

Р а н е н н ы й  в  н о г у. В пять затрубили горны, и больше я его не видел. Он стоял у входа в полевой лазарет и смотрел нам вслед. Утром сегодня был туман.

С т а р и к. А не скажешь ли, браток, как там дела?

П о д р о с т о к. Верно, многие полегли?

Р а н е н н ы й  в  н о г у. Генерал — сволочь, и план его сволочной. Сегодня задумал дать решающее сражение. Погнал нас вперед как стадо баранов. Побежав, я сразу упал. Мне почудилось, будто это дурацкое солнце свалилось мне на хребет, а это пуля подсекла мне ногу… Там ох как жарко!

С а н и т а р. Место для раненых!

Е в а. А Петр? Вы о нем ничего не знаете?

Р а н е н н ы й  в