Сквозное действие, или Как стать драматургом - Александр Михайлович Галин

острой необходимости для тебя лично в том, что ты делаешь?

Д и н а. Есть. В каком смысле?

В и к т о р. Ну… Не знаю… Без тебя всем станет очень трудно. Для меня будет плохо. Одним словом… плохо. Есть?

Д и н а. Мои девочки прямо говорят: Дина Федоровна, без вас тоска, а не работа. И главный у нас на междугородке прямо говорит: погибли бы. Я его понимаю, он прав: я же с людьми разговаривать умею. Я же все жалобы ликвидирую. Так сказать. Они без меня и премиальных в глаза бы не видели.

В и к т о р. Вы очень счастливая.

Д и н а. Да уж конечно!..

В и к т о р. Двадцать два года работаю, а такого чувства у меня… нет.

Д и н а. Где ты стрижешься? Кто тебя стрижет?

В и к т о р. Не знаю… не помню, где-то… У меня какое-то хроническое ощущение неисполненного долга…

Д и н а. Очень тебя плохо подстригли.

В и к т о р. Лет, прожитых зря…

Д и н а. Больше там не стригись. Я тебе скажу, где надо стричься, даже сама отведу.

В и к т о р. Куда?

Д и н а. В парикмахерскую.

В и к т о р. Зачем?

Д и н а. Подстригут как следует. Хочешь кушать? У меня в холодильнике котлеты.

В и к т о р. Я уже ел котлеты.

Д и н а. А мы уже капризничаем? Ты ел горячие, а это будут холодные.

В и к т о р. Мне бы понять, что человеку нужно для счастья…

Д и н а. Человеку нужно или тебе нужно?

В и к т о р. Мне… человеку… Разве я…

Д и н а. Знала такого одного. Говорил одно и то же много раз: хочу рожна. Хочу и хочу. Что хочешь? Нет, хочу и все. Хочу и хочу. Отгадай, где он теперь находится?

Виктор Петрович молчит.

У моей подруги и живет. Она-то его раскусила. Вот-вот рожна ему принесет, на восьмом месяце уже. Для счастья нужна жена — раз, квартира — два, дети — три, и всякое такое — четыре.

В и к т о р. Почеши мне, пожалуйста, за левым ухом.

Д и н а (почесывает). Так что живите проще, Виктор Петрович.

В и к т о р. Проще, проще. Дина Федоровна, проще — как? А если все это есть, а все равно не по себе, тогда как?..

Д и н а. Не кричи на меня. Как все люди. Можно и еще проще.

В и к т о р. Эх, никто… Дина Федоровна, никто не живет просто. Нам иногда только кажется так, а на деле… Бывает, встречаются люди. Думаешь — вот счастливые! А вникнешь… Сколько людей — столько бед, столько радостей и… всего столько!.. Как помочь человеку, если его жена разлюбила? Есть лекарство? Нет его! А страдания — невыносимые…

Д и н а. Человек хороший?

В и к т о р. Не знаю, мы соседи. Хороший он. Наверное… Все люди хорошие, не понимаю я этого — хороший, плохой… Хороший, наверное…

Д и н а. Я спрашиваю: сколько лет, какая профессия, видный, не видный, интересный, не интересный — что за человек?

В и к т о р. Интересный человек. Не знаю, наверное… Обыкновенный. Инженер, лет ему… не знаю, сколько лет, потому что сорок, около, или… Не это важно, а то, что не помочь.

Д и н а. Опять насупился. Складки на лбу, как у очень немолодого человека. (Разглаживает ему складки на лбу.)

В и к т о р. Не то что помочь — понять не могу.

Д и н а. Не надо супиться.

В и к т о р (взрывается — как подбрасывает его). Я хочу понять, что я такое!.. Для чего я, именно я!.. Ни себя для себя, ни себя для других — ничего я не осознал!..

Дина Федоровна пытается возвратить его на лопатки.

За что мне себя уважать? За что мне себя уважать? Что я совершил, за что?!

Дина Федоровна успокаивающе гладит.

Жизнь позади… Дина Федоровна…

Д и н а. Все лучшее впереди, надейся и жди.

В и к т о р. Нет, Дина Федоровна, сорок пять…

Д и н а. Виктор Петрович, принести котлеты? Быстро! С какого глаза ресничка упала? Быстро!

В и к т о р. Эх, грустно мне!..

Д и н а. Не угадал. (Снимает ресничку, перемещает под абажур, аккуратно перекладывает с руки на руку, внимательно разглядывает.) Седая, смотри-ка, не знала… Ресницы, оказывается, тоже седеют.

В и к т о р. Девять тысяч лет назад люди едва доживали до тридцати.

Дина Федоровна стучит кулачком по ладони.

Тридцать лет на всю жизнь… Хочешь — успевай, не хочешь…

Д и н а. Ну падай же!!! (Стучит кулачком по ладони.)

В и к т о р. А я живу так, словно мне еще жить и жить! Жить и жить!.. Может, следовало бы, наоборот, дать пожить какому-нибудь далекому предку, а мне… лет десять или пятнадцать пора бы уже находиться…

Д и н а. Что за глупые мысли?

В и к т о р. Дина Федоровна, девять тысяч лет назад мало кто доживал до сорока пяти!

Д и н а. Я желание загадала, а ресничка не падает. Я думаю, почему она не падает? Конечно! У него такие глупые мысли!.. (Стучит кулачком.) Удивляюсь я этим мужчинам, типично мужская дурацкая привычка — о смерти думать. Женщины никогда такими глупостями вот это место не забивают. Женщины только и думают, как самим жить, чтобы дети жили, да еще мужчина-подлец, который о смерти размышляет, чтобы и он живой остался. (Дует на ресничку.) Прилипла… Даже дети, если они мужского пола… Вовочка мой, на что дурачок растет — не делай лицо, увидишь сам, — и тот недавно спрашивает: мам, странно мне подумать, неужели умру?.. Я ему головку потрогала: зачем, говорю, умирать — живи, чего тебе плохо? Нет, говорит, когда-нибудь!.. Ах, когда-нибудь, когда-нибудь все там будем, это не скоро, а пока живи, а там видно будет, говорю. А он говорит: для чего же я родился, если умру?.. Маленький дурачок…

В и к т о р. Я тоже маленький дурачок…

Д и н а. Ну, не такой уж маленький…

В и к т о р. Просто огромный, старый дурак.

Д и н а. Ну, не такой уж старый, и не ты один: все мы более или менее…

В и к т о р. Не все…

Д и н а. Многие.

В и к т о р. Я не знал, что у вас…

Д и н а. У тебя.

В и к т о р. У тебя, прости… вас… Я не знал…

Д и н а. Тебе он понравится, хороший мальчик, в техникум связи поступил, будет междугородником, как мама. А что? О чем задумался? Профессия нужная. Люди сколько будут жить — столько и будут переговариваться. Не пропадет наш мальчик.

В и к т о р. Я не знал, что у тебя… Нет, прости, я не то, кажется… Я уже как-то привык к вам без ребенка, поэтому представить сразу с ребенком… что вдруг…

Д и н а. Уже не вдруг. Уже пятнадцать лет, дай бог здоровья. А что?

В и к т о р. Ничего, просто… Взрослый уже… А где?..

Д и н а. Что — где?

В и к т о р. Он — где?..

Д и н а. Сейчас?

В и к т о р. Вообще.

Д и н а. В шкафу. В надежном месте, не волнуйся. Пошел переночевать к ребятам в общежитие. Он любит там ночевать. Там у них дружная комсомольская семья, так что… Да не волнуйся, ничего с твоим сыном не случится.

В и к т о р. С моим?.. А… У меня дочь…

Д и н а. Я знаю. Еще от первого брака? Анюта говорила — кажется, замужем?

В и к т о р. Замужем.

Д и н а. Помогать все равно иногда надо, если понадобится. Я