Советская одноактная драматургия, 1982 - Ксения Николаевна Мануйлова

куда денешься. Ох, кончишь ты меня: как наряд закрою, ночь не сплю.

Б а ш л ы к о в. К доктору сходи, снотворное даст. (Смеется.)

Е м е л ь я н о в  махнул рукой, уходит. Появляются  П а в е л, Н и к о л а й, С е м е н  К у с о в.

Как раз вы все тут. Значит, так — давайте по-быстрому. Времени нет. У нас сейчас каждый час должен припек давать. Имеем следующую картину: состоялся у меня интересный разговор с начальством. Надо до тепла нам болото пройти, а оно уже дышит. Сами видите.

Н и к о л а й. Что характерно — потонем все.

С е м е н. Заткнись. Сиди и не вякай!

Б а ш л ы к о в. Станем работать весь световой день, а может, и вечера прихватывать. Иначе не успеть. Зато получим соответственно.

С е м е н. Порядок, бригадир. Уважил. Спасибо.

Б а ш л ы к о в. Лично я так располагаю: получается втрое больше. Вырвал я зубами просто. (Смеется). Это надбавка за сознательность.

Н и к о л а й. Чегой-то деется! И косточки наши в болоте не найдут. Куда идем, куда заворачиваем…

Б а ш л ы к о в. Теперь пущай бухгалтера думают, как наряды провести. Наша задача — процент дать и деньги взять.

С е м е н. Одним словом, гоните рубчики. Бонжур — покедова.

П а в е л. Что-то мне, Михаил Васильич, непонятно. Выходит, ты торговался?

Б а ш л ы к о в. Точно. Торговался. Как цыган на базаре. Но ничё. Теперь у нас каждый час будет припек давать. Считай, огромадной выгоды дело у нас в кармане.

П а в е л. Как же так, Михаил Васильич, вы от всей бригады говорили, значит, и от меня тоже. А я не согласный. Мне за сознательность никаких надбавок не надо.

С е м е н. Да ты что, Пашка? Чокнулся совсем?

Б а ш л ы к о в. Ишь ты, умный какой. Все знаешь, все понимаешь. Процент надо гнать — понял? Я всю жизнь трубы варю и всегда первым делом о проценте думаю. В нем все — слава, почет, дом справный, «Жигули» самолучшие, цветной телевизор…

Н и к о л а й. Ковры во всю стену, жена — красавица…

Б а ш л ы к о в. Точно! Ковры во всю стену. Жена — красавица… Ах, чтоб тебя, болтун! Жена у меня уже есть.

С е м е н. Ты не высовывайся, пока не схлопотал.

П а в е л. А ты ему рот не затыкай. Он такой же член бригады! Нет, Михаил Васильевич, я не согласен. И все. Концы!

С е м е н. Законно прижали начальничков. Пусть платят, если труба нужна. Никуда не денутся. Пусть не зажимают рабочий класс.

Н и к о л а й. Нет, Михвас, не поддерживают вас массы трудящихся. Похоже, пиррова ваша победа.

Б а ш л ы к о в. Не трепи чего не знаешь. Ошалел? Какой тебе пир?

Н и к о л а й. Не пир, а Пирр. Был такой древний вояка — допобеждался до того, что совсем войска не осталось. Так и сгорел, бедолага.

Б а ш л ы к о в (очень обиделся). Пирр, говоришь? Занятно, я и не знал. Учиться-то не пришлось толком. Зато ты у нас большой ученый, да и вы все тоже. Тогда так будет: за прошлый год я отпуском не пользовался. Сейчас же подаю заявление и уезжаю. К старикам в деревню, в Россию. (Выхватывает из кармана блокнот, ручку, пишет на колене.)

С е м е н. Какой отпуск? Михаил Васильич! Пропадем мы без вас!

Б а ш л ы к о в. Как раз Емельянов тут, вот ему и отдам сейчас. Живите без меня как знаете.

П а в е л. Михаил Васильич! Да разве можно сейчас вам в отпуск?

Б а ш л ы к о в. Можно! Видеть вас не хочу! (Уходит.)

С е м е н. Что натворили! Какого подряда лишились! И черт меня принес в вашу бригаду. (Уходит.)

Быстро входит  М а р и я  П е т р о в н а.

М а р и я  П е т р о в н а. Опять вас только двое? А где Кусов? Хотела его сейчас обрадовать. (Достает из портфеля лист бумаги — «Молнию», вешает на балок и читает.) «Вчера Семен Кусов выполнил полторы дневные нормы!» Вот у кого учиться надо. Он и сейчас наверняка работает, а вы языки чешете.

Н и к о л а й. Обеденный перерыв. Профсоюзы должны стоять на страже интересов трудящихся. Что-то я вас не узнаю, Марь Петровна, к чему бы это? Не иначе — к дождю.

М а р и я  П е т р о в н а. А ну тебя! (Уходит.)

П а в е л. Молодец Семен, знатно поработал.

Н и к о л а й. Уж точно, повеселился…

П а в е л. Но как он сумел? Тут каждую секунду считаешь…

Н и к о л а й. Слушай сюда. Сегодня утром я к нашему передовику подошел, просто так шов пальцем ковырнул, так он меня чуть не ударил.

П а в е л. Ну и что?

Н и к о л а й. То самое. Халтурит наш герой. Торопится за премией, а швы не проваривает.

П а в е л. Ты это брось, как можно такое! Да и не дурак он — каждый шов рентгеном проверят.

Н и к о л а й. Точно, не дурак. Получит расчет и рванет. А мы за ним подчищать будем.

П а в е л. Пойду его швы посмотрю, я и без рентгена увижу.

П а в е л  быстро уходит, с другой стороны медленно появляется  С е м е н. Николай внимательно смотрит на него.

С е м е н. Ну что, труженик, загораешь? Пошли, что ли? Ох и надоело мне все. Надо уезжать скорее отсюда, без Башлыкова тут ни черта не заработаешь.

Н и к о л а й (подходит ближе). Ты скажи мне… (Отшатывается.) Да ты выпил, что ли? Где взял?

С е м е н. Не твое дело — на свои куплено. Рабочему человеку перед обедом положено.

Н и к о л а й. Запасец, значит, имеешь. Ясно. Угостил бы когда.

С е м е н. Угостил… Свое надо иметь. Много вас тут таких ходит.

Н и к о л а й. Не бойся, от тебя не приму. Да и «сухой закон» у нас — порядок нарушать не буду.

С е м е н. «Сухой закон»… Не пойму я вас всех. Сейчас тут так торопятся трубу сдать, что любые деньги можно сорвать. Дадут!

Н и к о л а й. Дадут ли?

С е м е н. Дадут, никуда не денутся. Труба нужна. Эх, вот я до этого работал на стройке, так нам бригадир такие наряды закрывал — выходило, что мы в сутки по тридцать часов работали. Красота! И ничего, сошло. Давай лучше возьмем расчет и махнем в Сочи. Деньги есть — все будет. А Пашку ты этого меньше слушай, он трубой маленько ушибленный.

Н и к о л а й. Ты брось…

С е м е н. Он меня ненавидит из-за Томки, она раньше со мной ходила. Так поедем?

Н и к о л а й. Слушал я тебя и удивлялся: совесть-то у тебя куда делась? Или и не было совсем? Расскажи лучше, как ты швы провариваешь.

С е м е н (насторожился). При чем тут совесть? Какое твое дело? Чего тебе надо?

Н и к о л а й. Противно на тебя смотреть. (Уходит.)

Семен удивленно смотрит ему вслед и не сразу замечает вернувшегося  П а в л а. Тот молча и не спеша чистит испачканную куртку. Наконец Семен увидел и насмешливо улыбается.

С е м е н. Где это ты извозился?

П а в е л (задумчиво, негромко). Как же это ты так? А я-то всем тебя хвалю…

С е м е н. Чего вы все ко мне привязались? Славе моей завидуете?..

П а в е л. А ведь ты швы не проварил…

С е м е н. Чего? Да ты откуда это взял?

П а в е л. Не ожидал я от тебя. Сверху все гладко…

Долгая пауза. Семен опустил голову, стоит неподвижно, молчит. Павел внимательно смотрит на него.

Так как же так вышло? Поспешил, что ли?

С е м е н (тихо).