Советская одноактная драматургия, 1978 - Гунар Рейнгольдович Приеде

время мой Каландар, помощник, в такой лютый мороз каждую овцу бережет? А для кого? Для тех, кто строит, ткет… В этом свой смысл, сынок. А ты — глушь, дыра… Нет… Жизнь там, где есть люди… И человек должен быть там, где он нужен. Вот так-то, сынок.

Р а х м о н. Ой, бобо-джон[2], нравитесь вы мне. Зубы заговаривать умеете.

Н а в р у з. Ты заставил говорить.

Р а х м о н. «Человеку хорошо там, где ему по душе». Это же ваши слова.

Н а в р у з. Правильно. Раз по душе — значит, он нужен.

Р а х м о н. А Мавлюде вот по душе жить в городе.

Н а в р у з. Это она сама знает.

Р а х м о н. Но ведь ты пойдешь в аспирантуру?

М а в л ю д а. А ты? Твоя геология? Вечно в разлуке.

Р а х м о н. Не беспокойся, папа все устроит. Буду работать в управлении.

Н а в р у з. Начальство может все устроить, если захочет.

М а в л ю д а. Деда…

Н а в р у з. Это я так, к слову пришлось.

Р а х м о н (тихо). Он меня раздражает.

М а в л ю д а. Такой уж характер.

Н а в р у з. Чаю хочешь?

Р а х м о н. Еще?

Н а в р у з. Это я не тебе, а ей.

М а в л ю д а. Спасибо, деда. Не хочу.

Р а х м о н. Дай бог, чтобы самолет полетел. А то ведь все пропало. Гостей уже пригласили, будет много народу.

М а в л ю д а. Откуда ты знаешь?

Р а х м о н. А рация для чего у нас? Отец сообщил.

М а в л ю д а. А-а…

Н а в р у з (Рахмону). У тебя машина здесь?

Р а х м о н. Давно ушла.

Н а в р у з. Жаль.

М а в л ю д а. Почему жаль, деда?

Н а в р у з. Хотел уехать на ней.

М а в л ю д а (озабоченно). Как вы доберетесь теперь в такую погоду?

Н а в р у з. Дождусь утра, а там видно будет. Как-нибудь доберусь.

М а в л ю д а. Отдохни, Рахмон.

Рахмон ложится на скамейку, укрывается полушубком. Свет гаснет. Постепенно наступает утро. Зажигается свет.

Н а в р у з. Пурга утихла.

М а в л ю д а. Уже утро.

Открывается дверь. Ольга Ивановна под руку ведет человека. Это  Л а т и ф. За ним входит  ш о ф е р.

О л ь г а  И в а н о в н а. Входи, входи, здесь докторша.

М а в л ю д а. Латиф-ака?[3] В чем дело?

Л а т и ф. Мавлюда-джон, Бозгуль умирает.

О л ь г а  И в а н о в н а. Да ты сначала руки ему натри. Смотри — пальцы побелели.

Мавлюда только сейчас увидела обмерзшие пальцы Латифа. Быстро достает из сумки спирт, растирает его пальцы и перевязывает их.

Р а х м о н. А ты чего вернулся? В лагерь опоздаешь.

Ш о ф е р. Да вот… Не мог же я его оставить.

М а в л ю д а (шоферу). Как это случилось? Что с Бозгуль?

Ш о ф е р. Отъехал километров двадцать, смотрю — он посреди дороги. Ну, я и… довез его сюда.

Л а т и ф. Успеть бы, Мавлюда-джон… Плохо ей. Горит вся. Пусть я умру, лишь бы она жила. Четверо ведь… Маленький — грудной. Пораньше бы мне выйти, но тут вижу — машина идет.

Ш о ф е р (Мавлюде). Когда мы еще сюда ехали…

Л а т и ф. Я попросил вернуть тебя, Мавлюда-джон, если еще не улетела. (Кивая на Рахмона.) Вот товарищ обещал.

М а в л ю д а (Рахмону). Почему ж ты мне ничего не сказал? (Шоферу.) Почему вы мне ничего не сказали, когда приехали?

Ш о ф е р. Так ведь они с Рахмоном по-таджикски говорили, я не понимал, о чем речь.

М а в л ю д а. Рахмон! Что ты скажешь? Объясни!

Р а х м о н. Совсем забыл, из головы вылетело…

М а в л ю д а. Забыл?!

Все молча смотрят на Рахмона.

Ш о ф е р. Как только мы отъехали, вы всю дорогу рассказывали, что докторша рвется в город, у нее свадьба, а самолета потом долго не будет…

Р а х м о н. Что ты мелешь?

М а в л ю д а. Рахмон, замолчи!

Л а т и ф. Мавлюда-джон, скорее…

Р а х м о н. Никуда она не поедет! Она поедет со мной!

Н а в р у з. Ты за нее не отвечай, сынок. Надо, чтобы она сама решила.

Р а х м о н. Я говорю с Мавлюдой!

Н а в р у з. Такое горе…

М а в л ю д а. Я не смогу полететь с тобой. Я должна помочь Бозгуль!

Р а х м о н. Как?! А свадьба?

М а в л ю д а. Свадьба… Рахмон, я думаю — не поторопилась ли я уехать из кишлака.

Р а х м о н. Выбрось это из головы. Сменщица весной прилетит…

М а в л ю д а. Надо было ее подождать.

Р а х м о н. Как? Послезавтра свадьба. Если мы не полетим… Как объяснить все отцу, гостям?

О л ь г а  И в а н о в н а (глядя на Мавлюду). Самолет полетит, я узнавала.

Р а х м о н. Слышишь — самолет будет. Ну я понимаю — человеку трудно. Все ведь болеют…

М а в л ю д а. Я должна узнать, что с ней, а потом решить, что делать.

Р а х м о н (все более горячась). А на меня тебе наплевать?

М а в л ю д а. Рахмон, я не могу уехать. Ты должен это понять.

Р а х м о н. Понять? Что понять?

М а в л ю д а. Случись у вас такое, ты бросил бы больного товарища? Думаешь, друзья простили бы тебя?

Р а х м о н. Значит, ты никогда меня не любила…

М а в л ю д а. Нет, Рахмон! Если ты за свадебным столом забудешь о других людях…

Р а х м о н (резко перебивая). Ну о чем, в конце концов, мы говорим? Я говорю о нашей жизни, понимаешь — о нашей!

О л ь г а  И в а н о в н а. Да не казни ты ее. Ей ведь и так нелегко.

Р а х м о н. Город, прекрасный дом, диссертация, перспектива… Значит, тебе на все это наплевать…

Н а в р у з. Не огорчай ее, сынок.

Р а х м о н (Наврузу). Это все вы, вы! Наговорили всякой ерунды… Горы, отары, тихий кишлак… (Громко хохочет.) Романтика! Она создана для научной работы. Понимаете?

М а в л ю д а. Рахмон! Я должна лечить людей. Это моя профессия.

Р а х м о н. Не время сейчас для рассуждений.

Н а в р у з. Верно. Спешить надо.

Л а т и ф. Боже, ей так плохо, так плохо… Скорей, Мавлюда-джон!

М а в л ю д а. А если с Бозгуль что-нибудь случится, кто в этом будет виноват?

Р а х м о н. По-твоему, я?

М а в л ю д а. Только ты! Я думала, что хорошо знаю тебя… А ты… Есть, Рахмон, какие-то принципы…

Р а х м о н. Знакомые слова. Ты хочешь доказать, что ты героиня нашего века?

М а в л ю д а (Латифу). Я еду. (Шоферу.) Машина готова?

Ш о ф е р (весело). Готова, готова. Сейчас заведу. (Быстро убегает.)

М а в л ю д а. Ольга Ивановна, спасибо вам за внимание.

О л ь г а  И в а н о в н а. Это тебе спасибо…

М а в л ю д а. Деда, вы теперь можете ехать со мной.

Н а в р у з. Да, дочка. Я поеду. Каландару моему одному в такую погоду трудно. Мамаша, отправь, пожалуйста, посылку. А вот тут — вяленая баранина и курдючное сало. Это оставь себе.

О л ь г а  И в а н о в н а. Зачем же?

Н а в р у з. А мне зачем? У меня в горах целых три барана. Возьми.

О л ь г а  И в а н о в н а. Ну спасибо. А посылку отправлю, будь спокоен.

Н а в р у з. И чай там, две пачки. Девяносто пятый. Зятю твоему.

О л ь г а  И в а н о в н а. Ну и папаша! Все помнишь. Как внучку-то называть будешь?

Н а в р у з. Назвал уже, в письме напишу.

О л ь г а  И в а н о в н а. Интересно, как?

Н а в р у з. Мавлюда.

Ольга Ивановна переглядывается с Мавлюдой. Мавлюда направляется к двери. За ней — Л а т и ф.

Р а х м о н. Мавлюда!.. Так и расстанемся?

М а в л ю д а (подходит ближе). Да, Рахмон. Так вот и расстанемся. Не сердись.

Р а х м о н. Обо мне не беспокойся. А вот ты…

М а в л ю д а. Что — я?

Р а х м о н. Ни родных, ни близких. Одна среди чужих…

М а в л ю д а. А они мне не чужие.

Р а х м о н (взорвался). Может, старик тебя уже сосватал?

М а в л ю д а (спокойно). Да.

Р а х м о н. Ну что ж, тем хуже для тебя.

Н а в р у з