«Любовь» и другие одноактные пьесы - Мартин Гургенович Алоян

К а т я. Хорошо, тятя! Пойдемте в кухню, ужин я готовлю.

Катя и Чупраков проходят в кухню.

Ч у п р а к о в. Работаешь-то все в магазине?

К а т я. В магазине, тятя. Сегодня выходной.

Ч у п р а к о в. Хорошо. Отдыхай, значит, ладно.

К а т я. Рассказывайте, живете как?

Ч у п р а к о в. Пенсию получаю. Кой-чо еще по селу делаю. Намедни коровник ладили, сдали недавно, в соседнем селе строили. Наше-то вовсе похудело. Не живут людишки, бегут!

К а т я. Да, да.

Ч у п р а к о в. Вот и ты убежала!

К а т я. Так получилось, тятя… Я не хотела уезжать. Замуж ведь вышла.

Ч у п р а к о в. Да я не осуждаю. Оно и верно, нечего там…

К а т я. Сколько же это я вас не видела?..

Ч у п р а к о в. Два года. Как мать схоронили, боле ты не была.

К а т я. Верно, верно. Некогда было, тятя.

Ч у п р а к о в. Так я понимаю.

К а т я. У нас тоже работать некому.

Ч у п р а к о в. А где же эти тогда, люди?

К а т я. На заводах, видно.

Ч у п р а к о в. Оно конечно. Великая держава, надо ее одеть, обуть. Одних машин сколь надо. Твои-то все работают?

К а т я. Виталий на такси перешел. Зарабатывает теперь неплохо.

Ч у п р а к о в. Хорошо, ладно.

К а т я. Свекор завхозом при детдоме, а свекровь последний год перед пенсией — бухгалтером.

Ч у п р а к о в. Вот и ладно, вот и хорошо.

К а т я. Соскучилась я без вас, тятя.

Ч у п р а к о в (гладит дочь). И у меня сердце ноем изнылось! Думаю, поеду да погляжу на красу свою единственную! Мамочка наша лежит себе, полеживает! Я поехал да зашел к ней. Сел, посидел. Мы ладно так поговорили, хорошо, ладно!

К а т я. Семена, что посылала, садили?

Ч у п р а к о в. Посадил, доча! Прямо алым-ало. Как весна придет, они сейчас в цвет и ударяют! Хорошо, ладно.

К а т я. Я еще купила — гостинец увезете.

Ч у п р а к о в. А живешь как со своими?

К а т я. Не очень-то они меня любят…

Ч у п р а к о в. Работать надо, угождать. Чужие люди, что же делать? Бабья доля, доча, она такая. Всем, конечно, ладен не будешь. Солнышко, оно вон какое большое, а и то всех не греет. Тут ведь что, Катя… Тут ведь горе у меня. Потому и приехал, что горе.

К а т я. Да что же это?

Ч у п р а к о в. Погорел я… Погорел, радость моя, дотла! Покель мы этот коровник ладили, дом-то возьми и сгори. Бабушку Евстратову помнишь?

К а т я. Как же! Горбатенькая?

Ч у п р а к о в. Во-во, убогая, она! Дал я ей ключ, да наказал доглядывать. Кому больше накажешь, если все на работах? Вот она и вздумала протопить мою избенку. Протопила, так протопила! Обогрела, девка, избой белый свет. Домой-то вертаюсь, а дома-то и нет! Хорошо, что документы с собой взял. В дороге без документов — сама знаешь. А так, барахлишко какое да деньжаты на похороны там у меня хранились… Вот какое горе у меня, доча. Что делать будем? Решай. Я-то, конечно, уж решил все, но, думаю, и ты, может, чего сообразишь.

К а т я. Значит, сгорел наш дом… Тятя, что же делать нам? У меня тоже ведь горе!

Ч у п р а к о в. Вот те раз! Что у тебя, сирота?

К а т я. Растрата.

Ч у п р а к о в. Да как же ты могла, доча? Много ли?

К а т я. Полторы тысячи… Тятя, крошечки не взяла! Все по-честному делала! Сколько возьму домой продуктов, столько заплачу. А тут ревизия. Я и ничего… А оно вон что! Директор вчера меня вызывает, да и говорит: плати! Ты, говорит, молодая, не сидеть же тебе. Сегодня выходной. Вот и думаю…

Ч у п р а к о в. А твои что сказали?

К а т я. Не знают еще… И сказать боюсь.

Ч у п р а к о в. Сказать все одно надо.

К а т я. Сегодня и хотела.

Ч у п р а к о в. За что бог наказал?.. Доча, мне тут подсобили маленько. Шестьсот рублей как-никак!

К а т я. Нет, папа, как же я возьму?..

Ч у п р а к о в. Руками, доченька!

К а т я. Нет, папа! У вас такое горе, а мне брать?

Ч у п р а к о в. Да мне-то они на что? Одно я, дева, сплоховал — штраховать надо было имущество. Штраховщик пришел, спрашивает, за сколько дом был заштрахован? А можно было, говорит, тысячи на три. Брешет, однако, холера, кто бы их тебе дал?

К а т я. Теперь дают, папа.

Ч у п р а к о в. Не, доча, так вот не дадут. Для началу бы бабушку Евстратову по судам затаскали. Такого сраму наглядишься, не дай господь. А так вот сельсовет вишь вырешил пятьдесят рублей, да колхоз помог. Вот и хорошо, ладно.

К а т я. Папа, что теперь делать будете?

Ч у п р а к о в. Дом хотел ставить, доча, да напрасная затея. Одному не осилить, а помочи ждать неоткуда. Совсем людей в деревне не стало. Потом с Григорием Романовым прикинули по цене — вовсе не подходит. Не осилить мне, доча! Хошь в примаки подавайся! Вот оно одно и вышло у меня. Поприкинул я, значит, да и решил в дом престарелых. Есть такой, узнавал.

К а т я. Да что вы? И зачем такое надумали?

Ч у п р а к о в. Погоди, доча. Тут не обо мне вовсе толковать надо. Что же, дадут тебе твои денег, нет?

К а т я. Должны вроде… У меня еще два колечка есть, так рублей на сто потянут.

Ч у п р а к о в. Вот и хорошо, вот и ладно.

К а т я. Только у вас я не возьму. Я вам должна…

Ч у п р а к о в. Поди с голоду не помираю. А в доме для престарелых людей вовсе нужды нет. Сиди себе, кушай. Так я еще и двигаюсь, могу пособить. Я и по столярному делу и по плотницкому. Надо — и дров наколю. Спина, язви ее, вовсе деревянная. Боюсь, как бы чего не вышло. А там хоть воды подадут.

К а т я. Нет! Я своих просить стану. Оставайтесь у нас. В одной комнате старшие, в другой комнате мы с Виталием, а эту, большую, так ее никто не занимает.

Ч у п р а к о в. Неловко так, доча… Зачем людей стеснять? Тут я побегал по собесу да в сельсовете у Григория Романова, одно и выходит — лучше в этот дом. Только справку эту… Ты уж прости меня, от тебя справка нужна.

К а т я. Да какие же я справки могу давать, тятя?

Ч у п р а к о в. Тут дело такое… это мне в собесе сказали, без ее, говорят, не оформят! Доченька, золотая ты моя, дай мне ее.

К а т я. Да скажите, об чем она?

Ч у п р а к о в. Напиши так, что отказываешься от меня… по причине невозможности… (После паузы.) Доча, помоги мне…

К а т я. Как же я?.. Да разве… Нет, тятя! Как же это? Разве могу я дать такую справку? Нет, папа, не дам.

Ч у п р а к о в. Надо, доча. Тут дело такое, что надо. А без ее не возьмут меня. Мы-то промеж себя знаем, что вовсе это неправда, а как раз наоборот! Да и дом этот недалече тут. Всего сто километров. Ты мне справочку-то напишешь, а мы ее и заверим, и поеду, ладно, хорошо. Неча, голуба душа, и страдать напрасно. Слава богу, Советская власть кормить, поить станет