Очерки жизни и быта нижегородцев XVII-XVIII веков - Дмитрий Николаевич Смирнов

и «образовывалось» домашними способами. Достаток и зажиточность определяли подход родителей к вопросу обучения своих чад. Нельзя сказать, что идеи педагогики того времени не проникали в помещичью среду. Нижегородские помещики, прозябая в провинциальной глуши, нередко выписывали для чтения книги и журналы. Получавшие «Ежемесячные Сочинения к пользе и увеселению служащие» могли в майской книжке за 1755 год прочитать призыв ко всем родителям «стараться об обучении детей своих пристойным наукам». В очерке «Правила воспитания детей» они находили рекомендацию обращаться с детьми ласково, с доверием и даже вступать с ними в разговоры и советоваться о делах. Не были забыты при этом меры воздействия: «В самых молодых летах суровый вид и малая розга могут более сделать, как напоследок наибольшие наказания. За ложь, упрямство и всякую умышленную злобу наказывать наижесточайше и в сем никогда не упускать». Тут же давался читателю совет внушать детям понятие о неизменности вселенной и «приятное воображение смерти».

Этого небольшого количества наставлений для нижегородских помещиков было вполне достаточно. Дворянские дети в усадьбах не засиживались. Закон обязывал дворян, приготовляя сыновей к обязательной государственной службе, обучать их, начиная с 8-летнего возраста, в гарнизонных школах, а затем в кадетских корпусах. Оставлять детей на возрасте дома и учить на свои средства разрешалось лишь владельцам не менее сотни крепостных душ. Такой помещик должен был позаботиться о приискании гувернера-воспитателя. Свои доморощенные русские учителя из дьячков, дьяконов или отставных военных мало чему могли научить входящих в возраст дворянчиков. Гувернеров приходилось добывать исключительно из-за рубежа. Одни выписывались через столичные учебные заведения и были вполне приемлемыми педагогами и учителями. Другие прибывали в Россию тем или иным путем в поисках заработка. Они колесили по всей стране от одного помещика к другому по билетам (рекомендациям). Это был худший сорт преподавателей, часто вообще непригодных к воспитанию. У себя на родине большинство из них имело профессию конюха, садовника, парикмахера и т. д.

Наилучшими гувернерами из-за границы были швейцарцы. Как известно, население Швейцарии смешанное. Различались три вида или «статьи» швейцарских гувернеров: «французской речи», «немецкой речи», «итальянской речи». Третьей статьи помещики не приглашали. Славой пользовались «швейцарцы французской речи».

С гувернером помещик обычно заключал письменное условие с перечислением обязанностей педагога. «Я, нижеподписавшийся, обязуюсь в доме г-на… обучать сыновей его со всяким попечением и усердием, а именно, французскому языку с основанием и правописанием, арифметике и другим приличным наукам, как хронологии, истории древней и временной, географии и познанию сферы». Строго оговаривались привилегии гувернера: отдельная комната, жалованье, право обедать с семьей помещика, а не с прислугой на кухне, право на хозяйское вино и сигары и т. д. В очень редких случаях гувернер, помимо своих прямых обязанностей, уславливался давать уроки французского языка или танцев дочерям помещика.

Трудно было получить в то время какое-нибудь образование девушкам. Специальных наставниц-гувернанток среди семей нижегородских дворян середины XVIII века не насчитывалось и полдесятка. Единственным способом для помещика научить свою дочь чему-нибудь, сверх начальной грамоты, было отправить ее в столичный пансион (в Нижнем их не было). Это оказывалось доступным лишь состоятельным людям.

В столицах недостатка в женских пансионах не ощущалось. В 1757 году в «Петербургских Ведомостях» трое иностранцев — два француза и немец — объявляли, что принимают к себе девиц для обучения французскому и немецкому языкам и наукам совсем новым, легким и кратким способом, а жены их (учителей) могут обучить служанок мыть, шить и экономии. В 1758 году две француженки объявляли, что намерены содержать французскую школу для юных особ благородных сословий с преподаванием нравоучения, истории, географии, а также, ежели кто пожелает, арифметики, музыки, танцевания и доброго домостроительства.

Помещичьи сыновья и дочери прежде всего обучались французскому языку. Увлечение русского дворянства французским языком дошло во второй половине века до полной абсурдности. Юное помещичье поколение говорило по-русски более самоучкою и знало свой родной язык скорее понаслышке.

Поразительный факт: русская речь женщин того времени сочнее и богаче, чем разговор мужчин.

Вплоть до 70-х годов XVIII века правительство продолжало смотреть на учение как на придаток к государственной службе.

Казенное образование давалось будущим священникам (семинарии), будущим офицерам (гарнизонные школы и кадетские корпуса), будущим столичным чиновникам (училища при коллегиях). Но не было школ для девочек, крестьян и городских сословий.

Женщины не служили государству, а отношения крестьян и посадских жителей к казне не требовали служебно-профессиональных знаний. Грамоте же, думала власть, можно научиться и дома.

Впервые приступило к учреждению общеобразовательных школ в 70-х годах правительство Екатерины II. Проектируя общие для нескольких сословий школы, императрица полагала, что «с ними разнообразные в России обычаи приведутся в согласие, исправятся нравы, улучшится лиц состояние». Однако завести в городах школы оказалось делом нелегким из-за… сопротивления обучаемых. Стремясь сохранить и упрочить свои привилегии, дворяне говорили: «Лучше мы сами обучим детей дома, ведь в училищах они бог знает с кем будут якшаться!» Купцы говорили: «Научатся сыновья, отойдут от торговли, в чиновники пойдут, нам это несподручно!»

О крестьянских детях думали в последнюю очередь. 12 августа 1786 года появился «Устав Народных Училищ». Заводимые школы подразделялись на Главные и Малые народные училища. В каждом губернском городе полагалось одно Главное училище, в составе четырех классов с годичным курсом в каждом из трех низших классов и двухгодичным — в четвертом. Преподавателей в него назначалось шесть. Малые народные училища должны были существовать в губернских городах сверх Главного училища и по одному в уездных городах. Курс в них равнялся двум младшим классам Главных училищ, а число учителей — один на класс.

Директор Главного училища назначался начальником губернии. По указанию правительства директор должен быть «любителем наук, порядка и добродетели, доброхотствующим юношеству и знающим цену воспитания».

Через неделю указ получили в Нижнем Новгороде. Первым шагом начальника губернии было письменное распоряжение городовому магистрату: «Приступая к открытию здесь в городе Народного училища, предлагаю немедленно, описав всех купеческих и мещанских детей мужеска и женска полу от 6 до 12-летнего возраста, подать о них ко мне ведомость; а между тем приуготовить способный дом и помещение и все потребное — столы и скамейки».

В Нижнем, как видно из доставленной в Губернское правление ведомости, оказалось детей нужного возраста: мальчиков купеческих — 49, мещанских — 262, девочек купеческих —