Тревожное поколение. Как Великое подключение детства вызывает эпидемию душевных болезней - Джонатан Хайдт

смотреть в одиночестве по многу раз в день – с действиями, частями тела и фетишами на любой вкус. Шведское исследование показало: если в 2004 году порно ежедневно смотрели 11 % подростков мужского пола, то к 2014 году их число увеличилось до 24 %[416]. Другое исследование выявило, что среди мальчиков, потребляющих порнографию, 59 % описывают ее как «всегда возбуждающую», 22 % признают привыкание, 10 % отмечают снижение сексуального интереса к потенциальным партнерам в реальной жизни, а 10 % говорят о зависимости[417]. Конечно, девочки тоже смотрят порно, но опросы показывают значительно более высокие показатели среди мальчиков любых ориентаций[418]. На рисунке 7.5 видно, что среди ежедневных пользователей и тех, у кого развилась зависимость, мешающая повседневной жизни, мужчин в 5–10 раз больше, чем женщин.

Но проблема не только в риске зависимости. Чрезмерное потребление порнографии может привести к выбору легкого варианта удовлетворения (просмотр видео) вместо рискованных попыток реальных знакомств. Кроме того, исследования подтверждают, что чрезмерное потребление порнографии нарушает романтические и сексуальные отношения молодых людей. Например, несколько исследований показывают, что после просмотра порно гетеросексуальные мужчины находят реальных женщин (включая своих партнерш) менее привлекательными[419]. Зависимые пользователи (преимущественно мужчины) чаще избегают сексуальных взаимодействий с партнершами, и их уровень сексуального удовлетворения обычно ниже[420]. Метаанализ 2017 года, охвативший более пятидесяти исследований, где поучаствовало более 50 тысяч человек из десяти стран, показал, что потребление порнографии «связано с более низкими результатами межличностного удовлетворения в перекрестных опросах, долговременных исследованиях и экспериментах» – но только среди мужчин[421].

Порнография отделяет эволюционную приманку (сексуальное удовлетворение) от реальной награды (сексуальных отношений), потенциально превращая частых потребителей в мужчин, менее способных к сексу, любви, близости и браку в реальном мире.

Вероятно, эти тенденции ухудшатся с появлением метавселенной, сферических видео и генеративного ИИ. Очки виртуальной реальности от Meta и Apple позволяют пользователям погружаться в любые воображаемые миры, созданные другими, и трехмерное порно с «идеальными» людьми с невозможными параметрами наверняка станет еще более сильной приманкой. Генеративный ИИ уже создает виртуальных партнеров вроде CarynAI – чат-бота для интимной переписки, которого инфлюенсер из снапчата обучила на тысячах собственных видео[422]. Люди уже всерьез влюбляются в таких ботов, флиртуют с ними и доверяют сокровенные тайные[423].

По мере совершенствования ИИ-персонажей и их внедрения в реалистичных секс-кукол[424] все больше гетеросексуальных мужчин может предпочесть жизнь хикикомори с программируемыми механическими партнершами бесконечным отказам в приложениях для знакомств, не говоря уже о социальном риске свиданий в реальной жизни. Однако именно такой здоровый риск помогает молодым людям стать более компетентными и успешными в романтическом плане.

Я не утверждаю, что вся порнография вредна. Но погружение мальчиков в бесконечный поток откровенных видео в чувствительный период, когда перестраиваются сексуальные центры их мозга, вряд ли способствует здоровому развитию их интимной жизни и будущих отношений.

Видеоигры

История вокруг жесткого порно безрадостная, но с видеоиграми все сложнее. Начиная работу над книгой, я подозревал, что видеоигры объясняют проблемы мальчиков так же, как социальные сети – трудности девочек. Метаанализ десятков исследований подтверждает: мужчины действительно значительно чаще становятся зависимыми от игр, в то время как женщины – от социальных сетей[425]. Однако, углубившись в эту большую и спорную область исследований, я не нашел четких доказательств, оправдывающих распространенные советы ограничивать мальчикам игры[426]. У девочек ситуация другая: многие исследования напрямую связывают социальные сети с тревожностью и депрессией[427].

Ученые обнаружили, что игры, в отличие от порнографии, приносят подросткам определенную пользу. Некоторые исследования отмечают, что увлечение видеоиграми улучшает когнитивные и интеллектуальные функции игроков, влияя на их рабочую память, контроль реакций и даже успеваемость в школе[428]. Эксперименты показывают, что у испытуемых, которые в течение месяца играют по тридцать минут трижды в неделю, значительно снижаются симптомы депрессии[429]. Также ученые сообщают, что совместные игры побуждают людей сотрудничать вне игры[430].

Тем не менее с видеоиграми связаны как минимум две серьезные опасности. Для начала, у части активных пользователей вроде Криса они могут вызывать существенные проблемы – здесь важно не только время, проведенное за игрой, но и ее роль в жизни[431]. Например, систематический обзор исследований периода пандемии коронавируса показал: хотя игры иногда смягчали чувство одиночества в краткосрочной перспективе, некоторые игроки попадали в порочный круг, используя их как побег от проблем вместо того, чтобы формировать долгосрочные дружеские отношения. Со временем они впадали в зависимость, что приводило к стрессу, тревожности и депрессии[432]. Конечно, строить личные отношения во время пандемии было нелегко, но исследования связывали одиночество с проблемным использованием видеоигр и раньше[433].

Ориентируясь на шкалу игровой зависимости для подростков, исследователи выделяют четыре группы игроков: зависимые, проблемные, увлеченные и казуальные[434]. К первой группе относятся те, кто отмечает все четыре симптома зависимости: рецидивы, абстиненцию, конфликты и жизненные трудности из-за игры. Как и любые другие зависимые, такие геймеры теряют контроль над своими привычками. Они «постоянно думают об играх, лгут о времени, которое в них проводят, теряют интерес к другим занятиям, отдаляются от семьи и друзей и используют игры как средство психологического побега»[435]. В 2023 году канадский суд разрешил группе родителей подать иск против Epic Games за то, что игра Fortnite вызвала у их детей зависимость, из-за чего те перестали есть, спать и мыться в течение длительных периодов времени[436]. (Хочу отметить, что исследователи расходятся во мнениях относительно того, является ли игровая зависимость самостоятельным расстройством или лишь следствием наличия таких скрытых заболеваний, как депрессия и тревожность[437].)

«Проблемные геймеры» соответствуют двум или трем из четырех критериев зависимости. Они испытывают негативные последствия игромании, но не теряют контроль в той же степени. Напротив, «увлеченные геймеры» играют много часов без признаков зависимости. Оценки распределения игроков по категориям различаются[438], однако, по данным 2016 года, среди взрослых встречаются 1–2 % зависимых, 7 % проблемных, 4 % увлеченных и 87 % казуальных геймеров[439]. Метаанализ 2018 года[440], ориентированный на другой набор критериев, показал, что к зависимым можно отнести 7 % мальчиков-подростков. Этот диагноз требует «значительных нарушений или ущерба» в различных аспектах жизни[441]. (Показатель для девочек при этом составляет чуть более 1 %[442].)

Хотя оценки разнятся, 7 % – вполне возможная средняя цифра для мальчиков, чья реальная жизнь (учеба, работа, отношения) серьезно страдает из-за увлечения видеоиграми. Это каждый тринадцатый подросток[443].

Вторая опасность видеоигр – большие