От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России - Ирина Владимировна Юкина

– заключил фиктивный брак с А. Зайцевой, чтобы дать ей возможность получить заграничный паспорт и выехать из-под полицейского надзора. В. О. Ковалевский вступил в фиктивный брак с С. В. Корвин-Круковской, С. С. Синегуб – с Л. В. Чемодановой, Д. Рогачев – с В. Карповой и т. д. На политических процессах 1870‐х годов выявились десятки фиктивных браков452.

Появился даже соответствующий сленг: «доктор» – фиктивный жених, «брат» – фиктивный муж, «консервы» – фиктивная семья. В среде разночинцев, прогрессистов утвердились собственные, внутригрупповые нормы поведения и морали. Так, например, считалось, что «порядочный человек» не может отказать девушке в фиктивном браке. По словам Н. В. Шелгунова,

фиктивный брак был, конечно, мерой отчаянной <…> Он являлся последним средством для выхода, когда не оставалось никаких других средств. Конечно, он был явлением ненормальным, но ведь и порядок, вызвавший его, был тоже ненормальным453.

Поиски нового идеала супружеских отношений, новых форм брака шли в среде образованных классов – дворянской и разночинной. Большинство соглашалось со мнением, что старая семья с ее писаными и неписаными законами, нормами поведения, духом подчинения себя изжила, что нужна семья новая, построенная на более разумных началах.

Традиционный, иерархический брак перестал соответствовать представлениям и ожиданиям части «новых женщин». Такие известные женщины, как М. В. Трубникова, Е. И. Конради, В. Н. Фигнер, княгиня-нигилистка З. С. Оболенская, писательница Е. В. Салиас де Турнемир (Евгения Тур), О. Р. Скарятина454, были инициаторами разрыва с мужьями, зачастую по «несогласию во взглядах». Уход женщины от мужа в образованных имущих классах стал явлением возможным, только что не обыденным. В какой-то степени этому способствовало российское законодательство, по которому женщина сохраняла контроль над собственностью как полученной в наследство, так и приобретенной на ее имя во время замужества.

Отношение со стороны современников к этому явлению было сдержанно-негативным. Но общественное мнение уже не было единодушно, его контроль и диктат ослаб.

«Новые женщины», или «женщины с претензиями», по терминологии XIX века, внедряли практику неоднократного замужества. Примерами могут служить Л. П. Шелгунова (1832–1901) – трижды или четырежды вступившая в брак, дважды состояла в браке Е. И. Ценина-Жуковская. Один брак был, как правило, официальным (церковным), все остальные – гражданскими. Сочетание эмоционально-чувственной стороны брака с общими взглядами и идейными убеждениями супругов виделось идеалом брака.

Деятельность женщины в публичной сфере, ее самоопределение и самоутверждение – один из компонентов этого идеала. Поддержка устремлений женщины мужем – другой. Жизнь демонстрировала такие образцы. Та же Л. П. Шелгунова на протяжении всей своей жизни активно работала и в революционно-демократическом движении, и на литературном поприще455 и всегда находила поддержку у всех своих мужей. Она называла себя рабочей единицей. Е. И. Ценина продолжала свою писательскую и общественную деятельность и после своего второго брака – с Ю. Г. Жуковским. М. А. Бокова-Сеченова стала известным врачом и всегда получала поддержку своих мужей Петра Бокова и Ивана Сеченова.

Какая-то часть «новых женщин» отказалась от замужества. Примером могут служить известные общественные деятельницы Н. В. Стасова, М. К. Цебрикова, М. И. Покровская, А. Н. Шабанова.

В демократических рядах реорганизация семейно-брачных отношений рассматривалась как необходимое условие социальных изменений «снизу». Разработка проблемы была начата Чернышевским. По Чернышевскому, чтобы добиться свободы и равенства в будущем обществе, нужно бороться с проявлениями рабства, начиная с себя – со своей личной жизни, со своей семьи, с положения в ней женщины. В своем дневнике Чернышевский записал:

По моим понятиям, женщина занимает недостойное место в семействе. Меня возмущает, кроме того, неравенство. Женщина должна быть равна мужчине. Но когда палка была искривлена в одну сторону, то чтобы выпрямить ее, должно много перегнуть в другую сторону. Так и теперь: женщины ниже мужчин. Каждый порядочный человек обязан, по моим понятиям, ставить свою жену выше себя – этот временный перевес необходим для будущего равенства456.

Другими словами, Чернышевский предлагает «позитивную дискриминацию» женщин, необходимую для их самоутверждения, психологической адаптации в новых социальных ролях.

Равноправность женщины в браке, право распоряжаться своим телом – основополагающие принципы нового идеала брака. Полная, безграничная свобода женщины в отношении себя самой, или, по элегантному выражению Чернышевского, «о праве сердца быть всегда свободным», рассматривалась как безусловная составляющая свободы женщины. Речь идет о свободе выбора женщины в сексуальной сфере, которая особенно сильно была табуирована в общественном мнении.

Чернышевский развил этот принцип в своем «учебнике жизни» для прогрессистов – романе «Что делать?». Муж не только должен признавать право жены на другую любовь, но и с уважением относиться к объекту ее любви, добровольно отойти в сторону, чтобы не мешать счастью, и оставаться с бывшей супругой и ее новым мужем в дружеских отношениях. Эта идея не вымысел писателя, Чернышевский увидел это явление в реальной жизни.

Подобные отношения существовали между супружеской четой Шелгуновых и М. Л. Михайловым – с конца 1850‐х годов Л. П. Шелгунова стала гражданской женой М. Л. Михайлова. Какое-то время они все жили в одной квартире. Дружеские отношения между участниками «треугольника» сохранялись. Практически такая же ситуация сложилась в семье петербургского врача П. И. Бокова. Его жена М. А. Бокова выбрала себе в гражданские супруги И. М. Сеченова. Все трое также одно время проживали общим домом, вместе принимали гостей, в частности «по случаю окончания экзамена Марии Александровны»457. В семье Панаевых – А. Я. Панаева с 1846 года на протяжении 15 лет была гражданской женой Н. А. Некрасова. Да и в жизни самого Чернышевского случилась подобная ситуация458. Поддерживать «интеллигентные» отношения друг с другом при фактическом разводе – новая нормативная установка в разночинной среде. Конечно, эти практики были вызовом существующим нормам морали, декларируемым российским законодательством и традицией. Брак в демократических рядах все более становился делом идейным с акцентом на общности интересов супругов и даже с некоторой долей отрицании чувственности459.

Крайняя точка зрения в спектре революционно-демократических воззрений на семейно-брачные отношения – принципиальное их отрицание. Эта позиция нашла выражение во взглядах С. Г. Нечаева, в его «Катехизисе революционера» (1869), и у П. Г. Заичневского в прокламации «Молодая Россия» (1862), в которой брак оценивался «как явление в высшей степени безнравственное и немыслимое при полном равенстве полов, а следовательно, и уничтожение семьи, препятствующей развитию человека, и без которого немыслимо уничтожение наследства»460.

Злободневной темой стал вопрос о форме брака. Церковный брак, в котором зависимость женщины была зафиксирована юридически и идейно, отрицался именно по этой причине.