Хрупкий разум. Нейропсихолог о том, какие сбои происходят в мозге и как это меняет личность человека - Сауль Мартинес-Орта

неспособный общаться с миром, который больше не мог понять, он оставался прикованным к постели. Отец Адриана, как и его бабушка, болел болезнью Хантингтона. Разрушительное генетическое заболевание, которому я посвятил практически всю профессиональную жизнь.

В случае болезни Хантингтона каждый потомок человека, являющегося носителем генетической мутации, может получить ее с вероятностью 50 %, независимо от пола носителя и его детей. В отличие от других нейродегенеративных процессов, болезнь начинается в молодом возрасте, иногда даже у детей. Для нее характерна весьма разнообразная совокупность прогрессирующих симптомов психиатрического и когнитивного типа и двигательных расстройств, среди которых чаще всего выделяются непроизвольные движения, похожие на бессмысленный танец. Из-за этого сходства движения называют corea, от греческого слова «khoreia» (χορεία), что буквально означает «танец». Генетическое заболевание, передающееся из поколения в поколение внутри семьи и разрушающее все, имеет катастрофические последствия для всех, кто ему подвержен. Они растут со страхом нести мутацию, как яд в крови, не зная, перестанут ли завтра быть тем, кем были.

Адриан унаследовал мутацию от отца и, следовательно, в любой момент мог заболеть той же болезнью, от которой страдало поколение за поколением. Знание генетической причины заболевания позволяет провести процедуру, чтобы узнать, является ли здоровый человек носителем мутации, которая приведет к заболеванию в будущем. Окончательное решение о желании знать или нет принадлежит людям, находящимся в группе риска.

Адриан решил, что, пока он здоров, хочет прожить свою жизнь абсолютно нормально, но он также хочет быть участником изучения этой болезни и поиска возможных решений. Вот почему мы встретились: он хотел принять участие в одном из исследовательских проектов, которые проводили в больнице. Он проявлял чрезвычайно зрелое и смелое отношение ко всему, что было связано с пониманием жизни и грядущей болезни. Адриан работал с детьми с проблемами нервно-психического развития, ему нравились боевые искусства, у него была партнерша, с которой он жил, у него была дочка, которая родилась в предыдущих отношениях. Адриан был совершенно в порядке.

На следующий год Адриан вернулся и рассказал, что было немало семейных проблем и это стало огромным стрессом. Это действительно были «серьезные» проблемы, связанные с опекой над дочерью партнерши и чередой крайне неприятных ситуаций. Поэтому он чувствовал себя грустным, подавленным, более тревожным и пессимистично настроенным.

Но он предпочел не начинать никакого лечения, зная, что все наладится. Действительно, исчезли неприятные ситуации, но не их дискомфорт. Адриан вернулся в отчаянии и разбитый на тысячу частей. У него развились раздражительность и агрессивность, которые было трудно контролировать – настолько трудно, что он даже боялся причинить вред детям. Его разум был наполнен сценами насилия, а также необузданного гнева. У Адриана было ощущение, что его что-то уводит, и он, очевидно, знал, что, скорее всего, виноваты гены, но не было аномальных движений и с когнитивными способностями все было в порядке. Адриан также знал, что во многих случаях первые признаки заболевания появляются в виде проблем с поведением или психическим здоровьем за много лет до того, как приходят аномальные движения.

Очевидно, что перед лицом столь сложных симптомов Адриан начал принимать лекарства, направленные на уменьшение гнева и агрессивности для защиты окружающих и самого себя. Насилия стало меньше, но не печали. Когда он вернулся, просил помощи из страха навредить себе, покончить с собой.

Обнаружение того, что этот нейродегенеративный процесс неизбежно станет частью жизни, иногда может уничтожить любой проблеск надежды и вместе с ним или из-за него стать одной из основных причин смерти.

САМОУБИЙСТВО ПРИ БОЛЕЗНИ ХАНТИНГТОНА – К СОЖАЛЕНИЮ, ДОВОЛЬНО ЧАСТОЕ ЯВЛЕНИЕ.

Нам удалось изменить этот путь, и Адриан постепенно отказался от этих идей. Но потом появились какие-то чувства, которых никогда не было раньше.

Сначала были ощущения присутствия. Адриан объяснил, что часто замечал кого-то позади себя, это физическое чувство, которое заставляло обернуться и посмотреть, но всегда обнаруживал, что никого нет. Это явление называется «галлюцинациями присутствия» и часто встречается у людей с болезнью Паркинсона. В них, как увидим позже, может происходить бесконечное множество сложных чувственных переживаний, заслуживающих отдельной главы.

– Что ты заметил, Адриан? Чувствуешь ли ты человека? Знаешь, кто это?

– Это присутствие сопровождает меня, оно, словно призрак, шло рядом, но прямо за моим плечом. Это не что-то неприятное, меня это не пугает, мне кажется любопытным… может быть, я уже схожу с ума.

Несколько недель спустя с Адрианом произошло еще нечто странное. Не раз у него возникало ощущение, что он находится в другом месте, вдали от своего физического тела. Он видел мир своими глазами, его глаза были там, где было его тело, но у него было ощущение, что он отделен от него. Позже это ощущение трансформировалось в гораздо более сложное переживание, но также не вызывающее никакого страха. На этот раз ночью несколько раз у него возникало такое же ощущение пребывания в другом месте, помимо физического тела, но теперь он мог видеть это. Его тело было инертным, оно спало, лежало на кровати, и он мог видеть себя там внизу, как будто плывущим по потолку. Это было статичное изображение, в котором не было никакого контроля или взаимодействия. Потом ощущение исчезало и снова видел мир с того места, где на самом деле находился, лежа в постели.

Прошло три месяца, как Адриан рассказал об этом, до момента, когда он вернулся в полном отчаянии. Его беспокойство было крайним. Что произошло на этот раз?

– Иногда, когда я занимаюсь сексом со своей девушкой, вдруг «он» меня выбрасывает, выводит из тела. Потом я снова вижу себя сверху, с потолка, как тогда, когда видел себя спящим. Но теперь парень внизу ссорится с моей девушкой, и я ничего не могу поделать, чтобы это остановить.

А я добавил:

– Итак, Адриан, кто такой «он»? Кто тебя выгоняет?

– Он – это я, Саул, но он – это не я! Я смотрю на него с тех пор со стороны, и он плохо себя ведет, он агрессивен по отношению к ней!

Во время этих переживаний Адриан мог видеть со стороны, как его физическое тело стало сознательным, которое стало сексуально жестоким по отношению к его девушке. И это насилие было настоящим, поскольку, когда он «вернулся», обнаружил, что девушка толкает его, при этом крича: «Но что ты делаешь?!»

Адриан столкнулся со своим Doppelgänger, плохим и неконтролируемым двойником. Например, как-то в метро, когда показывал эрекцию девушкам, которые, видимо, смотрели на него с отвращением, когда он смог вернуться назад в свое тело.

Это был жестокий опыт, о котором я никогда раньше не слышал. По какой-то