Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945 - Александр Геннадьевич Зорихин

оперативные группы военной контрразведки, входившие в освобождённые города и населённые пункты, где дислоцировались установленные японские разведорганы. Так, управление контрразведки Смерш ЗабФ организовало 35 оперативных групп, 2-го ДВФ – 9, отдел контрразведки Смерш 35-й армии – 5, 1-й Краснознамённой армии – 7 (действовали в районе Лишучжэня, Мулина, Пинъяньчжэня, Банцзехэ, Муданьцзяна, Хэньдаохэцзы, Линькоу и Имяньпо)[945].

Это позволило более тщательно осматривать помещения покинутых японцами разведпунктов, обнаруживать спрятанные документы и выявлять кадровых сотрудников и агентов японской разведки, перешедших на нелегальное положение. Оперативная группа управления контрразведки Смерш 2-го ДВФ, например, в ходе повторного осмотра сгоревшего здания отделения ИРУ в Хэйхэ обнаружила замаскированный в подвале сейф, в котором хранился архив разведоргана, включая списки агентов и директивы ИРУ. Ей же удалось захватить архив разведпункта в Фугдине. В руки опергруппы управления контрразведки Смерш 1-го ДВФ в ходе операции по ликвидации диверсионной группы 3-го батальона 1-го особого охранного отряда в окрестностях Муданьцзяна попал архив местного отделения ИРУ вместе с его начальником полковником Харада Фумио. Эта же группа захватила архив разведпункта муданьцзянского отделения в Суйфэньхэ, а опергруппы отдела контрразведки Смерш 1-й Краснознамённой армии – документы разведпунктов в Лишучжэне, Мулине и Хэньдаохэцзы. Кроме того, оперативной группе отдела контрразведки Смерш 36-й армии достался архив отделения ИРУ в Ванъемяо[946].

Аналогичную работу проводил отдел контрразведки Смерш ТОФ. Согласно докладной записке его начальника генерал-майора Д.П. Мерзленко наркому военно-морского флота от 23 августа 1945 г., в ходе боевых действий отдел создал и направил для выявления японской агентуры 5 оперативных групп: 1 – в район Юки – Раджин, 2 – в Сэйсин, 1 – на Южный Сахалин, 1 – в Харбин. Кроме того, отдел контрразведки Смерш 12-й штурмовой авиадивизии ВВС ТОФ с 13 августа выполнял аналогичную задачу в Хуньчуне[947].

В результате в период с 9 августа по 1 сентября 1945 г. органами Смерш трёх фронтов в Маньчжурии было арестовано 317 официальных сотрудников ИРУ, из них 1-м ДВФ – 245 человек, 2-м ДВФ – 38 человек, ЗабФ – 34 человека. К 25 сентября 1945 г. органы Смерш трёх фронтов отчитались об аресте уже 652 официальных сотрудников японских консульств и ЯВМ, проводивших разведывательную работу против СССР, а также 3227 сотрудников и агентов японских разведывательных и контрразведывательных органов[948]. В последнюю категорию вошёл и личный состав радиоразведки Квантунской армии. Работа по розыску бывших сотрудников японских разведывательных органов в лагерях для военнопленных не прекращалась вплоть до конца 40-х гг.

В распоряжение советских органов государственной безопасности попал трофейный фонд документов японской разведки из 5500 томов. Были пленены, а затем арестованы все высшие чины ИРУ Квантунской армии, включая начальника управления генерал-майора Акикуса Сюн и его заместителя полковника Ямасита Цутому, 12 из 13 действовавших к началу советско-японской войны начальников отделений ИРУ (1 погиб в бою), командиры всех трёх особых охранных отрядов, командование Специального информационного отряда во главе с генерал-майором Комацу Мисао, начальник 2-го отдела штаба Квантунской армии полковник Асада Сабуро, начальник отделения ИРУ «Карафуто» 5-го фронта майор Каниэ Хадзимэ, бывший начальник 2-го управления ГШ генерал-лейтенант Хасимото Тораносукэ (1931–1932), бывшие начальники советского отдела генерал-лейтенант Хата Хикосабуро (1933–1934) и генерал-майор Мацумура Томокацу (1941–1943), бывший начальник ИРУ Квантунской армии генерал-лейтенант Янагида Гэндзо (1940–1943), бывший резидент в Новосибирске и Владивостоке генерал-майор Кавамэ Таро (1934–1936), бывшие начальники 2-го отдела штаба Квантунской армии генерал армии Кита Сэйити (1932–1934) и генерал-лейтенант Томинага Кёдзи (1937–1938), большая группа бывших руководителей военных миссий и отделений ИРУ.

Проводимые органами госбезопасности мероприятия позволили выявить и нейтрализовать использовавшуюся для сбора сведений о СССР агентуру японской военной разведки в Маньчжурии. Была также получена ценная информация о деятельности дешифровальных органов японской армии, что позволило усовершенствовать систему защиты государственной тайны. Кроме того, в ходе допросов бывших сотрудников японской военной разведки органы НКГБ – МГБ СССР раскрыли её агентуру в США и странах Европы.

Таблица 21

Данные о численности вернувшихся из СССР бывших сотрудников ИРУ Квантунской армии на 1 июля 1958 г.[949]

Пребывание японских разведчиков в советском плену затянулось до декабря 1956 г., когда советское правительство по соглашению с Токио закончило репатриацию военнопленных императорской армии на родину. Из общего числа сотрудников японских разведывательных органов, действовавших против СССР, домой вернулись более 80 %. Часть разведчиков умерли в лагерях военнопленных, часть были расстреляны в 1947 г. по приговору Военной коллегии Верховного суда Советского Союза по обвинению в шпионаже, что, впрочем, не помешало органам военной прокуратуры СССР – РФ практически в полном составе реабилитировать их в 1989–2002 гг.

Таким образом, резюмируя всё вышеизложенное, необходимо отметить, что с началом Великой Отечественной войны основные усилия разведорганов японской армии были направлены на вскрытие изменений в составе группировки советских войск за Байкалом, намерений военно-политического руководства СССР в отношении империи, хода боевых действий на советско-германском фронте. Несмотря на ошибки в оценке численности войск ДВФ и ЗабФ, органы военной разведки Японии правильно установили сохранявшееся превосходство Красной армии над Квантунской в 1941–1942 гг., в результате чего Кабинет министров империи не решился реализовать план войны с СССР «Кантокуэн».

Основными источниками информации для Генштаба Японии о Советском Союзе выступали сотрудники немецкой, венгерской, польской, эстонской, финской военных разведок, руководившие агентурой в европейской части СССР и органами радиоразведки, связь с которыми обеспечивали японские военные атташе в Стокгольме, Хельсинки, Берлине, Будапеште, Бухаресте и Анкаре. По линии оперативной разведки основной поток информации о советских войсках за Байкалом поступал в Токио в 1941–1945 гг. от перебежчиков и служб радиоперехвата Квантунской и Северной армий.

Хотя военная разведка Японии не располагала информацией о достигнутом на Ялтинской конференции 1945 г. соглашении лидеров стран антигитлеровской коалиции о вступлении СССР в войну против империи, она своевременно вскрыла начавшуюся весной 1945 г. переброску советских войск с запада на восток. Ключевую роль в получении этой информации сыграли приграничные наблюдательные пункты Квантунской армии, курсировавшие по Транссибу под прикрытием должностей дипкурьеров офицеры разведки и сотрудники читинской легальной резидентуры. С учётом транспортных возможностей Транссибирской железной дороги и оценки минимально необходимого для наступления наряда сил, Разведуправление ГШ сделало в июле вывод о том, что Советская армия перейдёт к активным действиям уже в сентябре 1945 г.

Органы НКВД – НКГБ – ГУКР Смерш провели весной – летом комплекс мероприятий по оперативному противодействию японской военной разведке. Подразделения военной контрразведки 1-го, 2-го Дальневосточных и Забайкальского фронтов были усилены оперативным составом с большим опытом работы в боевых условиях. Был максимально ужесточён режим