Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945 - Александр Геннадьевич Зорихин

нашим разведданным, штаб 1-й [Краснознамённой] армии находился в Ворошилове. 25-я армия была в районе Краскино, 35-я армия занимала рубеж от Хабаровска до Имана. 5-я армия появилась перед нами до начала операций. Про 6-ю [гвардейскую танковую] армию мы узнали только после начала войны. Источниками информации о советских войсках были сообщения штаба Квантунской армии и наших наблюдателей, поставленных на границах фронта. Случаи появления перебежчиков были единичные. Положение на границе оставалось напряжённым, и начало войны Советского Союза против Японии мы считали возможным»[918].

Точно так же ошибалось в оценке противостоявших на Сахалине 88-й пехотной дивизии советских войск командование 5-го фронта: на совещании в Саппоро 9 августа 1945 г. группировка Красной армии на севере острова была оценена в 2 стрелковые дивизии реальной численностью в 1,5 дивизии с 20 танками, тогда как в действительности дислоцированный там 56-й стрелковый корпус включал 1 стрелковую дивизию, 2 стрелковые, 1 танковую бригады, 1 отдельный стрелковый полк, 1 отдельный стрелковый, 2 отдельных танковых батальона или, в пересчёте, 2 полнокровные дивизии и порядка 100 танков. Ошибочные данные разведорганов сформировали у командования фронта ложное представление о том, что 88-я пехотная дивизия сумеет самостоятельно отразить советское наступление без переброски крупных резервов с Хоккайдо[919].

Стоит отметить, что к началу Маньчжурской операции Главное командование советских войск на Дальнем Востоке и Ставка также достаточно плохо представляли себе противника. Численность живой силы и боевой техники Квантунской армии была завышена ими в 1,5–2 раза, из 24 реально существовавших японских пехотных дивизий в Маньчжурии и Северной Корее советская военная разведка достоверно знала только о 7, из 9 отдельных смешанных бригад – о 3, т. е. всего лишь о трети всех соединений противника[920].

С началом боевых действий ночью 9 августа 1945 г. главное командование Квантунской армии предпринимало активные меры для выяснения обстановки на всех участках фронта и установления сил вторгшегося противника. Суммировав воедино разрозненную информацию, штаб армии пришёл вечером того же дня к выводу, что на северокорейском направлении советские войска высадили десант в районе Юки – Раджин и вступили в бой с японскими частями. Главный удар на восточном направлении противник нанёс на участках 5-й армии и 128-й пехотной дивизии между Цзиси и Дуннин силами 3 стрелковых дивизий и 2–3 танковых бригад. Стоявшие перед 3-й армией советские войска активности не проявляли. 134-я пехотная дивизия была планово выведена из Цзямусы, предварительно уничтожив городские застройки. Ситуация в районе Хутоу оставалась неясной. На северном направлении советские войска неустановленной численности переправились через Амур, однако в районе Хэйхэ или Суньу ещё не появились. Группировка противника у Благовещенска оценивалась в 3 стрелковые дивизии и 2 танковые бригады. На северо-западном направлении Красная армия атаковала Хайлар сходящимися танковыми ударами из Саньхэ, Маньчжоули и района р. Халхин-Гол. На западе противник развивал наступление в направлении Учагоу, однако из-за отсутствия данных авиационной разведки установить состав советской группировки не представлялось возможным. На юго-западном направлении обстановка оценивалась как спокойная[921].

Таблица 20

Оценка штабом Квантунской армии наступающей группировки советских войск на всех оперативных направлениях на 24.00 9 августа 1945 г. (в скобках – реальное положение)[922]

Таким образом, разведывательные органы Квантунской армии не сумели своевременно и достоверно вскрыть состав группировки войск 1-го, 2-го Дальневосточных и Забайкальского фронтов. Более того, обнаружив с помощью разведывательной авиации 10 августа выдвижение 6-й гвардейской танковой, 17-й армий и конно-механизированной группы И.А. Плиева из Внешней Монголии, армейская разведка неправильно оценила их в 2 советские механизированные и 1 монгольскую кавалерийскую дивизии[923].

Стоит добавить, что очевидным провалом японской военной разведки стало несвоевременное вскрытие ею подготовки войск Камчатского оборонительного района к проведению Курильской десантной операции. Несмотря на наличие агентурных позиций среди работников рыболовно-концессионной компании «Нитиро гёгё кабусикигайся» и развёрнутой в июне 1944 г. легальной резидентуры под прикрытием консульства в Петропавловске-Камчатском, Генеральный штаб и штаб 5-го фронта ничего не знали о проведённых 15–17 августа командованием КОР мероприятиях по сосредоточению и погрузке частей 101-й стрелковой дивизии и сводного батальона морской пехоты ТОФ на транспортные суда для высадки на о. Шумшу и Парамушир, поскольку с началом подготовки десантной операции советская контрразведка интернировала персонал японского консульства, опечатала его радиостанцию, кроме того, береговые маяки Камчатки не были зажжены, а радиосвязь между судами в процессе перехода не использовалась. Первые сведения о приближении советских судов к Шумшу были получены командованием оборонявшей остров 91-й пехотной дивизии только за пять часов до начала операции от наблюдательного поста на мысе Кокутансаки, обнаружившего движение большого числа малотоннажных судов в северном направлении вдоль восточного побережья Камчатки[924].

Тем не менее, несмотря на внезапное начало Советским Союзом войны, ИРУ попыталось развернуть разведывательно-диверсионную деятельность в тылу наступающей Красной армии в соответствии с мобилизационными планами на военный период. Ключевая роль в них отводилась специальному отряду в Имяньпо под командованием полковника Маки-но Масатами, который являлся главным учебным центром объединения по подготовке разведчиков и диверсантов, образованным на базе 322-го и 377-го отрядов.

К 9 августа 1945 г. в состав спецотряда входили 7 разведгрупп, укомплектованных 148 японцами и русскими, для действий в полосе Транссибирской железной дороги: 1-я (16 человек) и 2-я (20 человек) – в Амурской области; 3-я (20 человек) – в Забайкалье; 4-я (10 человек) – на линии Бикин – Вяземский; 5-я (15 человек); 6-я (50 человек); 7-я (17 человек) – в МНР. Большая часть спецгрупп в июле – начале августа была выдвинута к границе, ожидая переброску в советский тыл[925].

Так, в первой декаде августа 1945 г. командир 2-й разведгруппы майор Итикава Киндзю сформировал и направил в Мохэ спецгруппу фельдфебеля Андзаи Нагара из 5 японцев и 2 русских для организации с помощью находившегося там лейтенанта Сато Масами пункта заброски в советский тыл агентуры. Группа Андзаи с началом боевых действий не успела приступить к этой работе и в экстренном порядке вернулась в расположение центра. Аналогичная ситуация сложилась с 7-й группой Номура Мицуо, которая находилась в распоряжении начальника отделения ИРУ в Ванъемяо. Тем не менее спецотряд организовал в горах вдоль железнодорожных линий Харбин – Суйфэньхэ и Синьцзин – Тумэнь опорные базы, с которых оперировали его ДРГ, однако приказом начальника ИРУ от 15 августа 1945 г. деятельность групп прекращалась, русская и китайская агентура распускалась домой, а штабные офицеры к 18 августа должны были прибыть в Харбин[926].

Одновременно к проведению разведывательно-диверсионных операций приступили особые охранные отряды. На восточном направлении против войск 1-го Дальневосточного фронта действовал 2-й