Мозаика Великой Отечественной. От 22 июня до Курской дуги - Алексей Валерьевич Исаев

Прорвав оборону 487-го сп, «Пантеры» рассекли надвое 800-й сп второго эшелона и овладели Черкасами. 800-й сп отошел на север и закрепился в селе Мощеная. В 17:15 (18:15 московского времени) Николусси-Лек доложил по радио о захвате Черкас и сообщил о состоянии «Пантер» своей роты: восемь машин в строю, столько же выведены из строя. По утреннему же донесению советского 223-го тп от 30 марта, полк за предыдущий день потерял в результате боев и бомбежки один «Валентайн» и один «Шерман».

Командир 5-го тп СС оберштурмбаннфюрер Йоханнес Мюленкамп (Johannes Mühlenkamp) поставил 8-й роте задачу оборонять Черкасы, причем указания обороняться вполне отвечали обстановке, как будет показано ниже. Вместо этого Николусси-Лек, дважды проигнорировав прямые указания сверху, решил двигаться дальше, чему способствовал ночной режим радиомолчания. Направление на Мощеную комроты также оценил как бесперспективное. Все эти детали рисуют общий подход эсэсовцев к делу, а к Мощеной и ее роли в деблокировании Ковеля мы еще вернемся.

Поближе к начальству

Итак, Николусси-Лек с оставшимися в строю «Пантерами» решает двинуться в направлении Ковеля вдоль железной дороги. Это выглядит вполне логично, если не знать местности. Как указывается в отчете 143-й сд по итогам боев, фиксировалось «незнание противником, что район восточнее отметки «Пст.» на карте для танков непроходим, для пехоты малопроходим». «Пст.» – это полустанок на железнодорожной линии, подходившей к Ковелю с запада. На мелкомасштабной карте к востоку от отметки пространство до окраин Ковеля действительно выглядит сплошным болотом. Составлявший отчет начальник штаба 143-й сд гвардии полковник А. А. Житник эту местность видел своими глазами и явно знал, что говорил. Прорыв вдоль насыпи железной дороги не обеспечивал устойчивого коридора снабжения, так как простреливался со всех сторон, тем более что в руках советских войск оставалась господствующая высота к югу от насыпи.

Немецкий гренадер у «Пантеры» на насыпи, ведущей к Ковелю.

Ранним утром 30 марта Николусси-Лек располагал девятью исправными танками. В 4:00 он начал движение колонной по железнодорожной насыпи. Два танка подорвались на минах у того самого полустанка на входе в болота – позднее один из них станет трофеем советского 230-го тп и будет поставлен на ход. Несмотря на новый прямой приказ командира батальона оставаться на месте, Николусси-Лек продолжил движение – и в 8:15 уже докладывал Гилле о своем прибытии в Ковель с семью танками.

Достаточно часто действия Николусси-Лека оценивают как смелое решение инициативного командира, принявшего на себя ответственность за прорыв в Ковель. С тезисом о личной инициативе, однако, можно поспорить. Еще 25 марта Гилле радировал из Ковеля командующему 4-й танковой армией генерал-полковнику Эрхарду Раусу (Erhard Raus) с копией рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру:

«Из-за больших потерь и непогоды Ковель удастся удержать только в том случае, если батальон «Пантер» дивизии «Викинг» прорвется сюда, укрепит оборонительный фронт и атакует противника перед 131-й пд с востока».

По дороге на Ковель, снимок с башни «Пантеры». На железнодорожных путях виден брошенный немецкий тягач RSO.

Идея эта выглядит крайне сомнительной, прежде всего из-за истощения сил пехоты в Ковеле. Кто смог бы поддержать эту атаку? За скобками также оставался и вопрос с боеприпасами и горючим для «Пантер» в окруженной «крепости».

Обращает на себя внимание и другое. Содержание радиограмм Гилле из Ковеля явно было известно командирам частей и подразделений «Викинга», а потому прорыв 8-й роты выглядит как выполнение ее командиром пожеланий Гилле и стремление выслужиться перед командиром соединения. «Подальше от начальства, поближе к кухне» – девиз рядового солдата, а вот для молодого амбициозного офицера предпочтительнее было оказаться именно ближе к начальству, при этом совершая подвиги прямо на его глазах. Проскочив в Ковель, Николусси-Лек получил возможность явиться к Гилле и засвидетельствовать ему свою личную преданность.

В контексте общей обстановки вокруг Ковеля решение Николусси-Лека трудно назвать иначе как безответственным. Ответом советского командования на удар 29 марта стало общее наступление 47-й армии на фланги вытянутой к Ковелю «кишки» XLII армейского корпуса. Под оставленные 8-й ротой Черкасы прибыл 1103-й сп 328-й сд, а затем 1350-й сп из свежеприбывшей в 47-ю армию 234-й сд, главной задачей которой являлось прикрытие 47-й армии со стороны Бреста. Защита Черкас потребовала от немцев немалых усилий, и резерв из девяти «Пантер» был бы как нельзя кстати. Советское контрнаступление началось уже на следующий день, 30 марта, но положение относительно стабилизировалось ввиду прибытия в 131-ю пд 1000 человек пополнения и отпускников.

Другие «Пантеры»

Ранним утром 1 апреля 1350-й сп все же отбил у немцев Черкасы, что подтверждается немецкими данными. Есть радиограмма XLII армейского корпуса от 8:00 1 апреля: «Из-за мощных атак противника со всех сторон наши передовые части выбиты из Черкас». При наличии в Черкасах «Пантер» 8-й роты это вряд ли было возможно. Немцев спасло продолжающееся прибытие подразделений «Викинга» в район боев: в 11:00 31 марта на станции Мацеюв выгрузилась 7-я рота «Пантер» того же 5-го тп СС. Уже через час ее задействовали в контратаке у Перевисы против частей 185-й сд, что подтверждается донесением советской дивизии.

После этого «Пантеры» перебросили вперед, к острию вбитого до Черкас клина. 7-я рота прибыла как нельзя кста- ти, чтобы поучаствовать в контратаке на Черкасы. После мощного удара немецких пикирующих бомбардировщиков по советской обороне в деревне в бой пошли «Пантеры» с пехотой 131-й пд. Согласно донесению 143-й сд успех немцам принесла только шестая атака. По итогам дня шесть «Пантер» увязли в болоте, две подорвались на минах, а еще две выбыли из строя, поврежденные огнем советских противотанкистов, – в строю в 7-й роте осталось лишь пять машин. Называя вещи своими именами, можно сказать, что уход Николусси-Лека породил необходимость растрепать еще одну, свежую роту «Пантер». Попытка 143-й сд 2 апреля вновь отбить Черкасы, занятые «Пантерами», успеха предсказуемо не принесла, и 3 апреля 1350-й полк вернулся в свою дивизию.

Если бы немцы под Ковелем не получили усиления, у гарнизона «крепости» на этом этапе были все шансы погибнуть. Выделенный командованием группы армий «Центр» LVI танковый корпус также поначалу потерпел неудачу с прорывом к Ковелю вдоль шоссе на Брест. Назначенная для прокладывания пути танковым дивизиям через болота 5-я егерская дивизия застряла в боях с советской пехотой. По существу, 2-й Белорусский фронт отбил две попытки деблокировать Ковель, прежде чем немцы с третьего раза добились успеха.