Александр Колпакиди - Все о внешней разведке

Своих коммунистических взглядов и симпатий к Со­ветскому Союзу Мей никогда не скрывал. Более того, в 1935 году в составе группы выпускников Кембриджа и Оксфорда он посетил СССР и несколько недель провел в Ленинграде. А вернувшись в Англию, он становится членом редакционного совета газеты «Сайентифик уокер» — печатного органа Союза научных работников. Впрочем, все это не помешало молодому доктору физи­ки работать сначала в Кембридже, а перед самой Второй мировой войной получить место преподавателя в Лон­донском университете.

После начала Второй мировой войны английские ученые-физики, в первую очередь профессора Бирмингемс­кого университета Отто Фриш и Рудольф Пайерлс, под­няли перед правительством Великобритании вопрос о создании атомной бомбы. Уже в марте 1940 года на стол председателя Комитета по научным вопросам военно-воздушной обороны Г. Тизарда легла трехстраничная за­писка, получившая позднее название «Меморандум Фри­ша— Пайерлса». Только один ее заголовок — «О созда­нии «супербомбы», основанной на ядерной цепной ре­акции» — произвел переворот в головах тех, кто отвечал за научно-техническое обеспечение обороны Англии. В результате в октябре 1940 года вопрос о создании атом­ной бомбы обсуждался в Британском комитете по науке, возглавляемом лордом Хэнки, а несколько позднее был основан Урановый комитет, который на своем заседа­нии 16 апреля 1941 года пришел к выводу, что атомная бомба может быть разработана в течение двух лет. 20 сен­тября 1941 года Комитет начальников штабов на своем совещании принял решение о немедленном начале стро­ительства завода по изготовлению атомных бомб, а 24 сентября доклад Уранового комитета рассмотрел во­енный кабинет. В итоге в рамках проекта, получившего название «Тьюб эллойз», в Англии начались работы по созданию атомной бомбы.

Для работы в проекте «Тьюб эллойз» были привлече­ны многие известные английские физики. Среди них был и Аллан Мей, получивший в апреле 1942 года приглаше­ние от сэра У. Эйкерса, отвечавшего за безопасность «Тьюб эллойз», поработать «в одном секретном проекте». Мей ответил согласием и с начала мая присоединился к группе физиков, работавших в Кавендишской лаборато­рии в Кембридже,

Тем временем советская разведка уже была в курсе, что в Великобритании начались работы по созданию нового оружия на основе расщепления ядра урана. Рези­дентура внешней разведки НКВД в Лондоне еще в сен­тябре 1941 года получила от своего агента Дональда Маклина (Гомер) информацию о разработке английс­кими учеными атомной бомбы. А несколько ранее, 3 ав­густа 1941 года, сведения о начале работ по созданию атомной бомбы в Англии и США получил сотрудник лондонской легальной резидентуры ГРУ полковник Се­мен Кремер (Барч). Его информатором был Клаус Фукс, с июня 1941 года работавший в Бирмингемской лаборатории в рамках проекта «Тьюб эллойз». Поэтому нет ничего удивительного в том, что 10 июня 1942 года директор Радиевого института академик В. Хлопин на­правил начальнику ГРУ генерал-майору А. Панфилову следующую записку:

«.:.Если Разведывательное управление располагает ка­кими-либо данными о работах по проблеме использова­ния внутриатомной энергии урана в каких-нибудь ин­ститутах или лабораториях за границей, то мы просили бы сообщить эти данные в спецотдел АН СССР...»

В ГРУ внимательно проанализировали свои агентур­ные позиции в Англии и в июле 1942 года направили нелегальному резиденту в Лондоне Яну Черняку (Джен) указание приступить к вербовке сотрудника Кавендишской лаборатории Кембриджского университета Аллана Мея, который ранее придерживался левых взглядов и с симпатией относился к СССР.

То, что Центр в качестве вербовщика Мея выбрал Черняка, не было случайным. А поэтому о нем следует рассказать особо. Ян Петрович Черняк родился 6 апреля 1909 года в австро-венгерской провинции Буковина. Дет­ство его было безрадостным, так как родители малень­кого Яна пропали без вести в Первую мировую войну и его отдали в детский дом. В 1927 году после окончания средней школы он поступил в Высшее технологическое училище в Праге, где вскоре стал одним из лучших учеников. Получив диплом, Черняк некоторое время ра­ботал на электротехническом заводе, но, после того как разразился мировой экономический кризис, был уволен и оказался не у дел. Тогда, решив продолжить образование, Черняк выехал в Германию, где поступил в Бер­линский политехнический колледж.

В июне 1930 года у Черняка состоялся разговор с сотрудником Разведупра РККА. Советский разведчик предложил Яну посодействовать в борьбе против фашиз­ма, на что тот ответил согласием. С этого времени судьба Черняка оказалась надолго связана с советской военной разведкой. С 1930 по 1934 год он работал в Румынии, где создал агентурную сеть, собирающую военную и научно-техническую информацию по Германии. В 1936 году после обучения в разведшколе в Москве Черняк выехал в Швейцарию в качестве официального корреспондента ТАСС. Через некоторое время, освоившись и получив необходимые средства, он приступил к организации но­вой агентурной сети. И вскоре среди его источников были такие фигуры, как секретарь министра, глава ис­следовательского отдела авиационной фирмы, офицер разведки, высокопоставленный военный в штабе, круп­ный банкир и т.д. Соответствующей была и информа­ция, которую Черняк направлял в Центр. О работе Чер­няка в это время можно судить по следующей записи в его характеристике: «Находясь в зарубежной команди­ровке, Я. Черняк провел исключительно ценную работу по созданию нелегальной резидентуры и лично завербо­вал 20 агентов».

В октябре 1938 года после заключения Мюнхенского соглашения Черняк переезжает в Париж, но уже не как корреспондент ТАСС, а в качестве нелегала. Однако об­становка там была крайне напряженной, и поэтому пе­ред оккупацией Франции гитлеровскими войсками ле­том 1940 года Черняк возвращается в Цюрих, а затем перебирается в Англию.

После нападения Германии на Советский Союз не­легальная резидентура Черняка не только не прекратила работу, но стала источником важнейших материалов по фашистской Германии. К середине войны она преврати­лась в мощную разведывательную организацию, включа­ющую в себя около 35 источников ценной информации, в большинстве своем работавших бескорыстно.

Будучи опытным вербовщиком, к тому же хорошо разбирающимся в технических вопросах, Черняк ус­пешно выполнил задание Центра. Он установил с Меем контакт и сумел убедить его в том, что, передавая со­ветским представителям сведения об английском атом­ном проекте, тот окажет СССР посильную помощь в борьбе с фашизмом. В итоге до конца 1942 года Черняк провел с Меем, получившим псевдоним Алек, несколько тайных встреч, во время которых получил до­кументальную информацию об основных направлениях научно-исследовательских работ по урановой проблеме в Кембридже. Кроме того, Мей передал ему данные по установкам по отделению изотопов урана, описание прЬцесса получения плутония, чертежи «уранового кот­ла» и описание принципов его работы — всего около 130 листов документации. Однако в отличие от К. Фук­са, К. Филби, Г. Берджесса и других ведущих советских агентов, Мей не испытывал ни малейшего удоволь­ствия от тайной деятельности. Позднее он вспоминал об этом времени так: «Вся эта история причиняла мне огромную боль, и я занимался этим лишь потому, что считал это своим посильным вкладом в безопасность человечества».

Мей находился на связи у Черняка лишь до конца 1942 года, так как в декабре его перевели в Монреальс­кую лабораторию Национального научно-исследовательского совета Канады. На последней встрече с Меем Чер­няк оговорил условия восстановления контактов в Кана­де, но без уточнения сроков, так как в это время дипло­матических отношений между СССР и Канадой еще не было.

Мей прибыл в Канаду в январе 1943 года и присое­динился к монреальской исследовательской группе англо-канадских физиков-атомщиков, возглавляемой про­фессором Джоном Кокрофтом. А когда в августе 1943 года в Квебеке Черчиллем и Рузвельтом было подписано со­глашение, по которому Англия и США объединяли свои усилия в создании атомной бомбы, Мея перевели в Чок-Ривер, где союзники намеревались построить реактор для производства обогащенного урана. В результате Мей получил возможность бывать в Аргоннской лаборатории Чикагского. университета, где находился первый ядер­ный реактор, запущенный в декабре 1942 года Энрико Ферми.

Первый раз Мей побывал в Чикаго в январе 1944 года, второй раз — в апреле 1944 года, когда про­водил там ряд экспериментов как на первом графито­вом реакторе, так и на более новом, работающем на тяжелой воде. В августе 1944 года Мей приехал в Чикаг­ский университет в третий раз. Целью этой поездки были консультации с сотрудниками Аргоннской лабо­ратории по поводу установки реактора в Чок-Ривере. Последняя поездка Мея в Чикаго состоялась осенью 1944 года и продолжалась с 25 сентября по 30 октября. Столь частое общение Мея с американскими учеными позволило ему быть в курсе основных достижений «Манхэттенского проекта».