Мозаика Великой Отечественной. От 22 июня до Курской дуги - Алексей Валерьевич Исаев

Несколько раз пытавшийся пробиться на соединение с 62-й армией Сталинградский фронт попросту проигрывал артиллерийскую дуэль с противником. Его артиллерия оказалась не в состоянии подавить артиллерию противника и тем самым создать благоприятные условия для удара пехоты и танков. Так, за сентябрь 1942 г. 6-я армия Ф. Паулюса израсходовала 88 тыс. выстрелов к 150-мм полевым гаубицам всех типов (не учтены только 150-мм тяжелые пехотные орудия в полковом звене) и 10 тыс. выстрелов к 210-мм гаубице Moerser 18[255]. Соответственно, 4-я танковая, 1-я гвардейская, 21, 24 и 66-я армии Сталинградского фронта ответили на этот шквал огня 21 тыс. выстрелов к 152-мм пушке-гаубице. Снаряды большего калибра (203-мм и выше) фронт в этот период не расходовал вовсе. Даже с учетом значительного расхода боеприпасов немцами на штурм собственно Сталинграда картина, мягко говоря, удручающая. На один выстрел советских тяжелых орудий немцы отвечали двумя-тремя, причем часто большего калибра. Объяснялось это в немалой степени потерями тяжелой артиллерии в ходе отступления к Сталинграду летом 1942 г.

Действительно, в такой ситуации немецкая артиллерия, простреливавшая боевые порядки наступающих соединений на всю глубину, представляла большую опасность для глубокоэшелонированных построений советских стрелковых дивизий. Так же, как и в Первую мировую войну, солдаты могли погибнуть, даже не увидев противника на поле боя. По схожему сценарию развивались события под Ржевом в августе – сентябре 1942 г. Неудивительно, что негативный опыт этих операций заставил задуматься о правильности уставных положений, что и привело к появлению приказа № 306.

Немецкая 210-мм гаубица Moerser 18 на позиции в районе Сталинграда.

Проверкой правильности положений приказа № 306 должна была стать зимняя кампания 1942–1943 гг., в частности контрнаступление под Сталинградом. В операции «Уран» боевые порядки стрелковых войск строились в соответствии с приказом в один эшелон. Проверка положений приказа № 306 на прочность произошла уже в первый день операции (19 ноября 1942 г., с переходом в наступление Юго-Западного и Донского фронтов). Передний край обороны противника был прорван сравнительно быстро. Однако с продвижением в глубину сопротивление противника усилилось. Одной из причин стало одноэшелонное построение войск. В первом ударе действительно задействовалось до 70 % огня пехоты. Однако в последующем уже в ходе прорыва первой позиции не все подразделения действовали одинаково успешно. Одни встречали упорное сопротивление и оказывались задержаны. Другие, напротив, добивались значительного успеха. При этом средств для развития достигнутого успеха в руках командиров соединений не было. В полках в резерве имелось не больше роты, а в дивизиях – до батальона. В условиях перехода противника к контратакам командиры соединений и частей не решались использовать даже эти скудные резервы для развития успеха. Это заставило поторопиться с вводом в бой механизированных соединений, которые, по существу, «допрорывали» оборону противника.

Принципиального выигрыша новое построение не давало. Количество одновременно используемых огневых средств пехоты увеличивалось, но только в абсолютном исчислении. Как указывалось в приказе № 306, «при наступлении среднеукомплектованной дивизии (7–8 тыс.) в составе ударной группировки армии назначать полосу около 4 км и ни в коем случае не менее 3 км по фронту». Расстояние между стрелками оставалось прежним – около 5–6 шагов. Тактическая плотность составляла около двух батальонов на 1 км фронта.

Как справедливо отметил начальник Военной академии им. М. В. Фрунзе генерал армии А. И. Радзиевский в грифованном академическом учебнике, «уменьшения потерь следовало искать не в одноэшелонном построении, а в более надежном подавлении огневых средств противника, в изменении порядка перемещения вторых (третьих) эшелонов до ввода их в бой и лучшем прикрытии от ударов с воздуха»[256]. С этим мнением трудно не согласиться, особенно в свете вышесказанного о причинах неудач Сталинградского фронта в бесконечных наступлениях к северу от Сталинграда.

Помимо прочего, в приказе № 306 указывалось: «Маршалу тов. Шапошникову в декадный срок внести соответствующие изменения в разработанные проекты Полевого устава и Боевого устава пехоты, ч. 1 и 2 и не позднее 16 октября представить их на утверждение»[257]. Действительно, 9 ноября 1942 г. приказом наркома обороны № 47 был введен в действие новый Боевой устав пехоты КА 1942 г.

Довоенный боевой устав пехоты гласил: «Боевой порядок командир полка строит в зависимости от полученной задачи и фронта наступления, в один, два или три эшелона. В трех эшелонах полк наступает при ширине фронта не свыше 600 м»[258]. В новом боевом уставе указывалось, что стрелковые батальоны в боевом порядке полка развертываются: «в наступлении или все три батальона в линию, или углом вперед, или углом назад, или уступом вправо, или уступом влево»[259]. Фактически это означало отказ от эшелонирования на тактическом уровне.

Сказать, что командующий Юго-Западным фронтом Н. Ф. Ватутин в период подготовки операции «Малый Сатурн» в декабре 1942 г. оказался в сложном положении, – это не сказать ничего. С одной стороны, он на собственном опыте убедился в недостатках одноэшелонного построения соединений по приказу № 306. С другой стороны, приказ никто не отменял – и, более того, он уже закреплялся в уставах.

Решение Н. Ф. Ватутина можно назвать неожиданным. Он решился проигнорировать изданный буквально несколько недель тому назад приказ. Стрелковые дивизии 1-й гв. армии строились в два эшелона, в остальных армиях – в один эшелон, но полки имели двухэшелонное построение. Как отмечал А. И. Радзиевский: «Это являлось следствием влияния опыта ноябрьской операции, в которой к двухэшелонному построению полки и дивизии начали прибегать с первых дней наступления»[260]. Одновременно представляется сомнительным, что такое самоуправство не было согласовано по крайней мере с представителем Ставки А. М. Василевским.

Зимняя кампания 1942–1943 гг. была в целом куда более результативной, чем лето 1942 г. Разгром армии Паулюса под Сталинградом и общее крушение германского похода за нефтью улучшили стратегическую обстановку. Красная армия добилась всемирно признанных успехов. Казалось бы, есть все предпосылки взять слова обратно и отказаться от приказа № 306, как отказались от «бригадного» периода существования советских танковых войск. Тем не менее приказ № 306 не был отменен даже в отношении раздела о боевых порядках.

Несмотря на переход к преднамеренной обороне в районе Курска, советским командованием к лету 1943 г. был спланирован ряд наступательных операций. Однако на этот раз командующие армиями и фронтов не стали экспериментировать. Стрелковые соединения ударных группировок советских войск летом 1943 г. строились преимущественно в два эшелона, полки – в два, а в некоторых случаях – в три эшелона. Необходимость наращивания усилий в ходе прорыва вынуждала иметь глубокое построение боевых порядков. Если приводить конкретный пример, то боевой порядок 11-й гв. армии Западного фронта был построен в два эшелона, дивизий – в одном