Мозаика Великой Отечественной. От 22 июня до Курской дуги - Алексей Валерьевич Исаев

Тулумчак на высоту 28,2»[226]. Далее предполагалось отправить артиллерийских наблюдателей на гребень высот у высоты 28,2, начать подавление советской артиллерии. Следует сказать, что наступление 22-й тд командование 42-го ак поддерживало достаточно сильной группировкой артиллерии, включая 210-мм мортиры, что сглаживало проблему отставания собственной артиллерии 22-й тд.

В ночь на 20 марта 1942 г. 22-я тд вышла на исходные позиции и ранним утром в неожиданно сгустившемся тумане начала атаку. Препятствием для наступления (в отсутствие саперов) стали ручей Корпечь и Тулумчак, в отчете соединения представленный «равнозначным противотанковому рву». В отчете Манштейна в ОКХ от 30 марта ручей не рассматривался как препятствие: «Согласно донесению 42-го ак, эта долина лишь в нескольких местах представляет собой препятствие для танков, в остальных местах ее мог пересечь «кюбельваген»[227]»[228]. Командир 204-го тп 22-й тд полковник Коппенбург с оценкой «пересекаем кюбельвагеном» в своем отчете не согласился[229]. Более того, он объяснил, что «склон был сделан отвесным, став противотанковым препятствием»[230]. В отчете роты 22-й тд на БТР ров описывался как «глубокое и заболоченное русло ручья, берега которого противник искусственно сделал еще более крутыми»[231]. То есть советскими частями после овладения данным рубежом ручей был грамотно эскарпирован, что не было учтено немцами при планировании контрудара. Задержка на рубеже ручья подставила боевые порядки 22-й тд под огонь советской артиллерии.

Что же происходило по другую сторону изрытой воронками «ничейной» полосы? Тезис об изготовившейся к наступлению группировке в мемуарах Манштейна не подтверждается советскими документами. Да, войска Крымского фронта наступали начиная с 13 марта 1942 г. – и 20 марта это наступление продолжалось. Согласно ЖБД 51-й А В. Н. Львова, находившиеся на направлении немецкого контрудара 138-я сд и 390-я сд на утро 20 марта имели наступательные задачи[232]. В ЖБД по этому поводу прямо сказано, что «51-я армия упреждена противником в продолжении наступления на правом фланге»[233]. Фактически немецкий контрудар нацеливался на выдохшиеся, но еще не перешедшие к обороне части, что скорее способствовало его успеху. Одновременно на ранних стадиях планирования и подготовки находилась наступательная операция 47-й А[234]. Подтягивание сил 47-й А уже началось, и район выс. 28, 2 (являвшейся целью 22-й тд) фронтом на запад и юго-запад занимала 143-я сбр, имевшая сугубо оборонительные задачи. Собственно, именно 143-я сбр была интерпретирована немцами как часть ударной группировки (хотя 20 марта даже дата наступления 47-й А еще не была определена).

В первый момент атакованные танками (напомню, ранее противником бронетехника массированно не применялась) части 390-й сд полковника С. Г. Закияна дрогнули и начали отходить вплоть до высоты 28,2[235]. На этом этапе ситуацию выправил командир 143-й сбр Г. Г. Курашвили, по личной инициативе выдвинувший свои части вперед и удержавший Корпечь в ходе уличных боев[236]. Немалую роль сыграл тот факт, что советские части противопоставили танковым атакам противника 76,2-мм орудия УСВ, как позднее отмечалось в отчете 11-й А в ОКВ: «Потери в танках на 50 % вызваны вражеской артиллерией и только на 25 % минами и на 25 % танками противника»[237].

Однако роль танков в бою 20 марта нельзя недооценивать. В ходе недели боев с 13 марта 51-й А были понесены чувствительные потери в танках. По состоянию на 19 марта 1942 г. танковые войска армии были представлены 55-й тбр (47 Т-26 и 21 огнеметный ХТ-133[238]) и сводным танковым батальоном из боевых машин 39, 40-й тбр и 259-го отб (8 КВ и 6 Т-60 на 19.3[239], к 20.3 был введен в строй еще по крайней мере один танк Т-34). Днем 19 марта 51-я армия наступала с ограниченными целями, также теряя танки. Утром 20 марта 1942 г. 55-я тбр находилась в районе селения Тулумчак, имея задачу «быть в полной боевой готовности для отражения контратак противника и особенно его танков»[240]. К 5:00 20 марта в бригаде насчитывалось в строю 23 Т-26 пушечных и 12 ХТ-133[241]. Таким образом, численное превосходство в танках 20 марта 1942 г. было на стороне немцев.

Практически сразу 55-я тбр М. Д. Синенко и сводный батальон были выдвинуты для отражения танковой атаки противника. Прикрываясь складками местности, советские танкисты вышли к Корпечи и встретили противника огнем с места. Подбив 9 танков и расстроив боевые порядки атакующих, 55-я тбр вынудила противника отступить. Танки Pz.II с 20-мм и Pz.38(t) с 37-мм пушкой мало что могли сделать КВ, больше шансов имели Pz.IV с 75-мм орудием (кумулятивные боеприпасы к которому в 11-й А в этот период имелись и расходовались[242]). Закрепляя успех, танкисты преследовали противника до района трех курганов, затем вернулись в лощину у Корпечи. Нельзя не отметить, что пресловутый эскарпированный ручей в отчете 55-й тбр не упоминается вовсе, скорее всего, ввиду знакомства танкистов с бродами через него.

По советским данным, в 15:00 немецкая танковая атака была повторена при поддержке пехоты (по немецким отчетам, это были части одного наступления, два эшелона). На этот раз 55-я тбр одним танковым батальоном контратаковала врага в лоб, а вторым – во фланг. Этим маневром противник был обращен в бегство. Подбив еще 4 танка противника, советские танкисты перешли в преследование, уничтожая живую силу огнем пушек, пулеметов и огнеметов. Как отмечалось в отчете 55-й тбр по итогам боев: «Особенно эффективно действовали огнеметные танки, уничтожая своим огнем бегущую назад пехоту противника»[243]. Немцами было замечено использование огнеметных танков, в отчете 22-й тд оно упоминается. Достигнув района трех курганов, танки 55-й тбр попали под сильный противотанковый огонь противника и вернулись в исходное положение. Уже вечером 55-я тбр попыталась развить успех, атаковав высоту с тремя курганами танками с десантом пехоты, но под сильным огнем противника отошла на исходные позиции.

Согласно отчету 55-й тбр, за 20 марта было подбито и сожжено 20 танков противника в районе юго-восточной и южной окраин Корпечи и в районе высоты с тремя курганами, уничтожено до одной батареи ПТО и 4 полевых орудия, уничтожено и сожжено огнеметными танками до двух батальонов пехоты. Потери бригады за день составили 6 Т-26, 2 КВ и 3 Т-60 подбитыми, 2 ХТ-133 и 1 Т-34 сгоревшими[244]. Их можно оценить как умеренные.

Что касается потерь противника, то здесь целесообразно воспроизвести полные подсчеты германского командования. Первоначально «наверх» было доложено о потере всего 12 танков, в отчете для фюрера число возросло до 32[245], однако действительное число оказалось даже больше (см.