Кузя - Виктор Александрович Блытов

Кустарники горного орешника лишь шевелил лёгкий ветерок. Но опасность, исходившая от него, видимо, была весьма реальной и люди боялись приближаться к кустарнику. Шесть трупов сельчан, пять трупов конвоиров были наглядным этому подтверждением.

Алибек скомандовал нескольким пленным солдатам бегом взять трупы погибших конвоиров, а своему заместителю Курбану приказал бегом уводить колонну из аула.

Автоматы конвоиров теперь были развёрнуты по приказу Алибека в сторону разгневанных сельчан, от которых можно было ждать всякого. Сельчане провожали колону ненавидящими взглядами и показывали солдатам и офицерам ножи и автоматы. Теперь конвоиры были вынуждены защищать пленных.

Бегом, проскочив аул, колонна продолжала лёгкий бег, и Алибек остановил ее лишь на повороте через два километра. Там оставил пятерых конвоиров охранять дорогу на случай от возможной погони.

– Вы не должны их пропустить за нами, если будет погоня! Ждёте три часа и потом снимаетесь, и идёте за нами! Если будет погоня – ваша задача остановить их, даже если вам придётся убивать своих. Пусть идут и ловят этого муртада!

Кузьма бежал спокойно между Алексеем и Сергеем, радуясь исходу чеченского праздника и понимая, что свои «таманцы» находятся где-то рядом, а значит, свобода уже почти обеспечена.

Сергей и Алексей, видевшие беседу Кузьмы с Бесланом, понимали, что их друг подполковник в стоптанных тапочках, порванной майке-тельняшке и зелёной куртке, с дырками на локтях, не так прост, как казалось раньше.

Алибек на коне поравнялся с Кузьмой и спросил:

– Подполковник, ты знаешь этого солдата-черкеса?

– Он не черкес, а казак! – со злостью ответил Кузьма.

– Да он явно не из сухопутных войск и не из танкистов! Это спецназ, судя по подготовке, причем, самого высокого уровня подготовки! От таких одно беспокойство! Редко к нам такие попадают в плен, как правило, они не сдаются в плен живыми. А этот даже не раненым был. Непонятно, как, когда и зачем он к нам попал? – задумался Алибек.

– Я тебя предупреждал, Алибек, чтобы ты не устраивал этот цирк, ни к чему хорошему он не мог привести! – сказал тихо Кузьма.

– Да я десятки раз видел в наших аулах, как молодые парни резали горло вашим солдатам, становясь «волками», пробовали живую кровь врагов и ничего подобного никогда не было!

– Но когда-то что-то должно было произойти! У нас народ тоже не народ-баран, а народ-воин! Правда, не все!

– Ладно, поговорим потом! – задумался Алибек и, взяв лошадь под уздцы, уехал вперёд с Курбаном выбирать место для стоянки.

Глава 38. Свои не спасут, а больше и некому

Обозлённая произошедшим, охрана пинала прикладами автоматов пленных и даже офицеров, чего не допускала ранее никогда.

Справа и немного ниже вдоль дороги текла довольная быстрая река Аргун с каменистыми берегами. Селения стали попадаться реже. Слева от дороги поднимались вверх горы, поросшие кустарником и деревьями и просто голые скалы. Дорога поднималась вверх. Иногда были видны сторожевые полуразрушенные чеченские башни. Дорога была пробита сквозь скалы, которые были разрезаны и виднелись слоистые камни. Изредка, сверху вниз из Грузии проходили колонны грузовиков, видимо, везущих продовольствие и вооружение для независимой Чечни. В эти моменты колонна останавливалась и сгонялась вбок у дороги, пропуская грузовики. На каждой машине развевались флаги и флажки независимой Ичкерии. Из кабин высовывались бородатые чеченцы, стреляли вверх из автоматов, приветствуя колонну пленных. Некоторые машины останавливались, поравнявшись с конём Алибека, и о чём-то говорили, показывая руками на пленных. С одной машины по просьбе Алибека сбросили десять ящиков с консервами. Тут же охранники приказали взять ящики солдатам.

К вечеру колонна остановилась у небольшого бокового ущелья, где впадала в Аргун маленькая речушка.

Пленных солдат согнали на небольшую поляну, которую окружили конвоиры.

Чуть выше по течению захоронили погибших от руки Беслана конвоиров по мусульманскому обычаю, просто вырыв ямы и зарыв их.

Офицеров разместили вблизи дороги на берегу ручья. Курбан, обычно охранявший офицеров, сразу расставил посты. Кузьма машинально насчитал три поста. Один за ручьём, второй у дороги и третий выше по течению ручья. На каждом посту разместились по два конвоира. Посредине между лагерем солдат и офицеров поставили палатки для конвоиров и Алибека.

Пленным выдали на трех человек по большой банке тушёнки и буханке хлеба.

– Всё, этого вам хватит, свиньи! – прокричал Алибек, с усмешкой глядя на Кузьму.

Кузьма опустил глаза, чтобы не выдать свою ненависть. Тапочки по каменой дороге давно разбились и теперь ноги Кузьмы горели огнём и были покрыты кровью.

Алексей попросил охранника открыл банку тушёнки и тот своим длинным ножом открыл её, показательно плюнул в банку и протянул банку Алексею. Тот взял банку.

– Смотри, американская тушёнка! – сказал Алексей, смахивая плевок охранника.

– Pork stew. US Navy, – прочитал по-английски Кузьма и рассмеялся.

– Эй, Алибек! – крикнул он. – Тушёнка-то свиная, для американского флота! Вы же, вроде как, не едите свинину?

Охранники, до этого с удовольствием евшие свинину, стали показательно её выплёвывать, вызывать рвоту.

Все пленные смотрели на них и удивлялись, что одно слово привело к такому.

Алибек что-то приказал и конвойные стали раздавать оставшуюся тушёнку солдатам и офицерам.

– Ешьте сами свою свинину! – прокричал Алибек, вытирая платком губы, – я этого шутника с машины поймаю и показательно высеку за такие шутки!

– Алибек, вкусно! – прокричал Кузьма, пальцем доставая из банки свинину, – попробуй!

Но Алибек показательно сплюнул и отвернулся.

Темнело быстро. Солнце зашло за горы. В центре лагеря разгорелись костры, освещавшие деревья, кустарники и мрачные скалы.

Кузьма подумал, что, видимо, сегодня надо ждать появления Беслана. Иначе дальше сложнее будет отбить. Там дальше идут посёлки до Шатоя, а потом дорога переходит на левый берег и идёт вдоль неприступных скал. Он вспомнил про поход к хребту Бастылам, горе Цузункорт вдоль реки Геши-чу. Вспомнил о потерянных ребятах Саши Белова. Видимо, придётся уходить туда же, ибо внизу все перекроют. А там более или менее безлюдные горы.

«Эх, вырваться бы в Ингушетию, а там и Северная Осетия недалеко. Хотя, с такими разбитыми ногами не дойду!» – подумал Кузьма и внезапно сам для себя провалился в глубокий сон.

К его спине спиной приткнулся Лёша Гордеев, а впереди лежал Сергей Кузьмин. Они грели друг друга. Ночи в горах всегда были холодными.

Часа в два он почувствовал, как ему на рот опустилась внезапно, пахнущая порохом и теплом, рука, а другая легла на плечо и тихо надавила.

Он напрягся, чтобы провести приём, но услышал над ухом знакомый шёпот Миши Осиповича:

– Тихо, командир! Мы пришли