Мозаика Великой Отечественной. От 22 июня до Курской дуги - Алексей Валерьевич Исаев

Загадочная фраза о нестойкости командования разъясняется приказом Военного совета 5-й армии от 11 июля 1941 г., в котором указывалось: «Начальника Новоград-Волынского УР подполковника М. за самовольный выезд в штаб армии в самый критический момент [боя] отстранить от [командования] и предать суду Военного трибунала»[77].

В отличие от случаев, когда к суду Военного трибунала только обещали привлечь, подполковника Михайлова Федора Никифоровича, 1900 года рождения, действительно отдали под суд и приговорили к высшей мере наказания. Приговор был приведен в исполнение не позднее 14 ноября 1941 г. По крайней мере, эта дата значится в учетно-послужной карточке Ф. Н. Михайлова как момент окончания службы.

Вместе с тем нельзя не согласиться с М. И. Потаповым относительно устаревания укреплений «линии Сталина». Созданная в 30-е гг. реклама долговременных сооружений на старой границе во многом не соответствовала действительности. Основную массу дотов составляли сооружения фронтального огня, вооруженные только пулеметами. Такие конструкции сравнительно легко расстреливались с дальних дистанций 88-мм зенитными орудиями, танками или даже 37-мм противотанковыми пушками.

Горные егеря стоят на ДОТе «Линии Сталина».

Кроме того, важным компонентом успеха в прорыве обороны укрепрайонов стали штурмовые действия. Вот как наши специалисты описывали немецкую технологию штурма дотов:

«Для действия против долговременных огневых точек немцы создают из сапер специальные блокировочные отряды. Такой блокировочный отряд составляется из 30–40 человек…

[…]

Если нужно, дымовая подгруппа ставит непосредственно перед долговременной огневой точкой дымовую завесу. Ударная подгруппа проделывает проходы в проволочных заграждениях и пропускает подрывную подгруппу, которая подползает к долговременной огневой точке для разрушения выходящих на поверхность частей сооружения (броня, стволы орудий, пулеметы, вентиляционные отверстия). Через образовавшиеся после взрывов разрушения в амбразурах подрывники забрасывают защитников долговременной огневой точки ручными гранатами. С тыла под прикрытием дымовой завесы подбирается огнеметная подгруппа, которая выжигает входные двери казематов»[78].

Штурм Новоград-Волынского УРа проходил именно в такой стилистике. В ЖБД 14-й танковой дивизии указывалось, кто отличился в боях под Новоград-Волынским: «В боях накануне на западном берегу особо отличились лейтенант Флатов (13-й саперный батальон), со своей ударной группой занявший 10 дотов […]; лейтенант Брезе (13-й саперный батальон), занявший 6 дотов; лейтенант Шмидт-Акерманн (4-й противотанковый батальон), захвативший дот с бронированной башней и еще 8 дотов с орудиями и пулеметами»[79]. То есть в штурме принимали участие не столько танки, сколько мотопехота и саперы немецких танковых соединений.

«День артиллерии»: Летичевский укрепрайон

Если Новоград-Волынский укрепрайон взяли, можно сказать, кавалерийским наскоком, то у других УРов Украины хотя бы теоретически был шанс лучше подготовиться к наступлению противника. Речь шла как минимум о нескольких днях на подготовку обороны. Однако проблемой № 1 стал личный состав. До 1939 г. в Летичевском укрепрайоне находились четыре кадровых пулеметных батальона, а также специально выделенные для обороны УРа стрелковые дивизии и подвижная артиллерия, которые в течение нескольких лет учились действовать совместно[80]. Непосредственно к ЛеУРу была прикреплена 97-я стрелковая дивизия, убывшая на новую границу.

В 1941 г. в Летичевском УРе по штатам мирного времени находился всего один 37-й отдельный пулеметный батальон (опб). По мобилизационному плану с началом войны предполагалось развертывание в ЛеУР четырех пульбатов. Более того, по штатам мирного времени 37-й опб насчитывал всего 285 человек из числа тех, кто мог быть задействован непосредственно в дотах. При 354 боевых сооружениях и 772 амбразурах ЛеУР такого количества личного состава было недостаточно даже для одного кадрового бойца или командира на сооружение[81]. Комендантом УРа незадолго до войны, в марте 1941 г., назначили комбрига А. И. Якимовича.

Комбриг Антон Иванович Якимович был уже немолодым человеком, 1883 г. рождения[82], меньшевик с 1902 г., участник забастовок и стачек, арестовывался полицией. Соответственно, «старым большевиком» его назвать сложно, но с революцией он связал свою жизнь еще юношей. Выпускник школы подпрапорщиков 1909 г., Якимович участвовал в Первой мировой войне на Юго-Западном фронте. Вполне ожидаемо он оказался на фронтах Гражданской войны с 1918 г. Членом ВКП(б) Якимович стал в 1919 г. Как следует из учетно-послужной карточки, в межвоенный период он служил в артиллерии, в 20-е гг. успел побывать советником в Монголии, награжден монгольским орденом. Одним словом, ЛеУР возглавил человек достаточно опытный и лояльный.

С объявлением мобилизации в ЛеУРе началась чехарда, связанная со сменой планов «на лету». По довоенному плану приписной состав, в том числе находившийся на сборах в Летичевском укрепрайоне, подлежал отправке на запад, на новую границу. Вместо них укрепрайон должен был получить людей с востока страны. Решение в принципе логичное, но неработоспособное в условиях внезапного нападения. Неудивительно, что с началом войны эту схему решили переиграть и оставить приписной состав в УРе. Однако инерция планов этому препятствовала. Каменец-Подольский облвоенкомат направлял приписной состав в ЛеУР. В итоге 37, 24 и 29-й пульбаты оказались укомплектованы рядовыми на 100 %, 27-й пульбат – на 50 %. Напротив, военкоматы Винницкой области стали отправлять призывников в западные области. В ЛеУР явились только 94 человека начсостава из 257 запланированных. Младшего начсостава и рядового состава не поступило вовсе. Из Киева пришло указание командованию ЛеУРа о развертывании трех новых пульбатов, людей для которых надо было получить из 80-й стрелковой дивизии в Проскурове. Это соединение до войны в экспериментальных целях развертывалось по новому штату. Дивизия была разыскана в Тарнополе, но командование 80-й сд просто отказалось отдавать людей в укрепрайон. Попытка получить бойцов и командиров из запасных частей также не увенчалась успехом. Из 2112 человек по директиве штаба КОВО было получено всего 334[83]. При таком хаотичном получении личного состава ни о какой специальной подготовке для действий в дотах речи даже не было. В итоге по отчету командира УРа «боевые сооружения были заняты все (четырьмя пульбатами), но неполными гарнизонами»[84].

Полевое заполнение укрепрайона начало поступать начиная с 10 июля 1941 г. из числа отступающих частей 12-й армии. В своем донесении командующему Южным фронтом 16 июля 1941 г. с просьбой выделить одну стрелковую и одну танковую дивизию командующий 12-й армией П. Г. Понеделин писал:

«Ознакомился с Летичевским УР, потеря которого ставит под прямую угрозу весь ваш фронт. УР невероятно слаб.

Из 354 боевых сооружений артиллерийских имеет только 11 на общее протяжение фронта 122 км. Остальные – пулеметные доты. Для вооружения пулеметных дот не хватает 162 станковых пулемета. УР рассчитан на 8 пульбатов, имеется 4 только что сформированных и необученных. Предполья нет. […] Между соседним правым УР имеется неподготовленный