Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб - Александр Николаевич Борисов

все отношения с прежним другом Нечаевым и на этом пути беглого террориста не найти. Постников, однако, не отчаивался. По пути он отправлял в Петербург разнообразные агентурные наблюдения, например из Парижа: «Здесь находится высланный на родину, потом бежавший за границу петербургский адвокат Вихерский, который ежедневно бывает после обеда в кафе „Ротонда". Он напечатал здесь свое письмо к Трепову, в котором бранит Колышкина, производя его от иудейского племени. Замечательнее, всего, что Вихерский перепечатал целиком доклад Колышкина о его высылке». Не найдя Нечаева, на этот раз агент охранки вынужден был вернуться в Петербург ни с чем. В январе 1872 года Романн внезапно умер. Управляющий III Отделением А. Ф. Шульц тотчас распорядился «пересмотреть» оставшиеся после него бумаги, чтобы ничего «не оставлять в чужих руках».

Нечаев же, отвергнутый всей русской революционной эмиграцией, включая Бакунина, к которому организатор «Народной расправы» и автор «Катехизиса революционера» пытался также применить свой метод шантажа и угроз, скитался по Европе. В июне 1870 года раскусивший «теоретического» убийцу Бакунин с горечью писал Нечаеву:

«Вы же, мой милый друг, — в этом состоит ваша главная, громадная ошибка, — вы увлеклись системою Лойолы и Макиавелли, из которых первый предполагал обратить в рабство целое человечество, а другой — создать могущественное государство, все равно — монархическое или республиканское, следовательно — тоже народное рабство, — влюбившись в полицейски-иезуитские начала и приемы, вздумали основать на них свою собственную организацию, свою тайную коллективную силу, — вследствие чего поступаете с друзьями как с врагами, хитрите с ними, лжете, стараетесь их разрознить, даже поссорить между собою, дабы они не могли соединиться против вашей опеки, ищущей силы не в их соединении, а в разъединении, и, не доверяя им нисколько, стараетесь заручиться против них фактами, письмами, нередко вами без права прочтенными или уже уворованными, и вообще их всеми возможными способами опутать так, чтобы они были в рабской зависимости у вас».

На поиски Нечаева тем временем были брошены лучшие заграничные сотрудники III Отделения. В результате совместных усилий царской охранки и швейцарской полиции он был выслежен и депортирован в Россию. В 1872 году Швейцария выдала России Нечаева как уголовного преступника.

Бакунинская характеристика, данная Нечаеву, как в кривом зеркале отразила типичные черты агентов-провокаторов, которых история политической борьбы в России знает немалое число. Агенты-провокаторы в Роесии являлись неизменными спутниками всякого революционного движения, направленного против самодержавной власти. Так, в деле декабристов фигурировали доносы предателей Майбороды, Бошняка и Шервуда, Получившего за это приставку к фамилии «Верный». По Оренбургскому делу 1827 года предателем был Ипполит Завалишин, брат декабриста. В результате предательств было раскрыто в 1847 году «Кирилло-Мефодиевское братство» в Киеве (дело Костомарова, Шевченко и других). Типичным провокатором в деле «петрашевцев» был П.Д. Антонелли. В деле Чернышевского в 1852 году провокатором, притом злостным, был Всеволод Костомаров. Провокатор Андрущенко создал в 1865 году процесс Мосолова, Шатилова и других. По делу «каракозовцев» В 1866 году было обнаружено два предателя — О. М. Мотков и Д. Л. Иванов. В деле «ста девяносто трех» — Горинович, А. В. Низовкин, М. А. Рабинович. В рядах «Северного рабочего Союза» в Петербурге был провокатор Н. В. Рейнштейн, убитый 26 февраля 1879 года. Предателями в деле Лизогуба, Виттенберга, Логовенко, Чубарова, казненных в Одессе в 1879 году, оказались А. М. Баломез и Ф. Курицын. По делу 16 народовольцев в 1880 году — И.Ф. Окладский и В. В. Дриго.

Потрясающее предательство было совершено террористом Гольденбергом, который поколебал своими показаниями самый центр партии «Народной воли». Однако даже своим самоубийством 17 июля 1880 года в Петропавловской крепости он не смыл, конечно, позора предательства, повлекшего за собою казни и страдания на каторге его товарищей. Предательские показания дал по делу 1 марта 1881 года Рысаков, тем не менее казненный. В деле 20 народовольцев в 1882 году предателем был В. Меркулов. В 1883 году жандармский полковник Судейкин в результате предательства Дегаева овладел центром партии «Народной воли», арестовал Веру Фигнер, всех членов военной организации «Народной воли» и многих других. Партия «Народная воля» даровала провокатору Дегаеву жизнь под условием участия в убийстве Судейкина. Дегаев все же был убит в Америке в 1918 году. В 1885 году А. Остроумов предал таганрогскую типографию «Народной воли» и склад бомб. В 1886 году начал свою карьеру провокатора в Москве С. В. Зубатов. В процессе над 21 народовольцем (дело Германа Лопатина, П. Якубовича и других) предателями были П. А. Елько, Л. П. Ешин и И. И. Гейер. По делу 1 марта 1887 года (подготовка покушения на Александра III) предателями оказались Канер, Горкун и Волохов. Самым же крупным провокатором, какого когда-либо знала Россия и даже Западная Европа, бесспорно, является Евно Азеф.

С ростом революционного движения в конце 90-х годов XIX века усиливается вербовка охранкой секретных сотрудников из среды революционеров. Рассадником провокации и секретного сотрудничества в эти годы является Московское охранное отделение. В то время там работают полковник Бердяев и его помощник Зубатов. Главное внимание они уделяют зарождающемуся социал-демократическому движению. За границей идет такая же работа, но здесь агенты охранки более всего интересуются социалистами-революционерами. Особенно опасными кажутся полиции лица, склонные к террору или проповедующие террор. Охранке для внутреннего освещения революционных организаций нужно было иметь «своего человека» в самих организациях. Такие люди добывались политической полицией из среды революционеров различными путями: применялись угрозы самому арестованному или его близким (родным, партийному товарищу и так далее). Приобрести такого человека из революционных кругов значило на языке жандармов и охранников — «заагентурить» кого-либо. Часто эти лица были для полиции осведомителями, информаторами, а с точки зрения тех, кого они «освещали», — предателями. Другие же не только предавали своих соратников по политической полиции, но и участвовали в целом ряде революционных мероприятий; организовывали предприятия: типографии, склады, организации, съезды, покушения и так далее, и в нужный для полиции момент предавали в ее руки товарищей, сами же стара-сь заблаговременно стушеваться, чтобы избежать ареста и снова начать свою предательскую работу. Эти Люди были провокаторами. И предатели-осведомители, и провокаторы носили у жандармов общее название «секретных сотрудников». Разница между ними была только та, что провокаторам платили дороже.

На всем протяжении XIX столетия, вплоть до последних дней самодержавия, «царство провокации» не прекращалось в России. Власти беспрерывно осыпали своими милостями секретных сотрудников, казавшихся самыми надежными столпами самодержавия. Средства, употреблявшиеся на их содержание и на обеспечение их деятельности во всех сферах общественной жизни как внутри России, так и за ее пределами, поглощали большую часть бюджета, ассигнованного на тайную полицию.

Следы