Подвиг разведчиков. Беседы с легендами - Ева Михайловна Меркачёва

нечего: я только приехал и ничего не успел купить. Ну, в чем был, быстро поднялся наверх…

Помню длинный коридор, стол в конце, во главе стола стоит высокий, красивый, импозантный немолодой человек, рядом с ним – Лавровский, Стручкова, Плисецкая, Михаил Чулакин (наш директор театра) и сопровождающий (всегда с театром ездил «представитель Министерства культуры» – это был товарищ с погонами). Я подхожу и понимаю, что импозантный немолодой мужчина – это «всего-навсего» премьер-министр Великобритании Макмиллан.

Меня подводят к Макмиллану, он мне говорит какие-то слова (я в то время по-английски ни в зуб ногой абсолютно), переводчица мне это переводит. Все улыбаются. Макмиллан говорит, что приглашает меня завтра на завтрак в резиденцию. Я смотрю на Лавровского, Лавровский смотрит на меня, затем перевожу взгляд на сопровождающего – в общем, как у Маяковского: «Жандарм вопросительно смотрит на сыщика, а сыщик – на жандарма». Лавровский говорит: «Поезжай».

Я и тогда, и сейчас не могу понять, как он на это решился. Потом выяснилось, что помимо того, что я понравился персонально Макмиллану и его супруге, оказалось, что я похож то ли на их сына, то ли на внука, который учится в Итон-колледже, и меня хотят познакомить с ним.

Утром за мной пришла машина, я поехал туда, позавтракал… Чувствовал себя дискомфортно невероятно. Потому что прекрасно понимал, что для меня ничем хорошим это дело не закончится.

На следующий день вышли газеты с блестящей рецензией на спектакль. И там было написано, что меня пригласил Макмиллан. Буквально со следующего дня меня начали крепко опекать. И наши спецслужбы, и английские. Связано это было, конечно, с тем, что накануне, в 1961 году, ведущий артист Мариинки Рудольф Нуриев остался во Франции и стал первым советским невозвращенцем (заочно его обвинили в измене Родине и приговорили к 7 годам тюрьмы. – Авт.). Подумали, что, может быть, останется и этот.

– Теперь уже в Британии…

– Да. Как только мне задавали какой-то вопрос, сопровождающий брал меня за руку, начинал отвечать за меня. Положение мое было наиглупейшее. Приходил в гостиницу и плакал. Я тогда решил для себя: это моя первая и последняя поездка.

Через несколько дней не выдержал, подошел к сопровождающему и сказал: «Нам надо с Вами поговорить». – «Давай поговорим». – «Вы знаете, создается впечатление, что и я, и, простите, Вы находимся в глупом положении. Я Вам торжественно обещаю: я не собираюсь оставаться – у меня дома пожилые родители, у меня молодая жена. И вообще, я Родину люблю». Он меня внимательно выслушал и сказал: «Ну что ж, спасибо тебе за этот разговор».

Я вернулся благополучно домой, решив, что отъездился.

– По закону жанра, к Вам после всего этого должны были подойти «люди в черном» и предложить поработать на родину?..

– Расскажу, как было в действительности. Проходит какое-то время, встречаю около театра сопровождающего, который с нами был в Лондоне. «Как дела? Как жизнь?». – «Ничего, нормально. Готовлю новые партии…» – «Хочу тебя поздравить. Ты с женой через некоторое время едешь в потрясающую поездку: Австрия, Италия, Швейцария, Германия, три с половиной месяца». – «Я первый раз об этом слышу». – «Правильно, потому что я первый тебе об этом говорю».

За несколько дней до поездки около театра случайно, как рояль в кустах, возник куратор театра: «Ты знаешь, у нас к тебе будет просьба. Надо будет в Мюнхене встретиться кое с кем, передать письмо». – «Почему Вы меня выбрали для этого?» Он мне начал произносить разные пафосные слова. «Ну хорошо, – отвечаю. – Но единственная к тебе просьба: никто об этом не должен знать, и письмо это спрячь так, чтобы никто не нашел».

Взял я это письмо. Когда были уже в Мюнхене, я позвонил по тому телефону, который получил, мне сказали, куда нужно подъехать. Я приехал, передал письмо адресатам, посидели, поговорили. Сказать, что я себя очень комфортно чувствовал, – не могу. Короче говоря, я быстро закончил эту беседу…

– На русском языке беседовали?

– Да, там было несколько человек. Спрашивали: «Как Москва живет? Что читаете? Что продается в Москве?» Такие ни к чему не обязывающие вопросы. Тут надо сказать, снова прошу прощения за нескромность, что я читающий человек был и достаточно политически подкованный. Отец как-то с детства меня приучил к «Пионерской правде», а потом я начал читать все остальное. Вот жена не даст соврать: у меня в шесть утра начинается день с того, что я листаю «Московский комсомолец», «Известия» – и так всю жизнь, без этого уже не могу. А тогда я еще много читал литературы всякой разной, в том числе которую нельзя было читать…

Короче говоря, приехал в Москву, позвонил куратору, говорю ему: «То, что Вы просили, я все сделал». – «Мы знаем. Надо бы встретиться. На Пушкинской, возле памятника».

Приезжаю – там куратор, рядом с ним – мужчина, немолодой, солидный. Познакомились. Мы пошли на конспиративную квартиру. Пока «куратор» ставил кофе, мне этот товарищ (я его называю «Павел Петрович», настоящее его имя было другим, конечно, и он оказался генералом) говорит: «Расскажите немного о себе». Я рассказал, кто родители и так далее. Заходит «куратор», приносит поднос, на нем – коньяк, все как полагается, и говорит: «Ну что, Семен, завалил ты всю немецкую резидентуру». Я чуть со стула не упал. Павел Петрович успокоил: «Он просто неудачно пошутил. Мы знаем, что Вы передали письмо, уже есть ответ, спасибо Вам большое». И вдруг добавляет: «Вы знаете, мы за Вами очень давно наблюдаем, еще с училища. А как Вы смотрите на то, чтобы поработать вместе с нами?» Я как-то сразу обратил внимание на то, что он сказал не «посотрудничать», а «поработать».

Я, человек достаточно эмоциональный в те времена, тут же выпалил ему: «Павел Петрович, если Вы хотите, чтоб я стал стукачом в Большом театре, я не буду. Вплоть до того, что просто уйду из театра». Он улыбнулся: «Семен – Вас можно так называть?.. Вы знаете, у нас стукачей в Большом театре столько, что еще один нам не нужен. Поэтому мы Вас рассматриваем в совершенно другом качестве». И обрисовал мне ту сферу деятельности, в которой я в последующие 20 лет своей жизни и проработал.

«Павел Петрович, Вы не сочтите меня легкомысленным, но мне не нужно время для обдумывания. Я согласен» – таким был мой ответ. Я понимал, что мне предлагают заниматься не просто мужской работой, а работой по обеспечению безопасности нашей Родины.

– То, о чем Вы мечтали тогда еще, в юности?

– Да. Я ведь смотрел «Подвиг разведчика», любил фильмы про разведчиков… Я дал