Подвиг разведчиков. Беседы с легендами - Ева Михайловна Меркачёва

способ, чтобы привлечь человека, заинтересовать его, побудить искать встреч с тобой. Это основа для дальнейшего развития отношений.

– И как Вы это делали?

– Я всегда искренне интересовался человеком. Не потому, что это моя работа, долг родине, а именно потому, что он был мне сам по себе интересен, понимаете? Тогда он раскрывается от этого твоего внимания. Ты узнаешь, что для него важно, и используешь, для того чтобы в этом глубже разобраться и в итоге стать для него интересным собеседником. Он любит театр? Я изучал все постановки. Он охотник? Я разбирался в марках охотничьих ружей.

Расскажу одну историю. Я работал с ценным источником, а тот попал в больницу и там скончался. И тут раздается звонок. Звонит его шеф и говорит: «Я открыл сейф и обнаружил Ваш телефон и какие-то материалы, которые, очевидно, предназначались для Вас. Вы готовы встретиться?».

– Вы не побоялись?

– Нет. Если ты боишься, то в разведку тебе лучше не идти. Я пришел на встречу. Мы поговорили, и я понял, что человек может быть очень полезным для нас. Мы стали с ним общаться. Все больше и больше. Прошло совсем немного времени, и мы крепко подружились. Наши отношения переросли в доверительные, и я ему сделал предложение о сотрудничестве.

– Расскажите о Ваших самых примечательных оперативных контактах.

– Они все были очень интересными. В Австрии у меня на связи был один католический священник. Он имел доступ и к внутриполитической, и к внешнеполитической информации, был близок к иерархам церкви. Однажды на встрече в Вене он отлучился на мгновение в туалет – вернулся уже без сутаны, в гражданской одежде, совершенно не похожий на священника!

Был один интересный персонаж – ученый. Он придумал, чтобы мы купили одинаковые портфели. Он приходит на встречу со своим, я со своим, мы обменивались, он уходил с моим, а я с его. Потом такие сцены я видел уже в кино.

А вообще мы искали тех, кто готов с нами сотрудничать, кому наша идеология понятна. Представителей думающей творческой интеллигенции.

– Были те, кто становился агентом исключительно из-за денег?

– Были. Но мне повезло, я с такими не работал. И с женщинами мне тоже не приходилось работать. Возможно, это в какой-то степени специфика Германии. Чаще всего доступ к нужной нам информации имели именно мужчины, занимающие определенное положение.

– Неужели немецкие женщины вообще не играли никакой роли для советской разведки?

– Играли, но их чаще использовала разведка ГДР. Они посылали своих нелегалов-мужчин в ФРГ, те там искали контакты с молодыми сотрудницами МИДа, секретаршами бундесвера, завязывали любовные отношения, вербовали, получали информацию.

Кстати, я отлично знал Маркуса Вольфа, который в то время возглавлял МГБ ГДР. Познакомились, когда его только назначили начальником разведки. Мне пришлось ему рассказывать, как я работаю, какие методы использую. Наши разведки постоянно взаимодействовали.

– Уже давно рассекречено, что Вы работали с Хайнцем Фельфе… Он был не просто в разведке Германии, он относился к ее элите! Вы не боялись с ним сотрудничать с учетом его «бэкграунда»?

– Нам нужны были люди, близкие по духу, где бы они ни служили и где бы ни находились. Опасности не было. Да, он воевал против нас – но в основном за письменным столом. Да, это был человек чуждый нам – но работал он в основном по Швейцарии, где принимал участие в разработке очень интересных комбинаций.

Хайнц Фельфе родился в 1918 году в Германии. В 1936 году вступил в СС. Работал телохранителем высоких чинов национал-социалистической немецкой рабочей партии. В 1943 году стал сотрудником разведки и уже через несколько месяцев – начальником управления по Швейцарии. В 1944 году получил звание оберштурмфюрера СС. В 1951 году Фельфе стал советским агентом под псевдонимом Пауль.

К концу войны он решил выбраться из этой преступной организации. Он попросил отправить его на фронт, попал в Голландию – занимался там переброской агентуры в тыл к англичанам и затем был пленен. А перед этим случилось то, что во многом определило его отношение и к войне, и к американцам с англичанами.

– Бомбежка Дрездена?

– Да. 13 февраля 1945 года его родной город – один из самых красивых не только в Германии, но во всем мире – был разрушен. Погибло много его родных, друзей.

– Как Вы с ним встречались?

– Когда он работал в западногерманской разведке, мы встречались в основном в Австрии и Бельгии. Я приезжал с записывающей аппаратурой. Плюс Хайнц передавал уже готовые материалы.

– Агентов Фельфе Вам все-таки раскрывал или нет?

– В свое время он сказал: «Друзья, я дам вам все, что будет проходить через мои руки. Но есть одна просьба: если я буду давать данные на агентов, вы их, пожалуйста, не арестовывайте и не разоблачайте. Это таит опасность для меня». И мы свято придерживались этого принципа.

– До сих пор не было известно: Советский Союз ему за работу платил или он делал все исключительно за идею?

– Конечно, мы платили. Но делал он это не за деньги, а за идею. Он был готов с нами сотрудничать. Более того, он считал это своим долгом. Он был убежден, что политика Советского Союза в наибольшей степени отвечает интересам Германии.

Когда его арестовали, я очень переживал.

Судебный процесс над Фельфе начался 8 июля 1963 года. Каждую ночь его будили по девять раз, чтобы убедиться, что он не покончил жизнь самоубийством. Но Фельфе держался молодцом. Приговор: пятнадцать лет лишения свободы. Отправили в тюрьму в Нижней Баварии, где его подвергали унижениям и оскорблениям, лишили переписки с членами семьи, ужесточали режим.

Он отсидел 6 лет, потом его обменяли на 21 шпиона! Представляете ценность Фельфе? Мы выполнили наше обещание – не бросили его. Мы ничего не пожалели бы, чтобы вытащить его.

К сожалению, после его обмена я только один раз встретился с ним. Это было в Берлине. Мы с ним обнялись, поговорили. Но у нас не принято было, если ты больше не работаешь с этим человеком, продолжать с ним общаться.

После тюрьмы он переехал в ГДР. И, естественно, наши друзья помогли ему устроить свой быт. Он поселился в хорошем доме в пригороде Берлина, приобрел машину, стал преподавать в университете. Естественно, местные власти после воссоединения Германии знали, кем он был и чем занимался. Но он уже отсидел, стал свободным гражданином. Так что никаких претензий к нему быть не могло.

– Виталий Викторович, Вы бы хотели снова попасть в Германию?

– Конечно. Я был там после объединения всего четыре